ОбществоALPARI — Инвестируй, зарабатывай сегодня

Нина Стужинская: демократия в обществе начинается с демократии в семье

В свете последних событий, связанных с налаживанием диалога между белорусскими властями и структурами Евросоюза, все чаще звучат разговоры о несоответствии реальной ситуации в Беларуси и того, что выдается за нее для задабривания западных политиков. Белорусские власти рапортуют, что выполняют все поставленные перед ними условия по демократизации общества, но на деле, как правило, это только декларативные позиции и мифические структуры.

В частности, это касается также и воплощения в жизнь одного из главных условий построения демократии — гендерного равноправия. В Беларуси уже несколько лет подряд принимается Национальный план по гендерному равенству, а недавно по решению Совмина был создан и Совет по гендерной политике. Однако на практике выходит, что существуют они только на бумаге, но не работают в жизни.

Почему так происходит и возможно ли достижение гендерного равноправия в Беларуси — беседа корреспондента «Белорусских новостей» с женщиной, которая примером собственной жизни доказывает, что успешной личностью можно быть в разных сферах, независимо от пола. Нина Стужинская — председатель общественной организации «Белорусская женская лига» и координатор Белорусской женской сети, кандидат исторических наук.

— Что это такое гендер, расскажите, для чего он нужен в нашей повседневной жизни, часто спрашивают меня. На практике, он если и есть у нас, то какой-то минимум. Поэтому легко со стороны смотреть на проблему, овладеть теорией, благо интернет есть сейчас. Но попробуйте его претворить в жизнь. Чтобы гендер был реальной вещью, достаточно осязаемым явлением, понятным и жизнеспособным, должны быть силы — носители этой структуры, живые и жизнеспособные, вооруженные этим знанием, информацией, энтузиазмом. Гендер — прекрасное средство для изменения мира к лучшему. Для изменения патриархального сознания, патриархального уклада, для изменения роли женщины и мужчины в обществе, для демократизации страны. Но для этого необходимо вести постоянную работу для поддержания процесса в жизнеспособном состоянии. Просто в воздухе это не может висеть. На это должны быть деньги.

Вот, к примеру, приняли Национальный план по гендерному равенству в Беларуси. О нем поговорили первое время, в сентябре, еще в октябре какие-то отзвуки были. Сегодня говорят о нем? Нет. А я вам скажу почему. Создаются разные диалоговые сообщества: отсюда позвали, оттуда позвали, образно выражаясь. Женщины там есть? Нет. О том, что есть такой сегмент в третьем секторе, как женские организации — об этом просто не вспоминают.

— Кстати, о женских организациях. Я просмотрела список людей, которые входят в недавно созданный Совет по гендерной политике. Сплошь и рядом в нем — представители государственных министерств и ведомств, большая часть из которых — мужчины, и только одна представительница независимого демократического женского движения.

— Создали еще один декоративный атрибут. Если хотите — то нате вам, называется. Но будет ли он реально работать — вот главный вопрос. Насколько мне известно, то Национальный гендерный план не подкреплен ресурсами, т.е. нет соответствующей статьи в бюджете, нет соответствующего указа о выделяемых на этот план материальных ресурсах. Так о чем можно говорить дальше? Но и тут мы — женские организации — готовы помочь. Но к нам же никто не обращается. У меня даже была попытка фонд им предложить. Но там, где мужчины, например, берут руководство по проекту на себя, то просто в штыки встречают этот гендерный план. Никак у нас диалога не получается, не нужна, оказывается, наша помощь. Пусть теперь государство само заботится.

— К слову, о государстве. Как вообще строятся отношения с властными структурами: они сами по себе, вы сами по себе?

— Совершенно так. Может быть у Людмилы Петиной (единственная представительница женских организаций в Совете по гендерной политике. — Авт.) лучше получается, она была участником известной Пекинской конференции. У нее больше терпения пробивать эти контакты, она из тех, кто настойчиво предлагает.

Что же касается нашей организации, то нам в этом году исполнилось 10 лет. Мы та типичная организация, которая возникла в 90-е годы, которые были достаточно драматическими. И эта типичная ситуация с женскими организациями, как историк вам скажу. В первой четверти ХХ века, когда Европа и мир переживали глобальные изменения, кроилась карта мира, открывались новые возможности. С разрушением старого появляется то окно, куда устремляются и женщины тоже. И в начале прошлого столетия с попытками создания независимого белорусского государства появились и женские организации, которые тоже хотели внести свою лепту в строительство европейской демократической Беларуси. И неплохо получилось. И были политики-женщины крупного масштаба, о которых мы, к сожалению, недостаточно знаем. Та же ситуация возникла и в 90-е. Как треснул совковый мир, то женская инициатива также выплеснулась.

— Здесь, думаю, можно провести параллель с развитием феминистского движения после революции 1917 года, которое благополучно было задушено советской властью в 30-е годы.

— Это закономерно. Если государство все функции берет на себя, то постепенно оно закрывает абсолютно все свободы и ограничивает пространство любых социальных групп. Государство оказывается тюрьмой. Любой инициативе в таком случае приходит конец, потому что она (инициатива) оказывается наказуема. И очень жестко.

Но в 90-е годы было все по-другому. Было много женских организаций в Беларуси, и они были разного плана. Очень много социального плана — чернобыльская катастрофа подстегнула. Это понятно, потому что там, где требуется милосердие, жертвенность, женщины очень востребованы. Потом, если снова провести параллель с несостоявшейся белорусской независимостью и государственностью и нынешней ситуацией в Беларуси, появился и сформировался социальный заказ на грамотных женщин, на женский интеллект. У меня есть такое ощущение, что сейчас тоже подобное происходит. Может быть, это еще не проявилось, не оформилось в какие-то конкретные программы. Но сейчас уже есть этот социальный заказ.

В обществе постепенно формируется более позитивное отношение к женщинам-политикам, социальным активисткам. Мне кажется, что агрессивно запрещающий стиль в политике — грубый и брутальный — поднадоел обществу. Появляется потребность в другой политике, в другом ее стиле. Ну и не надо забывать, что женщины — это большая социальная группа. И они начинают понимать, что такое гендерная теория и как она действует на практике.

— Заметила одну тенденцию. Часто после прочтения моих статей о гендерном неравенстве, дискриминации женщин, у меня спрашивали: а вы у женщин спросили, оно им надо?..

— Меня тоже этим упрекают. Вот, мол, нашла фишку — женская тематика. Отвечаю: я свято и искренне в это верю, поэтому занимаюсь этой темой. Просто я знаю свои возможности, и знаю то, что я в своей жизни пропустила, не смогла реализовать как ученый, в частности, из-за патриархального, традиционного отношения ко мне, как к женщине.

Когда-то, распределяясь из аспирантуры, меня выгнали только за то, что я не пожелала спать с директором. А с ним спали все девушки, которые заканчивали аспирантуру и желали получить место. Мне пришлось больше года быть безработной.

Я знаю многих женщин, которые умеют зарабатывать, они успешны и могли бы занимать достойное место в любой иерархии, будь то партийная или государственная.

Но проблема в том, что патриархальные отношения культивируются и в наших женских организациях. Пока мы у женщин еще не воспитали в полной мере инициативу: я сама, я могу это сделать, я могу это предложить. Все смотрят на лидера, что он решит, все остальные — исполнители. Я даже не знаю, какие тренинги нужно проводить, какие образовательные программы делать, потому что в этой ситуации позиция ожидания может привести к краху очень многих.

— Вы затронули очень важную тему: патриархальность женских организаций. Например, яркий этому пример — провластный Белорусский союз женщин. Вы сотрудничаете с такими организациями?

— Раньше у нас были достаточно хорошие контакты, проводили совместные обучающие семинары. Делали выставку вместе по женскому движению в Беларуси. Еще мы вместе пытались работать во время местных выборов (в Минский городской совет) в 2003 году. Несколько женщин тогда из этого Союза в горсовет прошли. Я так понимаю, что они получили благословение свыше на занятие этого почетного кресла, а меня тогда из-за участия в выборах уволили с работы: очень грубо и очень жестко. Это был горький урок. Вскоре они (Белорусский союз женщин. — Авт.) поменяли статус, стали провластной организацией, и наши пути разошлись. Но я и не навязывалась больше. Я вообще ненавязчивая женщина. (смеется)

Что еще меня удивляло — организация была ориентирована только на социальные проекты: на получение и раздачу помощи. Т.е. деятельность узко очерченная — им указали, чем можно заниматься, и не более того.

— Чтобы для наших читателей было более понятно, расскажите, на что ориентирована «Белорусская женская лига»?

— Наша организация собирает под свою «крышу» социальных и политических активисток — то ли в силу образования, то ли — убеждения, то ли в силу нашего опыта. Я и мои единомышленницы стараемся, чтобы женщины продвинулись и реализовались на политическом поле. Личный опыт привел к этому.

Одно время мы тоже занимались получением гуманитарной помощи. Фурами получали. Долгое время занимались также оздоровлением детей, возили их в Германию. В те времена общественные организации еще могли это делать. Но это никак не способствовало расширению нашей организации. И однажды я поняла, что такого рода деятельность развивает некие захребетнические инстинкты: только дай. Меня предупреждали, что не нужно давать рыбу, а лучше давать удочку, т.е. знания, информацию, технологии и т.д. И я однажды сказала себе: все, достаточно.

— И теперь ваша деятельность направлена больше на самореализацию женщин и проявление их способностей для достижения поставленных целей. Знаю, что вы проводите много семинаров и тренингов в этом направлении. Но скажите честно: вы верите в достижение гендерного равноправия в Беларуси и построение демократии?

— Может быть, еще не до конца прониклись, что есть демократия. Но верю: для большинства населения демократия становится все более привлекательной. А демократия без реального равенства мужчин и женщин невозможна. То, что я еще вижу сегодня: мужчины слабеют, а женщины становятся более сильными. Это общая тенденция в мире. Это достаточно долгий путь. Потому что гендер — это вопрос власти и ресурсов: кто кого имеет и за чей счет живет. Очень удобно это мужчинам. Но оказывается, что одна треть товара, произведенного в мире, это неоцененный женский труд. Постепенно это становится очевидным.

Женщины постепенно приходят к осознанию собственной значимости. Служанку в роли жены становится найти все сложнее. Для парня с патриархальным воспитанием становится все труднее найти ту, которая согласится выполнять функции домашней прислуги. Брак уже строится на других принципах, на другой основе. Поэтому он сейчас такой неустойчивый. Потому что одна сторона по-прежнему хочет как раньше, а другая — уже нет. Женщины становятся сильнее, и роли поменялись значительно. Но для того, чтобы ускорить этот процесс, нужно образование. И эту работу нужно начинать со школы, если не раньше. Чтобы у девочек не было иллюзий, что она выйдет замуж за богатого и решит все свои экономические и иные проблемы.

Сейчас большинству женщин уже понятно, что вопрос собственной экономической стабильности нельзя связывать с мужчиной. Надо надеяться, в первую очередь, на себя. Так матери должны воспитывать дочерей. А с другой стороны, меняется ситуация и с мужчинами: ему не надо изображать из себя мачо, защитника, покровителя или содержателя. Когда это уравновеситься, это будет способствовать гармонизации отношений.

Но надо, чтобы это понимали и женщины, и мужчины. Я считаю, что гендер должен быть непременной темой для партийной учебы, для учебы в общественных структурах, в любых социальных группах. Тогда мы тоже увидим, как наши бабушки и дедушки по примеру европейских будут по улицам за ручку ходить и радоваться друг другу. Потому что тот воз экономических, социальных, моральных проблем легче, конечно, решать в семье. Но для этого нужно, чтобы отношения в семье были партнерские, построенные на принципах взаимоуважения. Тогда такие партнерские схемы легче налаживать в обществе и государстве.