Политика

Не полетев в Москву, Лукашенко принял союзника Турции Алиева

«Мы помним, когда в трудное время вы подставили нам плечо, не оглядываясь притом». Так патетично высказался Александр Лукашенко на встрече с Ильхамом Алиевым 28 ноября в Минске. Патетично — но не до конца.

Фото пресс-службы президента Беларуси

Если уж называть вещи своими именами, то азербайджанский коллега помог тогда выстоять против российского давления. Он без лишних формальностей, мгновенно одолжил около 200 млн долларов для оплаты белорусского долга «Газпрому» летом 2010 года, когда разгорелся очередной газовый конфликт между Минском и Москвой.

Так что когда Лукашенко говорит «не оглядываясь притом», он, скорее всего, имеет в виду: не оглядываясь на Кремль.


Минск и Баку станут посредниками?

Богатому на нефть Азербайджану изначально проще было выстраивать реальную многовекторность. Алиев хотя и не выпустил, в отличие от Лукашенко, своих политзаключенных, продвинулся гораздо дальше в сотрудничестве с Западом. При этом и с Кремлем отношений не испортил.

Между тем в эпоху энергетических войн Минска с Москвой прорабатывался и вопрос поставок азербайджанской нефти на белорусские НПЗ. То есть опора на относительно далекий тюркоязычный Азербайджан не раз помогала Лукашенко в тактическом противостоянии с ближайшим союзником, с которым было поднято столько тостов за славянское братство.

Сейчас же сам факт неожиданного прилета Алиева в Минск сразу после того, как был отменен визит Лукашенко в Москву (основная версия: Владимиру Путину стало не до того после сбитого турками Су-24), некоторые обозреватели сочли вызовом белорусской стороны Кремлю. Мол, сигнал таков: понимаем, у вас там с Турцией непонятки, не до нас, но уж не обессудьте — мы тут пока у себя примем ее союзника.

Впрочем, есть и иной взгляд. Примечательно, что перед самым отлетом в Беларусь, в пятницу, Алиев успел принять у себя министра иностранных дел Турции Мелюта Чавушоглу и сказать тому, что «азербайджанская сторона готова содействовать снижению и устранению напряженности в российско-турецких отношениях».

Параллельно госсекретарь Союзного государства Беларуси и России Григорий Рапота обмолвился, что «Беларусь может быть удобной площадкой для любого рода диалогов, направленных на стабилизацию и установление мира, в том числе для переговоров по ситуации на Ближнем Востоке».

В экспертной среде тут же появилась версия, что Минск и Баку могут на пару стать посредниками в урегулировании конфликта между Москвой и Анкарой. А Лукашенко, мол, умножит славу миротворца, заработанную на украинском кейсе. Вдруг и сейчас для разруливания конфликта изберут минскую площадку, как в феврале — для саммита в нормандском формате по Украине.

Однако эксперт минского аналитического центра «Стратегия» Валерий Карбалевич полагает, что «никакой конспирологии в этом визите Алиева, скорее всего, нет».

«Допускаю, что Турция могла попросить его быть посредником, но в таком случае было бы логично лететь в Москву, а не в Минск. Зачем такая сложная зигзагообразная схема? Это как в анекдоте про Сталина, которому надо посоветоваться с полковником Брежневым», — заметил Карбалевич в комментарии для Naviny.by.

Минский аналитик-международник Андрей Федоров также скептично относится к версии о посреднической роли Баку и Минска в российско-турецком конфликте.

«У Алиева и Лукашенко не та степень влияния на конфликтующие стороны», — заявил Федоров в комментарии для Naviny.by.


Не наша война

Во всяком случае, публично Лукашенко и Алиев 28 ноября российско-турецкий конфликт не комментировали. Гость похвалил здешнюю стабильность, Лукашенко прорекламировал наши «недорогие, но надежные» автобусы и выпускаемые совместно со швейцарцами поезда «Штадлер».

Хоть цены на нефть и упали, Азербайджан остается состоятельным покупателем. В том числе и военной продукции. Белорусские официальные источники подчеркнули, что два президента на встрече в узком составе договорились о развитии сотрудничества в широком спектре — от военно-промышленного комплекса до нефтехимии.

Показательно, что Беларусь хорошо развивает прагматичные связи с Азербайджаном несмотря на то, что тот не входит в Евразийский экономический союз. Лукашенко в беседе с Алиевым 28 ноября подчеркнул: даже в трудные в плане экономики времена две страны сохраняют товарооборот на прежнем уровне, хотя в торговле с другими государствами произошел значительный спад.

Более того, как раз в отношениях с Баку нет тех трений, что сопровождают отношения Минска с союзниками по ЕАЭС, и особенно Кремлем.

Ссора же Москвы с Анкарой не радует никого из постсоветских партнеров России. Стоит отметить, что не только Азербайджан, но и центральноазиатские Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Туркменистан — тюркоязычные страны, сильно связанные с Турцией в историческом, культурном, религиозном, экономическом плане. А если брать Кавказ, то и христианским Грузии, тем более Армении (с учетом карабахской проблемы) невыгодно такое обострение ситуации в регионе.

Показательно, что МИДы, политики этих стран после сбитого турками Су-24 или молчат, или высказываются в нейтрально-примирительном духе.

Белорусское внешнеполитическое ведомство в минувшую среду лишь выразило весьма сдержанное сожаление в связи с инцидентом, участниками которого стали «братская для нас Россия и дружественная Турция». Эта формулировка уже вызвала возмущение ряда российских комментаторов: снова, мол, союзник юлит.

Между тем здесь все просто: интересы Минска в очередной раз явно разошлись с интересами Москвы. Ранее такие же ножницы интересов выявил российско-украинский конфликт.

Да, Россия союзник, но ссориться с турками белорусам так же ни к чему, как и с украинцами. У нас с Турцией неплохая торговля, туризм, их бизнесмены вкладывают здесь инвестиции и т.д. У Беларуси, в отличие от России, нет глобальных амбиций, толкающих на жесткое выяснение отношений с большими геополитическими игроками.


Интрига вокруг авиабазы обостряется

Впрочем, по мнению Карбалевича, коллизия в отношениях между Россией и Турцией может дать Минску больше плюсов, чем минусов.

Москва снова применяет санкции, как и в украинском сюжете — значит, у Беларуси появляется дополнительная ниша для поставки своих продуктов, других товаров на рынок восточной соседки. Становится более востребованным авиасообщение через Беларусь. Наконец, у Лукашенко возникает дополнительный аргумент против российской авиабазы в Бобруйске, считает аналитик.

Действительно, где гарантия, что их самолет не залетит из Беларуси в воздушное пространство какой-нибудь натовской страны? Турция же объяснила огонь по Су-24 именно нарушением ее воздушной границы (реальным или мнимым — это уже другой вопрос, но факт то, что курок конфронтации был спущен).

При этом, подчеркивает эксперт, «Турцию поддержало НАТО, а Россию никто не поддержал». В условиях такой изоляции Кремлю не с руки ссориться с ближайшим союзником, в частности из-за той же базы, заключил Карбалевич.

А вот Федоров плюсов для Минска от российско-турецкой конфронтации не видит. Величина же минусов, заявил эксперт, «будет зависеть от того, насколько серьезно войдет Москва в клинч с Анкарой» (и, если шире, с НАТО, Западом) — и, соответственно, «насколько жестко Кремль будет требовать от Минска выполнения союзнического долга».

Во всяком случае, интрига вокруг размещения авиабазы в Бобруйске обостряется. К слову, есть версия, что перенос визита в Москву инициировала белорусская сторона.

Логика этой версии такова. У Путина в связи с турецким вызовом времени в обрез. Ну, уделил бы он белорусскому гостю часок-полтора — этого мало, чтобы перетереть назревшие вопросы. Тут ведь не только база, но и цена на нефть (Минск хочет скидки), вывозные нефтепошлины (чтобы железно оставались в белорусском бюджете), желанный евразийский кредит для Минска (судьба денег будет решаться в декабре).

Так что лучше позже, но обстоятельно. Вполне вероятно, что эти вопросы будут обсуждаться в пакете.

При этом, отметим, за кадром присутствует и дополнительная опция: не исключено, что Запад готов дать Беларуси кредит МВФ за отказ от базы.

Вопрос в том, остался ли у Лукашенко хоть какой-то порох на сопротивление Москве, когда зависимая от нее экономика срочно требует дозняка, а сближение с Западом жестко ограничено нежеланием идти на реформы.