Дизайнер Евгений Бычковский: моя сумка стоит сто долларов, и это недорого

В редакцию Naviny.by пришло письмо. В нем молодой дизайнер Евгений Бычковский рассказывал о себе — о том, как еще недавно продал всё, что у него было, чтобы купить швейную машинку, и о том, что через несколько лет смог создать компанию, где сейчас работает более 60 человек.

Нас приятно удивило и само письмо, оформленное нестандартно, и тот факт, что продвигать себя Евгений также пробует нестандартно — бумажным письмом в конверте по старой доброй почте. И надо сказать, что у него получается. По крайней мере, Naviny.by он сумел заинтересовать. Мы встретились в его магазине в центре Минска.

— Евгений, вам всего 22 года, но у вас собственный бренд и бизнес. Напрашивается вопрос, как удалось этого добиться?

— Многие предприниматели, которые размышляют над моей историей, думаю точно также: «Как? Ведь у него нет ни экономического образования, ни связей, ни богатых родителей. Что вообще происходит? Почему его бизнес не умирает?» Но мне, во-первых, повезло. А во-вторых, я привык много работать.

— Везение — это, конечно, хорошо, но нужен ведь и стартовый капитал.

— У меня его не было. Первое изделие я сшил из старого пальто. Продал одну сумку — вложил деньги в производство второй. Но начинал я с рюкзаков, и эта история не выгорела. Потом были бабочки. Вот это хорошо зашло — я успел заработать на хипстерах. Знаете, это было время, когда зимой и летом мы носили подвороты, выбривали вески и вычесывали пробор, а люди вокруг думали, что мы геи. Так вот, мои бабочки стали быстро узнаваемыми и другие дизайнеры даже устанавливали цены, ориентируясь на меня. Хотя вряд ли кто-то из них в этом признается.

— И как вы перешли к сумкам?

— На бабочках я научился шить и оброс нужными контактами — где купить материал, фурнитуру. Потом подруга как-то сказала мне, что хочет купить сумку, а я сказал, что могу что-нибудь придумать. «Ок, — ответила она. — Но у меня есть только 200 тысяч». В общем, я автостопом поехал в Минск, купил материал и очень долго шил. В итоге получилась сумка «Кучук» — это фамилия моей подруги. Ну, и завертелось. Начинал шить на бабушкиной машинке, арендовал подвал в своем же доме. Вы не представляете, сколько мусора мы оттуда вынесли! Но надо было с чего-то начинать.

— Но кто научил вас шить? Нельзя же просто так сесть за машинку.

— На самом деле можно. Тем более, если вам повезло сесть за крутую современную машинку. Она всё сделает за вас. Но у меня сложилось по-другому. Во-первых, моя мама работала фельдшером на швейной фабрике. Я часто там проводил время, видел весь этот процесс. Кроме того, я учился на учителя трудов для девочек. Вот в университете мне и показали, как кроить, как шить.

— Редкая специальность для мужчины, прямо скажем.

— Да, я был единственным парнем на потоке, то есть незаметно прогулять занятия было нереально. Но вообще я случайно туда попал. Просто сдал ЦТ по русскому, биологии и математике, а с таким набором особо выбирать не из чего. Пошел в Барановичский университет, на платное. Но до конца не отучился. С успеваемостью проблем не было, но, конечно, прогуливал много, поэтому забрал документы. Ничуть не пожалел, хотя знаете, у нас многие держатся за «корочку», которая в общем-то ничего не дает. Вот ко мне приходят выпускники вузов, их все равно нужно переучивать.

За меня говорят мои изделия, а не запись в трудовой книжке или диплом, который пылится где-то на полке. Хотя начинал, я конечно, с малого. Предлагал знакомым: хочешь сумку со своим именем?

— Нашлись тщеславные люди среди ваших знакомых?

— Говорить о тщеславности сложно, у меня ведь бренд называется BYCKOVSKI. Мне моя фамилия нравится, хотя в детстве я ее стеснялся.

— Как часто вам приходилось слышать, что то, чем вы занимаетесь, не мужская работа?

— Довольно часто, но это меня не волнует. Моя задача — делать качественный продукт, который нравится покупателю. Иногда меня спрашивают, почему я занимаюсь сумками, а не одеждой. Сумка более универсальная вещь, которая подойдет и мне, и вам, независимо от роста и телосложения. Если вы шьете рубашку, нужно думать про припуск локтя, ширину проймы — очень много параметров.

— Давайте поговорим о конкуренции. На слуху бренды PANASKIN, Killtoday, APTI EZIEV. Вы видите себя рядом с ними?

— Конечно, это мои конкуренты. Но я предпочитаю думать, что я забираю их хлеб, а не они мой. Они пошили десять сумок, ну или сто. Но не десять тысяч, как я.

— Думаю, вы видели комментарии в интернете, где белорусских дизайнеров упрекают, что их изделия стоят слишком дорого. Ну, не каждый у нас в стране может позволить себе свитшот за 50 долларов.

— Вопрос о том, почему так дорого, можно задавать кому угодно, но не мне. У APTI EZIEV сумки стоят 300 долларов, у меня самое дорогое изделие стоит 100 долларов. Но это недорого. Такие же цены, к примеру, у бренда Mattioli, который вообще не инвестирует в коммуникацию с покупателями.

В стоимость сумки входит оплата труда, аренда, материал, продвижение и реклама. На выходе мы получаем изделие за 150 рублей — эта средняя стоимость сумки BYCKOVSKI. И качество у нас с каждым годом повышается. У нас нет задачи сделать дешевую вещь, которая через полгода порвется, чтобы человеку снова нужно было купить сумку.

— Но законы массмаркета приучают покупателя к тому, чтобы менять вещи каждый сезон. Вы в этом смысле проигрываете? На какой срок рассчитаны ваши вещи — речь не только о физическом износе, но и о моральном, если так можно сказать.

— Примерно два года сумка остается в моде. В плане носки, конечно, кожаная вещь служит гораздо дольше. Но если это классическая модель, то вы сможете ее носить и через десять лет, многое зависит от дизайна. Самая большая проблема повторных продаж у производителей мебели и окон. Поэтому даже в этой индустрии принято говорить о «моральном старении».

Я не хочу ассоциироваться с белорусскими дизайнерами. Я не участвовал ни в одном fashion market. Потому что в этом нет смысла. Ну, заработал ты один день больше, чем обычно, а дальше-то что? Нужно делать упор на другое.

У меня «Вконтакте» 140 тысяч подписчиков. Это больше, чем вся аудитория Belarus Fashion Week. У меня трезвый расчет. Когда я смотрю на наши показы, мне это напоминает детей, которые надевают мамину одежду и пользуются маминой косметикой. Есть показы, а есть пародия. Я прихожу на Белорусскую неделю моды, а там ламинат пошарпанный. Извините, но если бы я в своей компании такое увидел, то уволил бы завхоза. А дизайнеры за участие платят порядка двух тысяч долларов.

— Последние два года белорусские дизайнеры все чаще используют национальные символы. Представители «Марк Формелль» заявили, что наши вышиванки раскупили даже в Казахстане. Как вы смотрите на эту тенденцию? Планируете ли включать в свои работы этнические мотивы?

— Эти ребята делают уклон на узор, но когда эта тема будет не востребована, у них начнутся проблемы. Да, они что-то заработают. Но вопрос, найдут ли они новую фишку. Вместо того чтобы налаживать систему, они занимаются орнаментом, который будет актуален еще год, максимум два. А дальше что? Руны начнут использовать?

— Расскажите, как вы планируете развиваться?

— Если говорить о новой коллекции, то я хочу активнее использовать мех. И это будут сумки не только для зимы, как может показаться. Вот увидите, скоро у нас тоже поймут, что это круто, причем круглый год.

Что касается развития бизнеса, то за год мы хотим отрыть 10 магазинов и увеличить количество работников до 150 человек. Сейчас у нас один магазин, работает 63 человека.

Производство находится в Барановичах. Когда только начинал, платил зарплату порядка 100 долларов. Сейчас у меня есть возможность платить в 10 раз больше.

Я дистанционно все контролирую. Занимаюсь дизайном, общим управлением. Конечно, с кадрами есть проблема. Как я уже говорил, многих приходится переучивать. У меня, кстати, много ребят без «корочки» о высшем образовании. Если у человека есть потенциал и готовность трудиться, мне все равно, где он учился. У меня был водитель. Я посмотрел, толковый парень. Сейчас он занимается продажами. Кстати, 30 человек у меня занимаются только интернет-продажами.

— Какой у вас оборот в месяц — сколько сумок выпускаете и сколько продаете?

— Мы продаем всё, что выпускаем, потому что работаем по предзаказу. Это порядка тысячи сумок в месяц. У нас есть доставка в Минске и Барановичах, в остальные города и страны отправляем заказы по почте.

— В одном из интервью вы заявляли, что в будущем хотите стать пастором в протестантской церкви. Как это сочетается с вашими бизнес-планами?

— В нашем обществе иногда неправильное восприятие бизнесмена. Некоторые считают, что это барыга, для которого самое главное в жизни — по-быстрому срубить бабла. Для меня важно заниматься любимым делом и при этом быть успешным. И духовным наставником я смогу стать, только когда у меня будет стабильный бизнес.

— А как вы вообще пришли к вере? Еще недавно вы тусовались с хипстерами, набивали татуировки и шили бабочки, а потом просто каждое воскресенье стали ходить на службу? Как это произошло?

— Моя жизнь шла под откос. Вот представьте, мне говорят: «Женя, у тебя проблемы, тебя могут посадить». Что сделает нормальный человек в такой ситуации? Конечно, начнет думать, как избежать наказания. А я думал: «Ну ок, выйду на волю, пацаны еще больше будут меня уважать». В один момент я посмотрел на себя со стороны и понял, что нужно менять свою жизнь. И вместо тусовок я начал много работать. Мне кажется, люди, которые в юности все время просаживают на развлечения, сильно пожалеют об этом в старости. Я вовремя это понял.

 

 

Фото Сергея Балая