Политика

Александр Лукашенко рассказал, в чем его талант (видео)

 

Президент Беларуси Александр Лукашенко в интервью межгосударственной телерадиокомпании «Мир» рассказал о новых подробностях своей личной жизни. Вернее – что никакой личной жизни у него нет. И что Евросоюз хочет перевернуть нашу страну. А младший сын Николай ревнует отца к старшим детям…

Приводим текст интервью, выданный в эфир МТРК «Мир» вечером 7 октября.

— 20 лет отметило Содружество Независимых Государств в этом году. Срок немалый. И подводя итоги существования этой организации, вот как Вы их видите за прошедшие 20 лет?

— Вы знаете, если в целом говорить… Ну, естественно, сразу говорят о положительном. Но я не буду здесь юлить, хитрить. Все-таки у меня лично – как и у Вас, и у других — прежде всего, некое разочарование, связанное с негативом в том плане, что нам не удалось сделать то, что мы могли сделать. Значение СНГ весьма велико. И вы видите, что в последнее время многие государства, в том числе и мощные постсоветские, в том числе Россия, Украина, Казахстан, посмотрев-посмотрев по сторонам, сделали вывод, что их особо нигде их не ждут. Что мир достаточно плотно поделен, и такая страна, как Украина, все больше и больше является таким, я бы сказал, активным экономическим интегратором в СНГ в том плане, что она очень активно настаивала на создании зоны свободной торговли. Вокруг этого сегодня идут основные процессы в Содружестве. То есть, и Украина поняла, что да, Евросоюз технологичен, хорош и так далее, но там тоже Украину не ждут, как Беларусь, Россию, так и другие государства. Поэтому счастье нужно искать, прежде всего, у себя, у себя внутри страны, может быть, рядом, за забором, а потом уже смотреть на большее.

— Вы в своем послании к белорусскому народу упомянули о необходимости конкуренции не только в Едином экономическом пространстве, но и в рамках ВТО. То есть, собирается ли Беларуси вступать в ВТО и на каких условиях?

— Знаете, мы давно уже собрались вступать в ВТО. Мы провели переговоры, но натолкнулись на политический забор. Нам все говорят, что это чисто торговая, экономическая организация — Всемирная торговая организация. Ничего подобного. Политика здесь превалирует. И политический забор этот выстроили перед нами Евросоюз и Соединенные Штаты Америки по известным вам причинам: у нас нет прав человека, у нас последний оплот диктатуры там, и так далее, и тому подобное.
Такая острая актуальность и необходимость после вступления России в ВТО, в принципе, исчезла. Мы фактически работать будем в рамках Всемирной торговой организации, особенно имея в виду, что Россия — наш основной партнер. Поэтому, может быть, даже и лучше, что мы постепенно, постепенно привыкнем к этим нормам Всемирной торговой организации. От этого никуда нам не деться. Мы не можем отгородиться от всего мира, имея такую экономику экспортоориентированную, и мы зависимы от всего мира, поэтому нам рано или поздно придется вступить, даже я скажу – придется вступить в ВТО.

— В интервью венесуэльскому телеканалу Venezolana de Television Вы заявили: «Запад хочет перевернуть историю». Можете привести конкретные примеры, когда Запад вмешивается в ситуацию внутри Республики Беларусь?

— Наши отношения Беларуси с Европейским союзом – это сплошной непрерывный пример того, как ЕС хочет перевернуть не только историю, но и нашу страну. На ровном месте нам предъявляют какие-то претензии, исходя из двойных стандартов. Но… Наверное, Вы и Беларусь неплохо знаете. Ну, чуть-чуть и меня знаете. И, наверное, знаете, американцы с кем имеют отношения. Неужели наш белорусский режим жестче, чем, к примеру, российский, и тенденции в Беларуси хуже, чем в России? Но. Тем не менее, они Россию так клюют, долбают, как на ПАСЕ последней, но тронуть боятся. Потому что «задвижка» в руках российского руководства. Завтра останутся без природного газа и нефти, и что тогда? Вот и вся их политика, сплошные двойные стандарты.

Вот сейчас я посмотрел документ, совещались после парламентских выборов совещались в европейском союзе чиновники и политики, значит. «Поскольку в парламент не прошел ни один оппозиционер, — цитирую, — выборы в Беларуси были недемократичными». Слушайте, ну это же абсурд! А если бы прошел один оппозиционер или два, — что, демократичными были бы? Вот в кулуарах, в узком кругу, — да какие претензии? Да дай Бог – это француз один, независимый, правда, прорвался сюда и говорит: «Слушайте. Да если б у нас во Франции так выборы происходили! Да нам надо учиться, французам, у белорусов!». Это неангажированный человек. Они все говорят так, кто — публично, кто — тихонько. Ну а в отчетах пишут то, что заготовили им брюссельские политики, которые, вообще не знают, наверное, где расположена эта Беларусь. А если и знают, то думают, что здесь, кроме болота и двух речушек, ничего нет.

— Если продолжать выборную тему. Вот только закончились выборы парламента Грузии. Стало понятно, что окончательно - после подсчета практически 100% голосов - что партия Саакашвили терпит поражение, и теперь оппозиция входит в парламент, которая говорит о продолжении пути к НАТО, с одной стороны, а с другой стороны – к возвращению отношений с Россией. Я знаю, что Беларусь имеет хорошие экономические отношения как с Грузией, так и с Россией. Вот в данном случае будет ли Беларусь способствовать возвращению хотя бы в качестве ассоциированного члена Грузии в СНГ?

— Вы почти попали в точку. Я активный сторонник этого. Не могу больше сказать, но в точку Вы попали. И вы знаете. Мне кажется… Во-первых, если говорить о грузинских выборах, — впечатления: я не ожидал от Саакашвили такого поведения. Просто он переступил через себя. В этом отношении я хочу сказать, что он молодец. Все-таки признать свое поражение, когда он до последней минуты ходил по Грузии и категорически был уверен, что его весь народ 100% поддержит, — это дорогого стоит. Кстати, это оценили все: и россияне, и грузины, и внешние наблюдатели. Он просто молодец, что он признал, что он проиграл. Там практически равновесие, небольшое преимущество «Грузинской мечты» — так, по-моему, этот блок Иванившивли. Но сегодня я послушал его интервью – он ничего нового не сказал по сравнению с тем, что делал Михаил Саакашвили. Преимущественная ориентация – это евроатлантические структуры, первый визит – он сказал – будет в Вашингтон после их выборов там, и так далее, и так далее. То есть, все кричали, и тот же Саакашвили говорил, что это там российский ставленник… Знаете, народ чувствует, и грузины тоже не дураки. Это никакой не ставленник, это – прогрузинский, мне кажется, политик, твердый политик, который будет защищать интересы Грузии. А интересы Грузии сегодня лежат и в направлении Российской Федерации. Да, был конфликт, были столкновения, неприятные для братских народов. Но когда-то эту страницу надо переворачивать, никуда от этого не денешься. Я убежден, что и Владимир Владимирович Путин, и Дмитрий Анатольевич Медведев это прекрасно понимают, хотя они участниками были этого конфликта. И я практически убежден: если будут шаги со стороны Грузии навстречу России – они будут восприняты положительно, и мы станем даже свидетелями, наверное, в будущем году, нормализации отношений между этими двумя братскими государствами.

Если Минск станет местом проведения Содружества независимых государств саммита – я всячески буду инициировать возвращение Грузии в СНГ. Это небольшая нагрузка для грузинских политиков. И вы знаете, я убежден: если бы даже Саакашвили остался, партия его победила (он ведь никуда не исчез, он пока президент, на всякий случай) – и даже если бы его партия победила, я убежден, что Михаил Саакашвили был бы членом Содружества Независимых Государств в будущем году. Убежден.

— Даже Ваши политические оппоненты, критики, признают, что Александр Лукашенко – очень яркий политик. Вот, Вы не откроете нашим зрителям секрет Вашего успеха?

— Я делаю то, что я обещал народу. И я часто говорю: я помню те первые выборы, когда народ почувствовал после распада Союза, что мы в бездну летим. Хромые, которые лежали годами в постели и не поднимались больные, они детям не доверяли, шли, на носилках несли некоторых, — но они шли за Лукашенко голосовать. Я что, могу их подвести? Да кто я такой?! Против такой воли и таких чувств народа! Я просто был бы подонком и идиотом, если бы я изменил своему народу. Вот в чем талант и яркость моя. Я никогда не говорил того, чего я не сделал или не смогу сделать. Меня много в чем упрекали. И у меня состояние 11 миллиардов долларов – аж! Это целый годовой бюджет – ну, сейчас немного у нас бюджет побольше. Откуда такие доходы? Просто надо было в предвыборную кампанию меня чем-то там ущипнуть. Но народ этому не поверил. А я прямо сказал: у меня есть эти 11 миллиардов? Даже Буш однажды сказал – я ему письмо написал: заберите. Уж что-то, а 11 миллиардов не спрячешь. Это 11 вагонов денег, наверное, там. Заберите, говорю. Никто сегодня денег Лукашенко не нашел и не забрал. И главное: люди в это не верят. И правильно делают.

Да, Лукашенко – не сахар. Но он справедлив.

— Президенту требуется работать в сутки, наверное, 22 часа. Но, тем не менее, Вы практически профессионально бегаете на лыжах, очень хорошо играете в хоккей – сам видел. Хотел бы понять: откуда время-то?

— Президент работает круглосуточно. Но это не значит, что он не спит. Но и когда он спит, если что-то случается, никто церемониться не будет. Президента разбудят мгновенно. То есть, он постоянно, как белка в колесе. Вот он едет на хоккей. Если, не дай Бог, что-то случилось – все, хоккея нет. Если я там вырвал какую-то минуту, это не значит, что я с шести до семи после работы или с восьми до девяти после работы бегаю на лыжероллерах или на лыжах. Ничего подобного. Есть окошко с пяти до шести - беру топор и иду рубить дрова или бегу на лыжероллерах. Есть окошко там 30 или час в девять часов – я там иду в баню с малышом или со своими детьми и так далее. Личной жизни абсолютно никакой, это уже как получится.

— Очень трудно не заметить Вашу привязанность к младшему сыну. Вот и Вы часто вместе с ним появляетесь перед телекамерами, вот сейчас на выборах тоже появлялись. Скажите, пожалуйста, а вот ему самому нравится быть рядом с отцом на людях?

— Я часто с малышом, там утром, когда он в школу идет, начинаю ему говорить, там обсуждать что-то. Он такой ревнивый у меня, уже понимает. Сядет там на колени и начинает мне говорить: «Я у тебя типа один сын?». Я говорю: «Как же один, а Дима, Витя?» «— Да что ты мне про них рассказываешь, они уже взрослые. Да, это твои сыновья, но у них свои уже дети». Это дословно мне он так говорит, и притом очень часто. Из какой-то ревности уже. Хотя очень хорошие у них отношения. Ну, что ж он — пацан такой, как дети уже моих детей. Они очень дружны, и выходные дни проводят вместе, и он рад этому. Но вы говорите… Ведь он вырос у меня на руках практически. С самого возраста, когда он ничего еще не соображал. И нравится или не нравится ему перед телекамерами, фотообъективы, люди — для него этой проблемы не существует. Раньше он как-то вообще за руку держался, не оторвать. Сейчас я могу, ему не говоря, поехать на какие-то мероприятия. Но если он увидит по телевизору, что я был на каком-то заводе или в каком-то сельскохозяйственном предприятии, — он это живо интересуется. Может даже плакать: почему ты меня с собой не взял. Знаете. Его интересуют не камеры, а сам процесс, в котором я участвую. И только вот такие деловые мероприятия, не протокольные, не совещания. Бывал он и на совещаниях — ему это тяжело. Даже не на концерте каком-то. Хотя очень переживал, что мы уехали со «Славянского базара», концерта, пораньше, и он не увидел «Бурановских бабушек». Он очень хотел увидеть их увидеть живьем, я ему пообещал, на какой-то концерт поедем, я покажу ему. То есть, он взрослеет, его интересует что-то живое. А чтобы вот ему нравилось там перед камерами или нет… Скорее, нет.

Вы знаете, вот в школе ограничения большие, что тут говорить. И когда его загоняют в какие-то рамки от детей (так бывает редко, и я это очень негативно воспринимаю, но бывает из-за каких-то мер предосторожности и прочее), — у него переживания страшные. Он приходит и меня начинает терзать: «Ну почему вот так поступают со мной? Я ведь как все!». Дорогого стоит, что он это понимает. Я даже ему не говорю там, что «ты как все, как все». Я его не напрягаю в этом отношении. Я больше взрослым чаще говорю: «Смотрите, ребята, вы как все! Чтоб вы не подвели отца». А ему – нет. Но он это чувствует.

Характер, конечно, как у отца когда-то был — не подарок. Но думаю, что из него хороший человек вырастет.