Политика

Европейский вектор на славянском Востоке

В ходе декабрьского 2011 года опроса НИСЭПИ задавались традиционные вопросы о геополитических ориентациях респондентов — о голосовании на гипотетических референдумах об объединении Беларуси с Россией и о присоединении страны к Европейскому союзу, а также вопрос о выборе между одним и другим. По сравнению с предыдущим (сентябрьским 2011 года) опросом произошел определенный сдвиг в геополитических приоритетах общественного мнения — дальше от Европы.

Правда, при различных формулировках вопросов эти изменения проявляются в разной степени. Скажем, в ответах на дихотомичный вопрос «или-или» снижение доли сторонников евроинтеграции незначительно, в пределах 3%, то есть, ошибки репрезентативности выборки. Однако в ответах на прямой вопрос о евроинтеграции уменьшение доли «евробелорусов» достаточно заметное, на 10 процентных пунктов, также значимо и увеличение доли противников этой интеграции.

При этом доли «белороссов» — приверженцев интеграции с Россией — за квартал изменились в пределах ошибки репрезентативности в ответах и на дихотомический, и на прямой вопрос.

Тренды ответов на соответствующие вопросы представлены на нижеследующих графиках.

Динамика ответов на вопрос «Если бы сегодня проходил референдум об объединении Беларуси и России, как бы Вы проголосовали?», %



Динамика ответов на вопрос: «Если бы сейчас в Беларуси проводился референдум с вопросом, вступать ли Беларуси в Европейский союз, каким был бы Ваш выбор?», %



Динамика ответов на вопрос: «Если бы пришлось выбирать между объединением с Россией и вступление в Евросоюз, что бы Вы выбрали?», %



Рассматривая динамику показателей на более протяженном временном интервале, следует констатировать примерный баланс сторонников интеграции с Востоком и с Западом. Устойчивого перевеса в пользу России, которым характеризовалась ситуации в первые годы XXI века, уже нет, но нет и перевеса Европы. Эпизоды, вызывающие энтузиазм у приверженцев европейского выбора, сменяются возвращением на круги своя — к примерному балансу.

Нижеследующая диаграмма, построенная на данных декабрьского 2011 года опроса НИСЭПИ, демонстрирует, от каких факторов зависит геополитических выбор белорусов. Стоит заметить, что эти связи довольно устойчивые и остаются практически неизменными из года в год.

Связь геополитических предпочтений c культурными идентификациями, социально-демографическими характеристиками и политическими предпочтениями, в %



Как видим, более склонны к европейскому выбору опрошенные, обладающие бóльшими жизненными возможностями, бóльшим социальным капиталом — мужчины, образованные, минчане, молодежь и лица среднего возраста, те, кто часто пользуется интернетом. Также прослеживается связь с политическими ориентациями: приверженцы президента чаще отдают предпочтение российскому вектору, его оппоненты — европейскому. Однако самым сильным фактором оказывается культурная самоидентификация, хотя связь односторонняя — те, кому ближе европейцы, делают политический выбор в пользу Европы почти поголовно, те же, кому ближе русские, в большинстве отдают предпочтение России, но не в подавляющем большинстве — почти четверть из них все же выбирают евроинтеграцию.

Эту белорусскую ситуацию интересно сопоставить с ситуацией у соседей. Согласно опросам Центра им. Александра Разумкова, динамика проевропейских настроений украинцев за последние 9 лет выглядит следующим образом.

Следует ли Украине вступать в Евросоюз?, в %



Этот вопрос украинцам аналогичен вопросу, который был задан белорусам НИСЭПИ. Очевидны отличия: уровень проевропейских устремлений в Украине весь исследуемый период был выше, чем в Беларуси, доля сторонников евроинтеграции там никогда не опускалась ниже 40% (в Беларуси снижалась до 26%), а доля противников присоединения Украины к ЕС лишь один раз превысила 38% (в Беларуси доля противников евроинтеграции превышала, случалось, и 50%). Соответственно и баланс сторонников и противников вступления Украины в ЕС всегда был в пользу первых, в Беларуси же такое наблюдалось далеко не всегда.

Впрочем, можно заметить и ряд схожих черт: это «свечка» проевропейских настроений в 2002-2003 годах и довольно большие колебания уровня проевропейских настроений — от 40,1% до 65,1% в Украине, от 26,7% до 60,9% в Беларуси. К тому же, по существу, украинские данные отличаются от белорусских не кардинально, в Украине, согласно результатам опросов Центра Разумкова, за евроинтеграцию, как правило, — большинство, но незначительное, а нередко и лишь относительное.

К данным Центра Разумкова близки и результаты социологической группы «Рейтинг»: «В октябре 2009 года присоединение Украины к Европейскому союзу поддерживали 51% опрошенных, в апреле 2010 года — 52%, в сентябре 2010 года — 57%, в январе 2011 года — 56%, а уже в апреле 2011 года — только 51% . Не поддерживают присоединение Украины к ЕС около 30% опрошенных».

Впрочем, иные исследовательские центры Украины дают более скромные показатели проевропейских устремлений. Содержательный обзор некоторых из них приведен в статье М.Погребинского и Е.Большова «Векторы интеграции», опубликованной в газете «Зеркало недели» 16 декабря 2011 года. 

Авторы пишут, что приверженцы ускоренной евроинтеграции Украины оперируют данными опросов, которые подтверждают, что за вступление Украины в ЕС выступает большинство, однако при этом совершенно игнорируют то обстоятельство, что украинское общество проявляет не меньшую, а как правило — большую готовность и к интеграции с Востоком.

«Всем, кто давно занимается анализом результатов опросов общественного мнения, известен феномен амбивалентности. Он проявляется в том, что респонденты зачастую дают позитивные ответы на взаимоисключающие альтернативы», — отмечают авторы «Векторов интеграции».

Похожие феномены неоднократно отмечались и в аналитиках НИСЭПИ относительно геополитических предпочтений белорусов — немалая часть из них хочет одновременно интеграции и с Востоком, и с Западом. Едва ли не наиболее наглядный показатель — данные декабрьского 2010 года опроса НИСЭПИ: на прямой вопрос, возможна ли для Беларуси интеграция одновременно и с Россией, и с Евросоюзом, доля ответивших положительно составила 40,4%, а отрицательно — 41%.

Достаточно высокий уровень пророссийских настроений в Украине отмечает и группа «Рейтинг»: «В 2010 году образование единого государства с Россией и Беларусью стабильно поддерживали 44-45% опрошенных, столько же не поддерживали. В январе 2011 года уровень поддержки единого государства вырос до 48%, а в апреле 2011 года — уменьшился до 47%. Зато стабильно уменьшается и количество опрошенных, которые не поддерживают создание единого государства с Россией и Беларусью: в январе 2011 года — 44%, в апреле 2011 года — 40%. ...Интересно, что 37% опрошенных, которые поддерживают создание единого государства с Россией и Беларусью, одновременно поддерживают и присоединение Украины к ЕС. Так считает каждый четвертый житель Донбасса, Юга и Востока. Большинство из них от возможной интеграции ожидают, прежде всего, улучшения уровня своей жизни и уже не так важно, через интеграцию с кем-то одним или одновременно со всеми. Для них экономический фактор преобладает над идеологическим».

Спорным представляется лишь конечный вывод исследователей «Рейтинга»: геополитическая «всеядность», вообще говоря, не обязательно обусловлена только экономическим фактором, она может быть и своеобразной идеологией.

Что до самого этого феномена, то в Беларуси он тоже достаточно широко распространен. Немалая часть респондентов высказывается, отвечая на вопросы таблиц 1 и 2, и за объединение с Россией, и за присоединение Беларуси к ЕС.

Доля от всех опрошенных, высказывающихся и за объединение Беларуси с Россией, и за присоединение Беларуси к Евросоюзу, в % (опросы НИСЭПИ)
	11'06	09'07	09'08	09'09	12'10	12'11
% тех, кто за интеграцию и с РФ и с ЕС (от всех опрошенных)	16,6	12,7	10,4	17,3	12,8	9,6
% тех, кто за интеграцию и с РФ и с ЕС (от тех, кто за объединение с РФ)	35,4	33	22,6	44,1	43	33,1
% тех, кто за интеграцию и с РФ и с ЕС (от тех, кто за присоединение к ЕС)	47,1	28,4	39,2	39,2	36,3	26,7

Как видим, картина далека от жесткой сепарации приверженцев различных направлений геополитического выбора. Доля приверженцев одного выбора, достигающая едва ли не половины среди сторонников другого выбора, — весьма наглядная иллюстрация амбивалентности, отмеченной украинскими исследователями.

Влияние этой амбивалентности оказывается весьма заметным, когда вопрос о геополитическом выборе связывается с его ценой, в частности, с проблемой границ, которые для Беларуси и Украины могут быть открытыми или на Запад, или на Восток. Упоминание в вопросе даже одного из элементов цены евроинтеграции заметно снижает долю ее сторонников, о чем свидетельствуют данные НИСЭПИ, полученные в Беларуси в июньском опросе 2004 года.

Сегодня для поездки на Запад белорусам нужно получать визы, а для поездки в Россию — не нужно. Для жителей Литвы и Латвии, вступивших недавно в Европейский союз, наоборот, нужно получать визы для поездок в Россию, а на Запад — не нужно. На Ваш взгляд, что было бы лучше для белорусов? (НИСЭПИ, июнь 2004)
вариант ответа	%
получать визы для поездок на Запад	49,0
получать визы для поездок в Россию	22,1
затруднились ответить/не дали ответа	28,9

В том же июньском 2004 года опросе НИСЭПИ, отвечая на не «обремененный» конкретикой о границах и визах вопрос о выборе между вступлением Беларуси в ЕС и объединением с Россией (см. таблицу 3), 47,6% выбрали восточный вектор, 37,7% — евроинтеграцию. Таким образом, добавление в вопрос упоминания о цене интеграции в виде закрытых на Востоке или на Западе границ снизило долю евроэнтузиастов на 15 процентных пунктов.

Возвращаясь к украинским опросам, заметим, что в опросе КМИС в 2011 году на вопрос о выборе между вступлением Украины в ЕС и в Единое экономическое пространство Беларуси, Казахстана и России за евроинтеграцию высказались 34%, за вступление в ЕЭП — 43%, за невступление ни в один из этих союзов — 16%.

Авторы статьи «Векторы интеграции» делают вывод: «Украинцы в целом позитивно относятся к идее вступления Украины в Европейский союз. Однако это справедливо только в том случае, если формулировкой вопроса не подразумевается, что вступление Украины в ЕС может осложнить отношения Украины и России, затруднить свободное перемещение граждан между двумя странами. Мы можем констатировать, что, в случае жесткого выбора вектора интеграции и сотрудничества — с ЕС или Россией (шире — со странами бывшего СССР), приоритетным для большей части украинцев является сохранение дружеских, близких отношений с Россией даже ценой необретения членства в Европейском союзе».

В таком виде вывод представляется несколько категоричным, в частности, ему противоречат данные социологической группы «Рейтинг». Однако вся совокупность данных приводит к более обоснованному и твердому выводу: украинское общество, как и белорусское, расколото по вопросу о геополитическом выборе, «веса» сторон примерно равны, по крайней мере, не наблюдается явного перевеса ни приверженцев интеграции с Россией, ни сторонников евроинтеграции.

Опрос моделирует ситуацию референдума, и когда в опросе доля сторонников того или иного выбора превышает заветные 50% , репрезентанты этого выбора среди политиков и журналистов празднуют победу. Но, во-первых, референдум подобного рода ни в Украине, ни в Беларуси никто проводить не будет. А во-вторых, следует иметь в виду неустойчивый и амбивалентный характер этого превышения: если 50% — за, а 40% — против, и если к тому же значительная часть тех, кто за, на самом деле за и совершенно другой выбор, то это раскол, выбор, который общество не сделало.

Следует также сказать о еще одном аспекте амбивалентности, отмеченной украинскими исследователями, — аспекте, который позволяет увидеть в нем известную рациональность. В чисто внешнеполитическом смысле для Беларуси и Украины выбор между Евросоюзом и Россией — это действительно дилемма, необходимость выбирать или то, или другое — это в некотором смысле полюса, и Россия тут предстает как формально-логическое отрицание Евросоюза, как не-ЕС. Но в других отношениях это не совсем так, сама Россия не воспринимает себя как неевропейскую тотальность, значительная часть россиян (как и белорусов, и украинцев) хочет, чтобы их страна стала членом Евросоюза.

Ниже приводятся данные опросов трех авторитетных российских исследовательских центров — ответы на вопрос о том, следует ли России стать членом ЕС.

На сегодня наша страна не является членом Евросоюза. Как Вы думаете, Россия должна или не должна стремиться к тому, чтобы стать членом Евросоюза?, в % (Фонд «Общественное мнение»)
	03'01	05'02	06'03	11'03	02'05	06'05	03'07	09'08
должна	59	52	73	55	51	48	36	30
не должна	19	18	10	15	23	26	26	27

Как, на Ваш взгляд, должна строить Россия свои отношения с Европейским союзом?, в % (Всероссийский центр изучения общественного мнения)
	10'03	02'04	07'05	05'06	06'08	07'10
Россия должна стремиться стать полноправным членом ЕС	35	35	33	30	36	29
Россия должна стремиться к установлению равноправных, партнерских отношений с ЕС, но без вхождения в Европейский Союз	30	25	28	35	33	31
На Западе к России все равно никогда не будут относиться как к равноправному партнеру, поэтому ей нет смысла стремиться в Европу	16	20	20	18	17	19

Как Вы думаете, следует ли России стремиться в будущем к вступлению в Европейский союз?, в % (Левада-центр)
	12'04	11'05	11'06	11'07	05'10
определенно да	26	19	19	23	10
скорее да	33	34	36	29	40
скорее нет	14	16	15	16	22
определенно нет	6	8	9	7	5

Из-за различий исследовательского инструментария данные по России не всегда можно сопоставить с данными по Беларуси и Украине. Цикл опросов ФОМ заканчивается драматическим падением проевропейских настроений после российско-грузинской войны. Вопрос ВЦИОМ включает в себя набор вариантов взаимоотношений РФ и ЕС, вопрос Левада-центра более градуированный, чем те, которые используются белорусскими и украинскими социологами.

Однако при этом можно констатировать, что проевропейские устремления в России достаточно широко распространены, а их уровень сопоставим с уровнем проевропейских настроений в Беларуси и Украине.

На наш взгляд, это отчасти объясняет как природу амбивалентности геополитического выбора в Беларуси и Украине, так и характер проевропейских настроений в этих странах. Часть русскоязычных, русскокультурных белорусов и украинцев, выступая за сближение с Россией или, по крайней мере, ощущая свою близость с Россией, нечуждость ей, выступают и за присоединение их стран к ЕС ровно по тем же причинам, по которым за это выступает значительная часть россиян. Судя по всему, этот механизм довольно широко распространен на востоке, юге и отчасти в центре Украины. В Беларуси он распространен едва ли больше, чем в Украине.

Этот механизм геополитического выбора неоднократно описывался в работах НИСЭПИ. О нем же писал в статье, опубликованной незадолго до смерти, белорусский политолог Виталий Силицкий: «Российский колониализм в Беларуси смотрит на Запад. Речь идет об образованной, продвинутой, прогрессивной части белорусского общества, которая полностью переняла российский культурный код, но не ассоциированные с ним политические ценности и мировоззрение, и не имеет никакой политической лояльности перед культурной праматерью. Эта субкультура есть и в самой России, но ее масштабы, как ни парадоксально, намного меньшие».

Приведенные нами данные опросов в России позволяют оспорить тезис В.Силицкого насчет «намного меньшие», но это на самом деле непринципиально, важна констатация указанного механизма геополитического выбора, а нередко и геополитической амбивалентности.

Впрочем, наличие этого механизма не обеспечивает приверженцам европейского выбора подавляющего перевеса ни в Беларуси, ни в Украине.

Подводя итоги, следует констатировать, что все три страны — «расколотые» в терминологии Самуэля Хантингтона, все три находятся в мучительном поиске своей геополитической идентичности.

Безусловно, российский поиск отличается своеобразием — у России нет некой «сверхРоссии», более мощного, чем она сама, геополитического полюса притяжения. Российская геополитическая дилемма — выбор между Европой и неким особым, неевропейским путем. От чего он не делается менее мучительным.

Силы приверженцев различных вариантов геополитического выбора в Беларуси и в Украине примерно равны, перевес той или иной силы не является решающим. Более того, зачастую линия раздела проходит не между различными группами белорусского и украинского обществ, а через души белорусов и украинцев, разрываемые разнонаправленными идентичностями.

Ни в одной из трех стран доля сторонников присоединения их страны к ЕС за весь исследуемый период не падала ниже 24% (а, как правило, была заметно выше), эта доля слишком велика, чтобы считать европейский выбор для каждый из этих стран окончательном отвергнутым и преодоленным. Но считать их бесповоротно сделавшими этот выбор, по крайней мере, на уровне общественного мнения, также не приходится.

И экстраполяция данных опросов, охватывающих целое десятилетие, фактическое отсутствие в них повышающегося пророссийского или проевропейского тренда, не позволяет надеяться на то, что эта внутренняя борьба скоро закончится.