Общество

Беларусь-1945. Возвращение остарбайтеров

В начале 1945 года на глаза советскому военному фотокорреспонденту попались веселые круглолицые молодки у сборного пункта в немецком городе Кульм (ныне чешский Хлумец). Похоже, автор снимка не задумался о смысловом соответствии изображения и текста, а потому сделал такую подпись: «Бывшие в немецком рабстве девушки из Орловской области перед отправкой на Родину».

«Перед отправкой на Родину». Фото из собрания РГАКФД.

Возникает странный вопрос: что же это за рабство было, после которого «рабыни» имели вот такие гладкие физиономии?..

Встречаясь по журналистским делам с десятками и сотнями людей, пережившими войну, я однажды услышал историю человека, который сегодня получает компенсационные выплаты от правительства Германии за работу на немецких предприятиях. Откровенный этот рассказ прозвучал от первого лица, и вот его суть.

Конец 1941 года в одном из городов Минской области — здесь до войны молодой человек работал электромехаником на узле связи. Теперь же квалифицированной работы не стало, существование полуголодное. И тогда через знакомого фольксдойча, служащего местной управы, поступило предложение завербоваться на работы в Германию. Наш герой подписал бумаги и с группой таких же контрактников, среди которых оказались прежние знакомые по Минскому техникуму электросвязи, скромно выехал пассажирским поездом в рейх.

Был принят на крупное сборочное предприятие и после испытания получил должность регулировщика аппаратуры. Работал по 10–12 часов в день, однако же и получал зарплату в рейхсмарках, имел лицевой счет. Жил в аккуратном бараке в соседстве с таким же спецами. Раз в неделю полагался выходной, и тогда, надев костюм с галстуком и шляпу, он шел в кино, в пивную, на танцы. Заведения, которые разрешалось посещать, были, разумеется, особого рода — для «остовцев», для людей второго сорта. Но, что примечательно, в перечне предлагаемых благ имелся даже бордель — с персоналом из тех же «восточниц».

«Веселье по распорядку». Отдых с танцами в лагере для восточных рабочих. Фото Stadtarchiv Hagen.

Образцовые койко-места в жилом бараке остарбайтеров при аккумуляторном заводе в Хагенс-Верингхаузене. Фото Stadtarchiv Hagen.

Ни в какие «белорусские комитеты» этот механик не вступал, ссылаясь на занятость на производстве. В редких письмах на родину собственным благополучием не хвалился, впрочем денежные переводы отсылал регулярно.

В апреле сорок пятого произошла у него встреча с советскими солдатами. Момент был такой: пешая колонна эвакуируемого на запад завода двигалась по шоссе, и наш земляк, имея недельную небритость на лице и знак «OST» на спецовке, вполне сошел за тяжко пострадавшего узника фашизма.

Советский фильтрационный лагерь был пройден благополучно, и в конце 1945 года бывший остарбайтер («восточный рабочий») вернулся домой. Тихо доработал до пенсии. Так неприметно-удачливо прошмыгнул этот человек вдоль великой народной трагедии. И чего теперь было в его рассказе больше — откровения-покаяния или же неумной похвальбы от старческой болтливости — я так и не понял. Хотя «по-житейски» здесь многое понятно: в голодное время человек уехал на заработки. Точно так и нынче многие стремятся правдами и неправдами попасть в страны Евросоюза.

Кто-либо возьмется сегодня его судить? И за что? За то, что не погиб в партизанах или что не попал в один из лагерей смерти, коих на территории Беларуси было около трехсот?..

А потом, в 1990-е годы, Германия начала гуманитарную кампанию. Мол, советским людям, которые трудились в немецкой промышленности в годы войны, тогда по известным обстоятельствам недоплатили (или вообще не заплатили), однако же теперь Германия, достигнув экономического расцвета, решается на жест доброй воли и начинает выплаты бывшим «восточным рабочим».

Вот завязался узел, вот смешалась куча претендентов! Кому, сколько, за что?.. Стукнули тогда кулаком по столу бывшие фронтовики: мы-де кровь проливали, но нам ни шиша, а которые в военной промышленности врага были заняты, то им значит…

Принципиально не способны были понять многие наши люди, что теперешние начисления в евро — это не репарации с поверженной нацистской Германии. Той Германии давно уже нет, а насчет использования репараций надо было спрашивать у Сталина, у родной Советской власти.

Почему у нас получилась не как в других странах, пострадавших от фашизма? Там в конце сороковых годов компенсации были адресными. Подсчитали и выплатили все до последней кроны, до последнего сантима. Скажем, у некоего бельгийского домовладельца осколком немецкого снаряда снесло с крыши несколько плиток черепицы — вот ему деньги на новую крышу. У какого-то французского крестьянина вермахтовские солдаты отобрали телку — получай за это новую корову.

У нас же репарации «просвистели» мимо людей, которые после бомбежек и артобстрелов жили в землянках. И ушли эти средства (ни для кого теперь не секрет) в атомную промышленность, в ракеты, в чудовищное по своей окончательной бессмыслице гидростроительство.

В СССР была утверждена идеологическая конструкция: наличествует единый народ-победитель («советские люди все как один грудью встали»), а в противоположность ему — ничтожный процент изменников-предателей. Но про три с лишним миллиона советских граждан, которые добровольно, полудобровольно или совсем уж принудительно работали на экономику рейха, полагалось молчать. До середины 1990-х годов о так называемых остарбайтерах в нашем обществе не знали почти ничего. Ни как они очутились в Германии, ни в каких условиях работали там и жили, да и само слово «остарбайтеры» не появлялось в печати.

И только когда тысячи наших пожилых людей вдруг начали получать основательные суммы в валюте, пробудилось в обществе любопытство к этому явлению. Соответственно поляризировались суждения про жизнь «восточников» в Германии в годы войны. На одном конце — описания вроде тех, которые я намеренно привел в начале публикации, на другом — сплошные смертные ужасы. Где же истина?..

Чтобы приблизиться к ней, следует поначалу задать вопрос о том, какую роль при планировании войны против СССР Гитлер отводил остарбайтерам на предприятиях собственно Германии. Ответ может удивить: «Никакую!»

Но именно это я услышал от Галины Кнатько — историка, которая за научный труд «Белорусские остарбайтеры» была в составе авторского коллектива удостоена Государственной премии Республики Беларусь. Вот авторитетное суждение:

«Летом 1941 года экономика Германии была целиком ориентирована на расширение ресурсов и возвращение немецких солдат с фронта после быстрой победы над СССР. Использование внутри рейха трудового потенциала из СССР не планировалось — Гитлеру показалось бы абсурдной мысль о том, что не немцы будут жить на советских просторах, а миллионы рабочих из страны с коммунистической идеологией начнут трудиться в Германии. Однако осенью 1941 года стало ясно, что война против СССР не будет молниеносной. Рабочие места в Германии места обнажались, в военной промышленности образовалась быстро увеличивающаяся брешь. Крах блицкрига стал импульсом к появлению остарбайтеров — «восточных рабочих». И в дальнейшем каждое новое поражение на фронте открывало шлюзы для новых потоков людей. Вербовка рабочей силы в рейх началась в Белоруссии 10 января 1942 года. Кампания в общем не давала желаемых результатов, если не считать кратковременного роста числа желающих уехать в самом начале. Хотя это тоже факт: первые поезда в Германию провожались у нас цветами и оркестрами…»

Делаю читательские закладки в научно-историческом труде, который издан тиражом в тысячу экземпляров и имеется далеко не во всякой библиотеке (Белорусские остарбайтеры / Гос. ком. по архивам и делопроизводству Республики Беларусь и др. Документы и материалы. Редкол.: Адамушко В.И. и др.; Сост.: Кнатько Г.Д. (рук.) и др.).

Погрузка остарбайтеров в эшелоны. Беларусь, 1942 г.

ПОНЯТИЕ «ОСТАРБАЙТЕРЫ»

Шеф Главного управления имперской службы безопасности (РСХА) Гейдрих в феврале 1942 г. дал такое определение «остарбайтеры»:

«Рабочая сила, доставленная уже или которая будет привезена в Германию из бывших советско-русских областей, за исключением бывших государств Литвы, Латвии и Эстонии, округа Белосток и дискрита Львов».

В различных циркулярах для работодателей это определение не менялось до конца войны. Из памятки «Обращение с гражданскими иностранными рабочими», изданной в Германии 7 октября 1942 года:

«Не делать никакой разницы между украинцами, кавказцами, грузинами, армянами и т. д. Восточные рабочие носят знак — прямоугольник с бело-голубой окантовкой, на синем фоне белым написано слово «Ост».

КТО РУКОВОДИЛ УГОНОМ

В рейхскомиссариаты были назначены уполномоченные по использованию рабочей силы. В Остланд в 1942 году на эту должность направили генерал-майора Айзенбека.

На оккупированную территорию из рейха выехали вербовочные комиссии. Они опирались в своей работе на оккупационную администрацию, полицию и вермахт. В сферу их деятельности входили один или несколько округов. Штаб по использованию рабочей силы «Саксония» действовал в Барановичском, Слонимском, Вилейском округах, штаб «Бранденбург» — в Новогрудском и Лидском округах, штаб «Центральная Германия» — в Глубокском округе, штаб «Судеты» — в Минском, Новогрудском и Барановичском округах, «Гесин» — в Глубоком, Вилейке, Лиде.

«ДОБРОВОЛЬЦЫ» ИЗ ПОДРОСТКОВ И УГОЛОВНИКОВ

Количество собственно добровольцев было незначительным. Тогда стали составлять списки потенциальных остарбайтеров, им направлялись повестки с требованием явиться в условленное место, за неявку — расстрел. У людей отнимали документы, а существование без документов было несовместимо с жизнью.

Тем не менее, окружные комиссары жаловались на трудности выполнения заявок. Комиссар Брестского округа писал: «На территории округа я схватил большую часть большевиков, которых мог захватить. Из них 300 мужчин и 200 женщин направлены на работу в Германию… Сейчас я стараюсь выявить тех лиц, которые сочувствовали большевикам, и заключить их в лагерь. Большую часть из них я тоже направлю на работы в Германию, где они причинят меньший ущерб, чем здесь… К тому же 1250 военнопленных отправлены на работу в Германию, так что я теперь не располагаю военнопленными. Началась вербовка рабочих в Германию. Но она бесполезна, так как никто не хочет отсюда уезжать. А поэтому все трудоспособное население будет схвачено и принудительно отправлено в Германию».

Весной 1943 г. в генеральном комиссариате был создан молодежный отдел, его возглавил банфюрер Вильгельм Шульц. По заданию восточного министерства из Берлина в Минск прибыла группа эмигрантов для организации Союза белорусской молодежи (СБМ) и в рамках СБМ — рабочей группы «Германия», которая должна была выступить инициатором молодежного потока рабочей силы. Если летом 1943 г. ставка делалась на выпускников школ, то в 1944 году возрастной ценз был снижен до 10–14 лет. Всего же по данным Белорусской центральной рады в Германии в конце 1944 г. находилось 10 тысяч белорусских юношей и девушек. А по сведениям СНК БССР к декабрю 1945 г. из Германии возвратилось около 23 тысяч детей моложе 16 лет.

Источником пополнения рабочей силы для рейха стали и заключенные белорусских тюрем, в том числе уголовники.

ВАГОНЫ СО ЗНАКОМ «RU»

Людей помещали в сборные лагеря, где они проходили медицинский осмотр, полицейскую проверку и разделение на годных и негодных — больных, калек, стариков, женщин с маленькими детьми и т. п.

Негодных в 1943 году отправляли в такие места, как Озаричские лагеря, где они были обречены на смерть. Признанных годными доставляли на железнодорожные станции, помещали в товарные вагоны, маркированные знаком «Ru» и отправляли под полицейской охраной в рейх. В дороге не кормили.

РАЗМЕЩЕНИЕ В РЕЙХЕ

Из «Общих положений по вербовке и использованию рабочей силы» (документ от 20 февраля 1942 г.):

«Во время нахождения рабочей силы из старых советско-русских областей в рейхе последняя должна быть строго изолирована от немецкого населения, иностранных гражданских рабочих и всех военнопленных.

Согласно приказу господина рейхсмаршала рабочая сила из старых советско-русских областей может быть использована на предприятиях только сплоченными колоннами.

В промышленности, включая горнодобывающую, следует стремиться к созданию «русских предприятий», на которых работают исключительно русские рабочие под немецким руководством, как к идеальному состоянию. Тем не менее немецкий рабочий вынужден будет работать на одном месте с рабочей силой из старых советско-русских областей, а поэтому необходимо, чтобы немецкий рабочий чувствовал свое превосходство и у него не проявилось чувство рабочей солидарности.

В лагерях должны быть предусмотрены помещения для умывания, помещение для изолятора и на каждые 100 человек арестантская камера».

РАЦИОН ДЛЯ РАБОЧИХ

25 марта 1942 г. Главное командование вермахта под грифом «Секретно» направило генеральному уполномоченному по использованию рабочей силы Заукелю собственные предложения об изменении условий труда восточных рабочих. После констатации того, что «русская рабочая сила является ценнейшим трофеем, который к настоящему времени дал германской военной промышленности поход на Россию», приводилось одно «глубокое» наблюдение:

«Является ложным вывод о том, что с 200 недостаточно накормленными людьми можно произвести ту же работу, что и со 100 хорошо накормленными. Напротив: 100 хорошо накормленных сделают много больше и их использование существенно рациональнее».

Далее следовали «объективные» замечания:

«Из основных продуктов питания русский по сравнению с другими тяжелоработающими иностранцами получает на 800 граммов хлеба, 350 граммов мяса и 175 граммов жира в неделю меньше.

…Размещение в лагерях за колючей проволокой воспринимается добровольно приехавшими в Германию русскими как нарушение всех данных им обещаний, что уже дало повод для злорадных высказываний польских рабочих (выделено нами. — С.К.) по отношению к русским и неприятного удивления немецкого рабочего коллектива».

А в качестве поощрительной меры к остарбайтерам предлагалось: «Установление премии за производительность труда в форме сигарет и других малоценных деликатесов в незначительных количествах, вручаемой директором предприятия».

НАДБАВКИ, ОТПУСКА

В параграфе 4 германского правительственного постановления от 30 июня 1942 г. «Об условиях использования восточных рабочих» говорилось:

«Восточные рабочие не имеют права на надбавки к зарплате за сверхурочные работы, за работу в воскресенье и праздники и за ночную работу». Далее: «Пока что не предоставляется отпуск и проезд на родину к семьям».

ОТПРАВЛЕНИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ОБРЯДОВ

Из памятки «Обращение с гражданскими иностранными рабочими», изданной в Германии 7 октября 1942 года: «Посещение церкви восточным рабочим запрещено. Духовная опека со стороны немцев не разрешается».

И только в марте 1944 года Главное управление имперской службы безопасности издало распоряжение «О конфессиональном обслуживании восточных рабочих в рейхе»:

«Конфессиональные мероприятия должны проводиться в скромных рамках. Немецкие рабочие не должны на них присутствовать. Если речь идет о крещении или бракосочетании (венчании), то таковые должны проводиться, как правило, одновременно для нескольких детей (крещение) и нескольких пар (венчание), однако и в этом случае круг присутствующих должен быть ограничен только самыми близкими родственниками и знакомыми. Празднества поэтому целесообразнее всего в таких случаях устраивать в небольшом помещении в лагере или даже вне лагеря. Церковные венчания восточных рабочих, само собой разумеется, ни в коем случае не имеют гражданского правового значения.

Захоронение погибших от несчастных случаев на производстве, от вражеских террористических налетов авиации или от других военных действий восточных рабочих является исключительно делом предприятия и лагерной команды. Об участии духовника, как и в соответствующих траурных церемониях немцев, категорически не может быть и речи».

МЕДИЦИНСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ

Из Памятки 1942 года:
«Восточные рабочие имеют право пойти к врачу только в сопровождении немца».

ПЕРЕПИСКА С РОДНЫМИ, ПОЧТА

Из Памятки:
«Переписка восточных рабочих с их близкими разрешается. Каждый восточный рабочий может два раза в месяц посылать одно письмо и одну открытку. Почтовые расходы (внутри страны) должны оплачиваться наличными деньгами в соответствующих почтовых отделениях. Почтовые отправления должны сдаваться на почту немцами. Отправка писем на полевую почту запрещена».

ТАК СКОЛЬКО ЖЕ ИХ БЫЛО?

По данным отдела репатриации СНК БССР, в Германию было угнано 399 374 человека (современные историки указывают цифру около 380 тысяч). А к концу 1947 года вернулось в Беларусь 223 609 человек.

Разница, как видим, оказалась весьма существенная. Даже если допустить смертность наших гражданских лиц в Германии и соседних странах в 10–15 процентов, то все равно получается, что примерно 150 тысяч белорусов уклонились от возвращения на родину.

В судьбах этих 380 тысяч людей все было очень по-разному. Кто как устроился. Но спустя десятилетия получилось так, что понятия «узники лагерей смерти», «угнанные в Германию» и «выехавшие на работу» считай что перемешались в массовом сознании.