Родители Доната Скакуна: сыну сказали — признавай вину, и мы тебя отпустим
Родные гимназиста, которого признали виновным в нападении на учителя, рассказали новые подробности громкого уголовного дела.
Донат Скакун снова пошел в девятый класс — в Бобруйской воспитательной колонии, куда его отправили отбывать наказание. Суд признал его виновным в нападении на учителя и приговорил к восьми годам заключения. Родители парня рассказали, почему не верят в его виновность, и какие нарушения были допущены при расследовании этого резонансного дела.
Трагедия произошла 23 мая 2016 года. В гимназии № 74 было совершено нападение на учителя русского языка Валентину Губаревич. Виновным в совершении преступления признан девятиклассник Донат Скакун. По версии следствия, он пытался убить учителя за низкие оценки по литературе. В обвинении отмечено, что школьник дважды заходил в кабинет к жертве, нанес ей многочисленные удары ножом и тупым предметом.
В подтверждение виновности Скакуна правоохранительные органы указывали, что на одежде парня были обнаружены следы крови Губаревич. Кроме того, потерпевшая с первого дня указала только на одного человека — Доната.
Непосредственных очевидцев преступления не было. Орудие преступления оперативники так и не нашли, хотя спустя несколько дней после случившегося министр внутренних дел Игорь Шуневич заявил, что нож найден. Как выяснилось позже, данный нож никакого отношения к преступлению в гимназии не имел, хотя и был приобщен к материалам дела как вещественное доказательство.
Знакомые Доната, которые видели его 23 мая, указывали, что следов крови на нем не было, вел себя парень спокойно. В целом ученика характеризуют положительно, называют его уравновешенным. Средний бал аттестата у него выходил выше восьми даже с учетом низких текущих оценок по русской литературе. По словам одноклассников, к отметкам Донат относился спокойно. Поступать после девятого класса не планировал.
Родители подростка настаивают, что его вина доказана не была, а следствие проведено с многочисленными нарушениями закона.
«Следователь сказал: отказываешься сотрудничать — никаких свиданий»
В ночь с 23 на 24 мая следователи с нарушением закона получили от Доната Скакуна «чистосердечное признание», в котором подросток указывал, как совершил нападение на учителя. В этом заявлении упоминался и нож, который парень якобы выбросил возле труб, когда прогуливался с одноклассником.
Важный момент — 23 мая около девяти часов вечера (то есть до «признания» Доната) оперативники пришли домой к тому самому однокласснику. Вместе с ним прочесали весь маршрут, по которому двигались гимназисты, причем задействовали металлоискатель и служебных собак. Приятель Доната сказал, что они на некоторое время задерживались возле труб, но 23 мая там ничего обнаружено не было.
Через несколько часов Скакун указывает в «признании», что выбросил нож возле тех самых труб, и на следующий день оперативники находят нож, о котором рассказывает Шуневич.
Экспертиза показала, что данное орудие не имеет отношения к нападению на учителя, поэтому остаются открытыми вопросы, откуда Скакун мог знать, что где-то возле труб лежит нож, и почему он сам, как настаивают следователи, указал это в «признании».
Донату на момент описанных действий было 15 лет. Его не имели права допрашивать ночью, причем без адвоката, отца и психолога. Следователям об этом было прекрасно известно.
Когда отец подростка Валерий Скакун спросил, почему его не вызвали на допрос, следователь Семен Пицко заявил, что это не было следственным действием, просто Донат решил ночью написать заявление, а в соседнем кабинете оказалось сразу четыре следователя. Следователь Пицко показал отцу Доната копию «признания» и сказал, что тот должен убедить сына повторить все на камеру.
«Сыну сказали — признавай вину, и мы тебя отпустим», — пояснили родители подростка.
Когда с Донатом встретилась адвокат, она передала родителям, что не узнала подростка: он был потерянным, не помнил толком, что произошло ночью, говорил, что написал «признание» под диктовку, и настаивал, что не совершал преступления. Подавленное состояние ученика заметила и школьный психолог, которую вызвали на следующий допрос. Увидев, как работает следствие, Донат решил отказаться от дачи показаний.
Кстати, «чистосердечное признание» дошло до суда. По инициативе прокурора Ольги Герасимович на заседание даже вызвали следователя Пицко, хотя по закону допрашивать следователя запрещено. Он заявил, что Донат добровольно написал заявление. Суд установил, что данное признание получено с нарушением закона, поэтому при принятии решения оно не учитывалось.
«Но дело в том, что психолого-психиатрическая экспертиза, которую рассматривал суд, построена, в частности, на этом самом незаконном «признании», — заявил отец школьника. — Суд пришел к выводу, что «признание» добыто с нарушением закона. Однако частное определение Следственному комитету вынесено не было. Нам это уже ничем не поможет. Но то, что суд закрывает глаза на такие нарушения, говорит о том, что это может повториться. Никто не застрахован».
На пресс-конференции в Следственном комитете, посвященной делу Скакуна, правоохранители настаивали, что «чистосердечное признание» не является следственным действием (невзирая на обратные выводы суда), а поэтому нарушений со стороны следователей не было. Семен Пицко не был отстранен от работы по данному уголовному делу, не был привлечен к ответственности и продолжает работать в СК.
Кстати, мать Доната до начала суда ни разу не видела сына. «Следователь сказал: раз ты отказался сотрудничать со следствием, то никаких тебе свиданий», — пояснила женщина.
«Окровавленная блузка учительницы странным образом пропала»
По данным следствия, на одежде Доната Скакуна обнаружены следы крови потерпевшей Губаревич, но родители парня не исключают, что они могли появиться от контакта с третьими лицами.
По словам отца, сотрудник милиции по фамилии Девочка сначала помогал грузить учителя на носилки, а потом проводил личный досмотр парня: «В суде милиционер не отрицал, что у него на руках была кровь. Ни перчаток, ни бахил у сотрудников в тот день не было».
Также у родственников вызывает вопросы, как отправляли на экспертизу вещи Доната.
«Начнем с того, что следствие не давало распоряжения брать смывы с рук сына, это было личной инициативой эксперта, причем мне запретили следовать с сыном, — заявил Валерий Скакун. — Позже в экспертизе появилось указание, что на рубашке обнаружены многочисленные следы крови, но как они могли там появиться, если Донат был в пиджаке? Криминалист указывает одну локализацию следов крови на одежде, биолог совершенно другую — это еще один вопрос, но суд на это закрывает глаза».
Отец настаивает, что как только прибыл в гимназию, осмотрел сына: ни на руках, ни на одежде следов крови не было. Это же заявили и свидетели, которые видели в то утро Доната в гимназии.
«Его друг в суде обратил внимание, что у Доната был костюм с отливом, на нем хорошо были видны любые помарки, но никто в тот день ничего подозрительного не заметил», — подчеркнул Валерий Скакун.
По его словам, только часть вещей была упакована в присутствии защитника. «Рюкзак, например, целый день передавали по РУВД из одного кабинета в другой, — заявил отец. — На экспертизу ранец привезли в мешке, где стояла подпись следователя Смолякова и дата — 23 мая, но его в тот день не было в отделении милиции. Кроме того, подписей Доната и адвоката вообще нет. Это было преднамеренным нарушением. По словам Губаревич, после нападения сын бросил нож в рюкзак. Логично, что там должны были остаться следы крови, но эксперт их там не обнаружил, это документально зафиксировано. Что делает суд? Вообще вычеркивает рюкзак и не рассматривает его как доказательство, поскольку опись произошла с нарушениями. Окровавленная блузка учительницы странным образом пропала из гардероба больницы, вот так у нас работает следствие».
«Донат был в школе 17 минут, он бы просто не успел совершить это преступление»
Несмотря на то, что Донату было предъявлено серьезное обвинение, следственный эксперимент по делу проведен так и не был. Защита на этом настаивала, но их ходатайство отклонили. Кроме того, в материалах дела не было даже схемы гимназии. А между тем, хронология событий вызывает множество вопросов.
По версии следствия, Скакун совершил преступление в период с 08:00 до 08:40 — именно это время фигурировало в материалах дела до судебного разбирательства. При этом по видеокамерам, которые установлены в гимназии, видно, что в 08:30 Донат и его друг уже вышли на улицу. В суде период совершения преступления сократили — с 08:13 до 08:30. Выходит, у подростка было всего 17 минут, чтобы дважды, как заявила потерпевшая, зайти в ее кабинет и попытаться с ней расправиться.
Заместитель начальника управления СК по Минску Евгений Архиреев отказался подробно рассказать хронометраж совершения преступления, при этом подчеркнул, что у следствия нет никаких сомнений в виновности гимназиста.
Но сомнения есть у защитников и родителей. И вот почему: где-то в 08:17 — 08:18 Доната в школе видела учитель Гончаренко, и никаких подозрений подросток у нее не вызвал. Примерно с 08:15 до 08:20 в кабинете у потерпевшей Губаревич находилась коллега Яловик — они решали рабочие вопросы.
Теоретически у Доната остается период с 08:20 до 08:30, но за это время он должен успеть дважды зайти к жертве, дважды напасть на нее с ножом, потом спуститься на второй этаж и встретить там друга, переговорить с ним пару минут и вместе выйти на улицу к 08:30. При этом в 08:24 Губаревич первый раз сообщает дочери по телефону о нападении, а в 08:30 у нее состоялся второй разговор — сразу после того, как Скакун якобы вышел из ее класса.
Путь от ее рабочего кабинета на третьем этаже до выхода из гимназии занимает несколько минут. Таким образом, вопрос, как Донат успел совершить нападение, остается открытым. Тем более, напомним, следственный эксперимент проведен не был, и предоставить хронометраж следователи тоже отказываются.
«Прокурор запросила для Доната 11 лет колонии, и Губаревич это поддержала»
После оглашения приговора в Минском городском суде Валентина Губаревич заявила: «На протяжении всего разбирательства я и мой адвокат просили суд о милосердии и снисхождении к молодому человеку».
По словам же родителей (суд проходил в закрытом режиме), потерпевшая поддержала требование прокурора назначить парню 11 лет лишения свободы (минимальное наказание по данной статье — 8 лет).
Учительница рассказывала прессе, что родители Доната не просили у нее прощения, однако известно, что еще до оглашения приговора она приняла от них порядка 23 тысяч долларов в качестве компенсации морального и материального вреда.
«Валентина Губаревич на протяжении разбирательства неоднократно меняла показания. Нож она описывала все время по-разному, в конце концов, сказала, что ничего не помнит. Свое состояние тоже описывала по-разному: то говорила, что оказывала сопротивление Донату, якобы даже била его. А когда выяснилось, что ссадины, обнаруженные у него на теле, он получил до 23 мая, на спортивных соревнованиях, сказала, что ее парализовало после нападения», — пояснил отец гимназиста.
Потерпевшая меняла показания не только по орудию преступления, но также о своем нахождении в классе, о состоянии Скакуна, о том, куда пришлись удары.
Директор гимназии была первой, кто увидел Губаревич после нападения. Свидетель поясняла, что учитель была в сознании, интересовалась деньгами, собранными за лагерь, волновалась о возможных проверках в гимназии и даже предлагала уволиться задним числом, чтобы не портить репутацию учебного заведения.
Почему потерпевшая не вызывала скорую, а вместо этого звонила дочери? По ее словам, номер дочки стоял как экстренный вызов на кнопке «один», однако за этой кнопкой в большинстве моделей телефонов по умолчанию закреплена услуга голосовой почты.
Особого внимания заслуживают показания милиционера, который прибыл по вызову в гимназию. По его словам, завуч, который встречал на входе правоохранителей, не предпринимал попыток провести их к месту преступления, пока сами милиционеры не потребовали этого.
Главный вопрос: если Скакун не причастен к нападению, то кто это сделал?
«У нас нет возможности провести полноценное расследование, — заявил отец парня. — Но ни Следственный комитет, ни прокуратура, ни суд этого не сделали. Мы до последнего надеялись на справедливость. Я рациональный человек. Если вы осудили ребенка на восемь лет, не должно быть ни одного вопроса по доказательствам, а у нас только на судебный протокол было 140 страниц замечаний, — так искажались слова».
Родители Доната в ближайшее время намерены обжаловать приговор в надзорном порядке. По их словам, Верховный суд при рассмотрении апелляции оставил без ответа замечания адвокатов и законного представителя.
Тем временем, парень снова пошел в девятый класс — в Бобруйской воспитательной колонии, куда его отправили отбывать наказание. Сдать экзамены за курс базовой школы в СИЗО ему не позволило руководство гимназии, хотя начальник изолятора готов был пойти навстречу.
Валентина Губаревич больше не работает в 74-й гимназии, она уволилась по собственному желанию через несколько месяцев после оглашения приговора. Общаться с прессой она категорически отказывается.
Обсудим?