Другие материалы рубрики «Происшествия»

  1. Громкое дело. Какое наследство оставил вор в законе Биря
    Его считают «легендарной личностью», а состояние оценивают в 10 миллионов долларов…
  2. В Приморском крае пенсионер взорвал детей
    Пенсионер установил на своем приусадебном участке взрывное устройство в качестве защиты от воров. В ловушку угодили дети...


Происшествия

Резня азербайджанцев в Минске. «Если из-за меня убили пять человек, то почему я остался жив?»


22 марта 2000 года в Минске в квартире одного из домов по Партизанскому проспекту были зарезаны пять граждан Азербайджана. Самой маленькой жертве было всего пять лет. Ее убили девятью ударами ножа в спину.

Кто и за что? Этот вопрос до сих пор мучает главного свидетеля этого жуткого преступления Тарлана Алиева, который чудом остался в живых. Он не верит в причастность к убийству Ирины Агаевой и ее брата Шамиля, супругов Насибовых и их дочери Лейлы бывшего сотрудника милиции Валерия Игнатовича и его банды.

Резня азербайджанцев в Минске

Часть первая. Тела плавали в крови
Часть вторая. Банда Игнатовича
Часть третья. Молчание ценою в жизнь


— Столько лет прошло, но я все помню, тот день мне никогда не забыть, — говорит 55-летний Тарлан Алиев в начале беседы с корреспондентом Naviny.by. — Как забыть, когда не знаешь, кто и за что?

Тарлан закуривает и начинает рассказывать:

Тарлан Алиев

— 22 марта 2000 года был Новруз-байрамы, это азербайджанский праздник, мусульманский Новый год. Я был дома с Ирой и ее братом Шамилем. К нам пришли Насибовы, они жили от нас недалеко, через садик, мы дружили семьями. Они приходили к нам чуть ли не каждый вечер. Квартира была большая, двухкомнатная, большие кухня, прихожая и проходы. Хатыра и Эльхан приходили в гости с детьми, у них было две девочки.

В тот день мы пообедали, ели долму, дети бегали по квартире. С Эльханом мы сидели в одной из комнат, пили чай. Помню, Наргиз, младшая дочь Насибовых, уснула у меня на руках. Я девочку положил на диван, укрыл одеялом. Было примерно часа три дня.

У меня были компаньоны, армяне, они позвонили и пригласили меня отметить нашу удачную сделку. Я сказал, ребята, у нас праздник, мне часам к восьми-девяти надо быть дома. Около четырех часов я позвонил человеку, он приехал за мной на машине и забрал меня. Женщины оставались на кухне, готовили ужин: плов, пахлаву, что-то еще. Вся еда осталась в духовке.

В гостях у партнеров я пробыл примерно до девяти вечера. За мной приехала машина, и я поехал домой. Пригласил водителя, но он отказался, сказал, что уже поздно. Я поднялся на четвертый этаж, звоню, никто не открывает. За дверью тихо. Дома гости, какая может быть тишина? Толкаю дверь — она открывается. Вхожу — тихо. Думаю, меня разыгрывают.

В прихожей темновато, вижу, что-то лежит на полу. Присматриваюсь: на полу лежит ребенок, завернутый в одеяло, и в крови. Беру девочку на руки, зову: «Ира, Хатыра, Эльхан!» Иду в кухню: на полу лежат Ира и Хатыра. Иду в комнату. За двуспальной кроватью вижу тело Эльхана. Иру видел, Хатыру видел, Эльхана видел… Кричу: «Шамиль!» Заглядываю в туалет: Шамиль сидит на унитазе с отрубленной рукой.

Столько трупов! Представьте мое состояние! Иду в другую комнату, где я оставил Наргиз, когда уходил. Девочка единственная живая, она сидит на диване и плачет. Беру ребенка, выхожу на площадку, звоню соседям, объясняю и отдаю девочку. Потом звоню в милицию. Это было около десяти вечера. Потом приехала милиция, полковники, генералы… Как я вышел из той квартиры, я в ней больше никогда не был.

— То есть, вас не было в квартире примерно с четырех до девяти вечера? Следствие установило, что преступление произошло в промежутке времени с семи часов вечера до половины девятого.

— Может, они пришли к семи, полшестого…

— Свидетелей как таковых не было. Убивали пять человек, и соседи ничего не слышали?

— Для меня самого это загадка. После рабочего дня все были дома, и никто ничего не слышал, ни соседи сбоку, ни соседи снизу. Я знал Иру, она была очень резкая женщина, и в квартире было двое мужчин. Создалось впечатление, что никто не сопротивлялся.

— Преступники ушли, не оставив следов. Ни одного отпечатка пальца, ни одного следа обуви. А ведь в квартире должно было быть много крови.

— В прихожей была кровь, на кухне… Хатыра лежала в крови, Иру задушили... И ни одного следа, словно прилетели и улетели.

— Что с вами было потом, когда приехала милиция?

— Меня отвезли в отделение и допрашивали почти до утра. Как я понял, думали, что это я сделал. Допросы, допросы, допросы… Каждое мое слово проверяли. Сутки проходят, вторые, третьи, а меня не отпускают. Появилась версия, что это меня хотели убить, но по какой-то счастливой случайности меня не оказалось дома.

В моих документах по бизнесу нашли подделку, мелочь, я потом штраф заплатил и всё. Но меня арестовали и оправили в СИЗО. По сути, спрятали, было предположение, что меня заказали, убийцы заказ не выполнили и могут сделать еще попытку. Отпустили меня в конце июля.

Пока сидел, часто приходил следователь прокуратуры Чумаченко, он вел это дело, я ему рассказал всё, что знал. Да, я занимался бизнесом, были ситуации, когда я был должен, мне были должны. Но это были не те деньги, из-за которых убивают пять человек и оставляют в живых человека, у которого эти деньги могли быть. Напугать, избить, может, и могли, но убивать!..

— В следственном изоляторе у вас было время подумать, разложить все по полочкам и попытаться найти ответы на вопросы: кто и за что.

—Только этим и занимался. Ира в мои дела не лезла, Хатыра — домохозяйка, Эльхан — простой водитель, у него был КамАЗ, на котором он иногда по моей просьбе возил овощи на Россию. Шамиль — молодой парень, брат Иры, приехал из Азербайджана, подрабатывал у меня экспедитором. Ему отрубили руку. В Иране с ворами так поступают — какой рукой украл, ту и рубят. Но что мог такого украсть простой экспедитор, чтобы с ним так зверски расправиться?

— Убили ведь и пятилетнюю девочку!

— Могли убить и ее младшую сестру Наргиз. Думаю, ее спасло то, что она спала, была укрыта одеялом и ее просто не заметили. Заглянули в комнату и не заметили.

— Получается, что причина кроется в Тарлане Алиеве?

— Я вспомнил всех людей, которых мог хоть чем-то обидеть, хоть словом! У меня в голове постоянно крутилось: кто и за что? Ведь не случайно, что ворвались в эту квартиру, а не к соседям. Должен быть наводчик, кто мог им быть? Знакомые, друзья, коллеги по бизнесу? Не знаю.

— Некоторые свидетели утверждали, что видели во дворе «Жигули» первой модели красного цвета с черной крышей и даже госномер записали — П34-57МИ. Эту машину незадолго до налета на вашу квартиру купил Валерий Игнатович. Его, Гуза и Саушкина обвиняли в этом убийстве.

— Расскажу, что я видел. Когда за мной приехала машина, я спустился, сел в нее. Мы выезжали со двора, и я видел припаркованную красную машину. Раньше я ее во дворе не видел. Это были «Жигули» первой модели. Никакой черной крыши я не видел. У меня хорошая память на цифры. Я видел старый номер — на черном фоне белые цифры: 0831. Может, ошибся, и номер был — 0381 или 0391. И еще один момент. Когда мы проезжали возле «жигулей», человек, он сидел рядом с водителем, приподнялся, чтобы козырек прикрыл лицо. Зачем он так сделал? Чтобы я его не узнал. Значит, я его раньше видел. Я до сих мучаюсь вопросом: кто из моих знакомых мог пойти на такое?

— Большие деньги?

— На тот момент я должен был получить из России где-то около 30-50 тысяч долларов. Но я их не получил, они так и пропали. У меня тогда не было больших денег, и в квартире их не было. В конце концов, если пришли убивать из-за меня, то почему меня не убили? Пусть тогда не получилось, а потом? Я не прятался, но никаких угроз ни до, ни после не было, даже намека, что мне кто-то непонятно за что отомстил.

Вот сейчас мысль пришла. Незадолго до убийства знакомый попросил в долг пятьсот долларов. Помню, я сказал ему, что сейчас денег нет, но скоро получу крупную сумму и тебе дам. Может быть, он был в той машине и прятался от меня? Но денег у меня тогда не было.

— Насколько мне известно, вы опознали в Гузе человека, которого видели в тот день в красных «жигулях»? Сперва по фотографии, потом и лично.

— Я не говорил, что именно этого человека я видел в машине. Да, он похож внешне на того человека, крепкий такой, но то что это он, я не утверждал. Мне показывали всех — Игнатовича, Гуза, Саушкина. Я их раньше не видел. А вот тот человек, которого я видел 22 марта, он ведь прятался в машине неспроста.

— Суд Игнатовича и других полностью оправдал. Доказательства следствия были полностью отметены.

— Да какие там доказательства! Нашли веревку, которой Иру задушили, на ней генетические следы Саушкина. Что это, пот? Я в это не верю. Ножи нашли. Обыкновенные, ничем не примечательные. Откуда они взялись? Я что, помню, какие ножи лежали у нас в столе? Я не верю, что это сделал Игнатович и другие, которых обвиняли.

Я был в суде, смотрел на них и не видел в их глазах, что это они убили моих… Может быть, Завадского и других, не знаю, может быть, они. Но они ничего не сказали. Они должны были сказать, я был в тюрьме, видел, как раскручивают людей, есть много способов заставить говорить.

— После оправдательного приговора вы получали какую-либо официальную информацию о том, что следствие продолжилось или дело приостановили? Следствие ведь вас признало потерпевшим.

— Я сам звонил следователю, интересовался, мне отвечали: «Ищем». Да, следователь Чумаченко был уверен, что это Игнатович, Гуз и Саушкин убили. Я так не могу сказать. Возможно, мистика или мое тогдашнее состояние сказалось, но Ира приходила ко мне во снах и говорила: «Это не они». А вот кто это сделал, не сказала. Не знаю до сих пор. Может, к экстрасенсам обратиться? По телевизору показывают, как они помогают следствию.

— Где похоронили Агаевых и Насибовых? Вам что-либо известно о судьбе Наргиз Насибовой? Ей сейчас 18 лет.

— Когда в июле 2000 года я вышел из СИЗО, то узнал, что погибших увезли в Азербайджан и там похоронили. Деньги на отправку тел самолетом собирали всей диаспорой. Наргиз увез в Баку ее дядя Гюндуз, брат Хатыры. Связей с ними я не поддерживаю. Может, они в глубине души считают меня виноватым. В то время в газетах, даже азербайджанских, писали, что у меня очень много долгов. Фактически их не было. По сегодняшний день я не чувствую за собой вины. В моих делах не было такого, чтобы из-за меня убивать пять человек. Если бы «из-за меня», то убили бы меня. Почему не убили — не знаю…

…23 марта текущего года по этому некогда громкому, а ныне забытому делу формально истек пятнадцатилетний срок давности привлечения к уголовной ответственности.

Оценить материал:
Средний балл - 4.70 (всего оценок: 10)
Tweet

Ваш комментарий

Регистрация

Последние Комментарии

  • исчек срок давности?по уголовному ?..что за законы такие .."дырявые" ..кто такие придумал..страна реальный "рай" для бандитов))) оружие для самообороны применять нельзя..самого себя защищать нельзя..а потом .. немецких полицаев до сих пор ищут за военные преступления!