Общество

«Я стала еще сильнее». Анну Шарейко освободили под аплодисменты

«Я не могу поверить, что это не сон!» — взволновано говорит женщина, которая приехала из Витебска, чтобы поддержать директора Витебской птицефабрики и члена Совета Республики Анну Шарейко. Более ста человек — родных и коллег — пришли 10 июня на оглашение приговора. Шарейко и ее коллеги под аплодисменты вышли из клетки.

Суд признал виновными всех фигурантов уголовного дела. Большинство приговорены к «домашней химии», Шарейко и ее заместитель Надежда Семченкова — к лишению свободы. Но позже судья зачитает, что к ним применена амнистия, и весь зал вздохнет с облегчением.

В заключении остается один человек — литовский бизнесмен Вальдемарас Норкус приговорен к двум годам лишения свободы. Его с Анной Шарейко связывают не только деловые, но и личные отношения. Еще будучи в статусе обвиняемых они просили позволить им заключить брак, но получили отказ.

«Я все время надеялась на справедливый приговор, — заявила Шарейко в первые минуты на свободе. — К сожалению, вышло не совсем так, но все равно спасибо. Более-менее разобрались, нас сегодня отпустили. Очень обидно, что там остался родной и любимый для меня человек. Но осталось совсем немножко».

С учетом содержания под стражей на свободу Норкус выйдет ровно через месяц.

Первыми словами на свободе заместителя Шарейко Надежды Семченковой было, что больше она на государство работать не будет. «После такого, если и работать, то только на себя», — заявила она.

А вот у Анны Шарейко другой настрой: «Я жила этой работой. Я до сих пор каждый день считаю, думаю, решаю. Все это время, находясь в СИЗО, я продолжала работать, выстраивать свою позицию для защиты. Калькулятора не было, приходилось считать в уме, но я ни на день не оставляла в мыслях дела фабрики».

О ближайших планах сенатор пока не загадывает. Но говорит, что вернется на фабрику, только если ей будут доверять. Уезжать из Беларуси она не собирается.

Суд по этому громкому уголовному делу начался в феврале 2016 года. Все это время сотрудники птицефабрики приезжали на процесс, чтобы поддержать своих коллег.

«По-другому, наверно, и быть не могло, — говорит Анна Шарейко. — Я люблю свой коллектив. И это взаимно. Я не представляю жизни без своих людей. Это была большая хорошая семья».

Журналисты поинтересовались, какие у сенатора ближайшие планы. Будет ли свадьба, о которой Норкус и Шарейко просили суд.

«Пока ничего не могу сказать, у нас не было возможности обсудить это, — заявила Анна Васильевна. — Сейчас буду выяснять, смогу ли попасть к нему на свидание. Я так поняла, что остался месяц. Он выйдет, и мы обязательно решим».

Выглядит Анна Шарейко уверенной. И кажется, почти два года под стражей не сломали ее. Еще на первых судебных заседаниях она, находясь в клетке, подбадривала коллег и родных, которые приезжали поддержать ее. «Будем бороться до конца», — говорила она им. Конвоиры, кстати, обращались к ней не по фамилии, как это обычно бывает, а по имени и отчеству.

Сегодня Шарейко заявила, что эта ситуация ее не сломила, а сделала даже сильнее.

«У меня ни минуты свободной не было. Я в шесть утра вставала, в 10 вечера ложилась спать. Все время была занята по быту, работала с документами, писала письма, читала книги, занималась спортом, чтобы быть в форме. Поверьте, это возможно даже в камере два на два метра, — отметила она. — Обиды у меня ни на кого нет. Я даже благодарна СИЗО за нормальное отношение. Для них все равны: и директор, и бомж. Требования ко всем одинаковые, никто никого не гнобит. Я цела и здорова. И только сегодня меня растрогали родные, я расплакалась. До этого я на суде никогда не плакала. Я работала, чтобы защитить себя».

Родные и коллеги Анны Шарейко плакали от радости. «Танцуй, Надя, всех отпустили! — кричала работница птицефабрики по телефону коллеге. — Норкус через месяц выйдет, но Аннушка наша уже с нами».

Будут ли обвиняемый обжаловать приговор, пока открытый вопрос. В любом случае, все они, за исключением Норкуса, остаются на свободе и могут работать, в том числе, на руководящих должностях.