Андрей Бондаренко хочет объединить правозащитные структуры

Вышедший на свободу правозащитник Андрей Бондаренко на пресс-конференции 6 апреля в Минске объявил о намерении объединить малые и средние правозащитные организации и структуры Беларуси в ассоциацию.

По его словам, в эту ассоциацию необходимо влиться всем инициативам, которые не могут влиять на решения ликвидированного властями правозащитного центра «Весна», в частности, о присвоении тем или иным людям статуса политзаключенного. Стоит отметить, что самого Бондаренко, недавно освободившегося после трех лет заключения, «Весна» политзаключенным не признала, несмотря на то что многие правозащитники сочли уголовное дело в его отношении сфальсифицированным.

«Почему-то у всех нас сложилось впечатление, что политзаключенными у нас признает только «Весна», — сказал Бондаренко. — Это какая-то некорректная и неправильная монополизация политического пространства, поскольку у нас существует несколько [правозащитных] структур, есть ряд критериев, которые позволяют [придавать статус политзаключенного]. Когда в руках одной организации оказывается право принимать решение, касающееся статуса политзаключенного, начинаются перекосы».

По мнению правозащитника, активисты «Весны» не в состоянии «проводить полноценный анализ уголовных дел, мониторить суды и принимать объективное решение по тому или иному человеку», поэтому решение о придании статуса политзаключенного должно приниматься коллегиально несколькими организациями и структурами сразу.

«Одним из направлений, которым займусь я и «Платформа», станет создание ассоциации правозащитников — структуры, которая займется объединением разрозненных мелких и средних правозащитных организаций, — отметил Бондаренко. — Крупные вряд ли уже уговоришь, они считают себя непоколебимыми, считают, что у них есть поддержка европейских структур и их нельзя сдвинуть с мертвой точки. Но если у нас не произойдет полноценного объединения правозащитников, мы будем их сдвигать, будем демонстрировать их ошибки».

«Это объединение будет достигаться не для того, чтобы Бондаренко или кто-то другой занял ведущее место в правозащите, а с той целью, чтобы мы наконец создали профессиональное сообщество правозащитников, которое бы позволило компетентно решать такие вопросы, не давая возможности человеку остаться один на один со своей проблемой», — добавил он.

Бондаренко сообщил, что создание ассоциации сейчас обсуждают представители четырех правозащитных и двух общественных структур. Объединение, по его словам, не предполагает потери их самостоятельности.

«Просто мы станем работать согласованно, по одному уставу, будем придерживаться одних взглядов. Для достижения целей одной организации будут использоваться ресурсы и возможности всех остальных участников. То есть это своеобразный проект взаимопомощи и совместного, коллегиального принятия решений», — пояснил правозащитник.

 

«Платформы» в прежнем виде уже не будет

Андрей Бондаренко намерен возродить организацию по защите прав осужденных «Платформа», но перепрофилировать ее.

Бондаренко с радостью отметил, что «Платформа» послужила толчком для создания сразу нескольких организаций, которые работают в области защиты прав осужденных. Он выразил надежду, что занимающаяся пенитенциарной системой правозащитная инициатива «ТаймАкт», которую создали Василий Завадский и Николай Автухович, займет место «Платформы», и пообещал оказывать им всестороннюю помощь.

«Я же могу сказать, что «Платформы» в том виде, в котором она была, больше не будет. Это будет другая организация с другим направлением деятельности. Мы уйдем в немного иную плоскость — будем больше уделять внимания общественной деятельности… «Платформа» жила, жива и будет жить. Да, юридически при помощи определенных лиц ее ликвидировали, но бренд остался, мы будем работать», — сказал правозащитник.

Обновленная «Платформа» продолжит проект «Гражданский контроль», который был начат незадолго до ареста директора учреждения. Этот проект, по мнению Бондаренко, «очень сильно мешал и был неприятен властям».

«Как говорят многие аналитики и эксперты, именно он стал спусковым крючком [для преследования], поскольку в то время «Платформа» вышла из исключительно узконаправленной правозащитной деятельности и выходила на широкий простор деятельности общественной», — пояснил он.

Бондаренко в очередной раз повторил, что считает своей первостепенной задачей добиться освобождения своего соратника Михаила Жемчужного.

 

Выработать общие подходы в определении политзаключенных

Андрей Бондаренко предлагает всем организациям по защите прав человека в Беларуси выработать единые подходы в вопросе признания людей политзаключенными.

Мотивом стал его собственный пример: когда Бондаренко отправили в заключение на три года по обвинению в хулиганстве, влиятельные правозащитные организации страны не признали его политзаключенным, посчитав некоторые его действия несовместимыми с этим статусом.

Сам же правозащитник, его семья и друзья настаивали на том, что уголовное дело сфабриковано, ситуации, в которых он проявил некоторую агрессию, — спровоцированы, и его действия можно было квалифицировать исключительно как административные правонарушения.

«Я не оправдываю свой поступок, — заявил Бондаренко. — Я должен был внимательнее относиться [к своим действиям] как общественный деятель, один из ведущих правозащитников в Беларуси, как джентльмен и человек, понимающий, что нужно было любыми способами всего этого избежать. Я принес извинения тем женщинам, которые пострадали, хотя я четко показал, что это были откровенные провокации».

«Но тогда мы столкнулись с проблемой, которая остается и сейчас, когда отдельные правозащитные организации заявляют, что те или иные люди что-то совершили, как в деле с антифашистами и анархистами. Фактически своими решениями эти организации поддерживают власть в ее репрессивных действиях», — считает правозащитник.

Бондаренко отметил, что, когда его судили за хулиганство, он очень надеялся на признание «Весной» его дела как политически мотивированного.

«Я бы не оказался за решеткой, если бы «Весна» тогда повела себя так профессионально, как она себя повела сейчас при моих судах по ст. 411 УК», — сказал Бондаренко, имея в виду то, что «Весна» заявила о готовности признать его политзаключенным в случае, если его осудят как злостного нарушителя режима.

Он признал, что «Весна» является «флагманом белорусской правозащиты», но высказал мнение, что эта организация «не в состоянии разбираться в материалах уголовных дел».

«Однако они не признаются, что не могут чего-то сделать, не предлагают вместе поискать пути выхода и все равно пытаются оставаться первым номером, при этом допуская серьезные ошибки. Так, для меня эта ошибка едва не стала катастрофой — мало того, что я оказался за решеткой, так я еще и один на один с теми людьми, которых критиковал в течение всей деятельности «Платформы», многие из них оказались невъездными на территорию Евросоюза», — пояснил свою позицию Бондаренко.

«Это очень серьезная проблема. Мы предложим нашим коллегам из «Весны», Белорусского Хельсинкского комитета, Комитета защиты репрессированных «Солидарность» и других организаций выработать совместные принципы по определению критериев для политзаключенных и по [процедуре] признания человека политзаключенным, чтобы в этом плане между нами установился мир», — подытожил правозащитник.

 

«Мы находимся в моральном 1937 году»

Политические репрессии в Беларуси стали извращенными и радикальными, заявил Андрей Бондаренко.

По его мнению, власти для достижения своих целей начали использовать против основных участников политического процесса и общественного движения не только прямые методы давления, под которыми он понимает «задержания и избиения», но и Уголовный кодекс.

«Мы вернулись к тому, что, если ты представитель оппозиции, даже если ты просто высказываешь мнение, противоположное взглядам властей, ты либо сядешь либо будешь оштрафован, либо у тебя отберут имущество. Фактически мы находимся в моральном 1937 году», — считает Бондаренко.

Накануне он был на судебном процессе по делу председателя Объединенной гражданской партии Анатолия Лебедько, которого обвинили в участии в несанкционированной акции 3 марта в Куропатах, и был шокирован тем, что судья «оштрафовала его за три минуты».

«Я обращаю внимание представителей европейских структур на то, что с этим необходимо что-то делать. В Беларуси отсутствует правосудие, у нас нет возможности защитить ни свои права, ни изменить ситуацию, ни повлиять на решения властей. Когда нет инструмента, который ограничивает действия властей, мы даже не можем предположить, чем это может закончиться. Желание увидеть демократию там, где ее не существует, это достаточно опасные игры», — убежден правозащитник.

Ссылаясь на собственный недавний опыт, Бондаренко назвал места лишения свободы «обыкновенным моральным ГУЛАГом», в котором «нет никакого исправительного процесса», а людей просто «формально содержат под стражей».

В одном из мест, где ему пришлось побывать, «на две тысячи человек было два психолога и два сотрудника по исправительному процессу». Правозащитник заявил, что исправительные учреждения работают с абсолютно обратным эффектом, поскольку «нормальный человек, попадая туда, выходит полусумасшедшим или готовым к новым преступлениям».

«То, что происходило в колониях, характеризуется в международных документах как жестокое и унижающее человеческое достоинство обращение, пытки, — сказал Бондаренко. — Основная цель этих пыток была понятна — открытая месть, никто этого не скрывал. Меня хотели сломать психологически. Два с половиной года я провел в одиночной камере, но ничего страшного не произошло, я даже не знал, что настолько сильный морально».

Жаловаться в прокуратуру, по мнению правозащитника, было абсолютно бесполезно. Он сравнил прокурорские органы с отделением «Белпочты»: «Они постоянно что-то друг другу пересылают».

Среди прочего правозащитник раскритиковал подход, при котором люди, осужденные за незаконный оборот наркотиков, содержатся в одном месте: «Собрать вместе триста наркоманов — это какой-то идиотизм. Я думаю, на свободу они выйдут уже с новыми формулами»

 

 

Фото Сергея Балая