Минск глазами белорусских писателей

Минск для каждого из нас — свой. Кто-то переживает, что лицо города постоянно омолаживают, разрушая то немногое, что сохранилось за последние хотя бы сто лет. Для кого-то наоборот, ориентиры города — новострои. Одни ищут в городе душу, другие — утилитарность. А каким наш город можно увидеть со страниц книг белорусских писателей?

 

Константин Тарасов — «Золотая горка»

Перу Константина Тарасова принадлежит несколько исторических романов. В интервью автору этих строк писатель когда-то сказал: «Знакомство с историей через литературу нечто относительное, потому что мы воспринимаем это эмоционально. Чтобы знакомиться с историей нормально, нужно делать другое, нужно ездить, как в других странах, по местам, где происходили какие-то события, посещать дворцы, ходить на выставки, смотреть картины, одним словом, переживать историю на месте. Невозможно что-то почувствовать, пережить, если только читать, что вот по берегу озера Свитязь ходил Мицкевич. Совсем другое дело, когда ты знаешь, что здесь ходил Мицкевич и сам приезжаешь, можешь там купаться, спеть те песни, которые тогда пели».

Исторический детектив «Золотая горка» будет интересен всем, кто хочет мысленно прогуляться по Минску начала ХХ века. Лихо закрученный сюжет и сегодня кажется современным. Автор позаботился о читателях и указал современные названия улиц.

«Возница вез их по Петербургской*. Проезжая мимо жандармского управления**, Скарга подумал, что и филеры, и переодетые офицеры, сейчас густо рассыпанные по перрону, здорово переполошатся, когда в четвертом вагоне, и вообще в поезде, не окажется разыскиваемого беглого эсера».

* улица Ленинградская

** в бывшем здании управления размещался один из корпусов мединститута

 

«На Ново-Московской* переехали по мостику канала, в котором струилась обмелевшая Немига, и покатили по Немецкой** в дальний ее конец. Скоро увиделся переезд с поднятым шлагбаумом. За ним высилась куча тополей — Протестантское кладбище***. Здесь город оканчивался, дальше по холмам островками стояли леса. Улица была безлюдна».

* улица Мясникова

** улица К.Либкнехта

*** протестантское кладбище в начале 70-х реконструировано под сквер

 

«Они возвращались прежней дорогой. Скарга почувствовал, что настала пора избавиться от спутника. При повороте на Захарьевскую*, за железнодорожной церковью** он сказал: «Сделаем, Клим, так. Тут гостиница «Либава». Остановись, если не хочешь болтаться».

* улица Советская, переходящая в проспект Независимости

** церковь на углу Мясникова и Советской, снесена в 1936 году. С одного из балконов Дома правительства руководители советской Беларуси наблюдали за процессом разрушения церкви.

 

«Протоптанной стежкой он спустился с откоса на Романовскую*, миновал пожарное депо**, за воротами которого ржали лошади, и дворами вышел на Богоявленскую***.

* улица Городской вал.

** в этом здании и теперь находится пожарная часть

*** улица Комсомольская.

 

Уладзімір Караткевіч — «Чорны замак Альшанскі»

Пісьменнік, улюбённы ў Беларусь — гэта Уладзімір Караткевіч. Чытаючы яго вершы ці прозу, абавязкова пражывеш жыццё герояў твора. Яны ў яго сапраўдныя, з такімі хочацца сябраваць. І найпрыгажэйшая беларуская мова — гэта таксама Караткевіч.

«Двор. Звычайны новы двор з маладымі дрэўцамі, лавачкамі, газонамі, выбітымі на бубен фубольным мячом. Толькі што ў двары засталіся ад знесеных хат ускраіны двухпавярховы дамок, дуб, зарасці ясеню, пара груш ды некалькі асуджаных яблынь і вішань».

«Выхожу з двара. Вуліца. Не «вясковы» бок, а «гарадскі». Аўтобусы, дамы, рэклама, марсіянская трынога тэлевежы наводдаль. Шум гарадской плыні, упарты і неўблажымы.

І як апошні акорд таго, што ёсць мой мой дом і мой двор, тытунёвы кіёск, у якім сядзіць стары знаёмы, «брыгадзір Жэрар», як яго называю я, Геральд Пахольчык, якому я актыўна дапамагаю выконваць план».

 

Ольга Тарасевич — «Сокровище князей Радзивиллов»

Первые книги Ольги Тарасевич издавались в Москве. Однако часто ее герои так или иначе оказывались и в Беларуси. По нескольким романам из серии «Артефакт детектив» Белтелерадиокомпанией снят сериал «Поцелуй Сократа». И вот в нем-то показаны памятники архитектуры и современная Беларусь. Сериал посмотреть любопытно, но чтение «артефактных» детективов Ольги Тарасевич, думаю, доставит удовольствие хорошо закрученным сюжетом и легким слогом.

«Я смотрю через окно пиццерии «Темпо» на чистый до стерильности проспект Независимости, на несущиеся по нему умытые машины. Дворники в ярких оранжевых жилетках, явно мучаясь с бодунища, слоняются по тротуарам взад-вперед, выискивая микроскопические соринки. Однако очень редко звякают, прижимаясь к асфальту, их металлические совки и шуршит метла. Неудивительно, работы-то нет! Мне всегда казалось, что количество дворников в центре Минска значительно превышает объем мусора. Но соответствует ли эта внешняя любовь к порядку истинной сущности наших людей? Я не знаю. Моя квартира раньше была неподалеку, в двух шагах от пиццерии «Темпо», где я пью по утрам кофе. С завидной регулярностью из окон, выходивших во двор проспекта Независимости, можно было увидеть одну и ту же картину: опорожняющих мочевой пузырь людей. Вот это обратная сторона тех же вычищенных белорусских улиц. Хотя, может быть, я слишком придираюсь? Возможно».

«Впрочем, наверное, в Беларуси все-таки хорошо рождаться. Невероятная красота природы, спокойные люди, давно существующие условия для массового получения качественного начального образования. Здесь есть все для того, чтобы пробудить в человеке талант, не загубить первый нежный росток его. Известных белорусов можно перечислять долго. Живопись Марка Шагала восхищает весь мир, компания Metro-Goldwyn-Mayer до сих пор исправно штампует голливудскую кинопродукцию, множество политиков постсоветского пространства имеет белорусские корни. В Москве уже, куда ни ткни пальцем, попадешь в белоруса, будь то журналист, эстрадный певец или топ-менеджер нефтяной компании. В Москве… Улавливаете нюанс? В Беларуси хорошо рождаться. Но потом из этих мест надо срочно уезжать. Я не знаю, сколько андреев громыко вынуждено было реализовывать свои управленческие таланты только на колхозных полях; сколько ален свиридовых осталось серыми мышками, преподающими в музыкальных школах. Здесь можно сносно, удобно и комфортно жить «как все». И здесь же моментально вырастают непробиваемые стены всеобщего осуждения и непонимания на пути тех, кто хоть немного от всех отличается. Разбив лбы об эти стены, талантливые люди вынуждены уезжать; тут слишком мало места для самореализации; в этих краях хорошо стареть, но не взрослеть. Москва, Париж или Нью-Йорк становятся со временем подиумами, по которым белорусский талант дефилирует, демонстрируя все свои сияющие грани. А Минск… Этот город, наверное, навсегда останется только декорацией для каждого второго российского телесериала.

Ну вот, мой кофе выпит, счет оплачен, можно подниматься с удобного кожаного диванчика и выходить на улицу, в распускающуюся солнечную весну.

Но мне сложно оторвать взгляд от знакомого пейзажа. Он изучен до мелочей; мне кажется, я знаю каждый камень, всякое аккуратно постриженное чахлое дерево и все эти «сталинки», которые после войны строили в Минске пленные немцы.

Я знаю все части этого пазла и все равно им любуюсь, и все равно он мне нравится.

Несмотря на нелепые особенности родной страны и родного города, я люблю эти места и не вижу себя в другой обстановке.

И вот в этом вся проблема…»

 

Людміла Рублеўская — «Забіць нягодніка, альбо Гульня ў Альбарутэнію»

Творы Людмілы Рублеўскай доўга не магла адважыцца прачытаць, і віной таму анонсы: фэнтэзі, хорар. Затое актыўна брала ў бібліятэцы творы іншых сучасных аўтараў і вельмі часта была вымушана расчаравацца бездапаможнымі мемуарамі або апавяданнем на 500 старонак пра тое, якая ж прыгажуня і разумніца галоўная гераіня — яна ж аўтар. Аднойчы такі вырашыла ўзяць раман Людмілы Рублеўскай, якую хвалілі мае знаемыя. Цяпер сама ўсім рэкамендую.

Так, фэнтэзі прысутнічае, але яно настолькі апраўдана і… рэалістычна, што толькі выклікае захапленне шыкоўным сюжэтам. Усе раманы Людмілы Рублеўскай заканчваюцца фразай «Жыве Беларусь», але ў яе гэта не лозунг, а канстатацыя факту. Некаторая частка беларусаў, на жаль, адчувае сябе насельніцтвам. На мой погляд, чытанне кніг Людмілы Рублеўскай дапаможа сфармаваць прыналежнасць да народу. І вельмі цешыць, што творы Рублеўскай выкладчыкі беларускай літаратуры прапануюць вучням у якасці чытання на вакацыях.

«Так, была беднасць. Прадуктовыя карткі. Пайкі… Чэргі за селядцамі… Але і вечарыны паэзіі, на якіх збіраюцца тысячы людзей і ловяць кожнае слова з вуснаў маладога беларускага генія. Дзень авіяцыі ў 1924-м, падчас якога ўзляцеў першы ў свеце самалёт з надпісам на беларускай мове… Інстытуты, музеі, часопісы — у якіх усё па-беларуску… Спаборніцтвы па веласпорту… Выступленні Маякоўскага… Прафсаюзны з’езд хімікаў, на якім усталяваны адносіны з калегамі з Чэхіі… Памятаю, у кастрычніку 1925 года у Менск пешкі прыйшоў знакаміты французскі падарожнік Эме Тарал, які нацэліўся абысці вакол свету. Мяне папрасілі быць у дэлегацыі, якая суправаждала яго… Мы напаілі француза, вядомага цвярозніка і вегетарыянца, старадарожскім першаком так, што ён палез цалавацца з гіпсавым помнікам Гіршу Лекерту ў Аляксандраўскім скверы. А як даставаліся білеты на першы беларускі фільм “Лясная быль” у кінатэатры “Культура” у быдынку былой харальнай сінагогі! Памятаю пуск першага трамвая… Вагон, прыкрашаны кветкамі, з раніцы да ночы вазіў усіх бясплатна… Не, было шмат вясёлага, цудоўнага. А колькі талентаў з’явілася! Наш народ — надзвычай таленатвіты. Колькі яго не выкошвай…»

 

Тамара Лисицкая — «Тихий центр»

Книга известной радио- и телеведущей. Вместо ожидаемого сюжета о богемной жизни столицы рассказывается о жизни обитателей одного восьмиквартирного дома в центре Минска. По книге снят и фильм, который оставляет приятное впечатление, хотя бы потому, что действие происходит в Минске, а не безымянным провинциальным городом, каким нашу столицу часто показывают в российских сериалах.

«Двор был не то чтобы многолюдный — бабушки, парочка каких-нибудь пацанов с палками, причем пацаны всегда орали дикими пронзительными голосами и отвлекали от дум. Но просто вдали, за толстыми дворовыми тополями и гаражно-сарайным островком, пролегала улица, вот там-то жизнь кипела со страшной силой. Если считать всех прохожих, то один из десяти обязательно был интересный. Художник какой-нибудь с мольбертом на плече. Дяденька в рясе и с бородой. Девочка со скрипкой и нежеланием идти туда, куда шла».

«Привез, осчастливил! Центр Европы! Родовое гнездо на втором этаже! Тополя под окном! Все удобства! Даже кафетерий в четырех остановках!»

«Хороший район, — сказал таксист. — Люблю тут ездить, хотя пассажира тут нет. С чего ему быть, если тут живут или старики, или интеллигенция, или богачи? У одних нет на такси денег, а у других есть свои машины».

«Целая улица двухэтажных домиков с деревянными перекрытиями на деревенских крышах. Толстые стены, кудрявые кустики возле подъездов. Стеклопакеты чередуются со старыми окошками, в которых с форточек свисают авоськи с продуктами. Полное отсутствие столицы. Так, помесь села-ударника и театральных декораций. И тополя. И жасмин. И серо-желтые листья вдоль однополосной дороги. Все-таки уже осень, хоть и очень ранняя».

 

Уладзімір Някляеў — «Знакі прыпынку»

Выбітны журналіст і паэт, аўтар тэкстаў папулярных беларускіх песень.З цягам часу да гэтых тытулаў дадаліся празаік і грамадска-палітычны дзеяч.

Кніга «Знакі прыпынку» складзена з дзённікавых запісаў паэта, зробленых у розныя гады. Кніга надзвычай добрая тым, што яе можна пачынаць чытаць, адкрыўшы на любой старонцы. Праўда, потым ужо немагчыма адарвацца. І ў той жа час яе «не праглынеш» за вечар — або наплывуць успаміны пра тыя ці іншыя падзеі, пра якія распавядае Уладзімір Пракопавіч, або проста цешышся багатай і прыгожай роднай мовай.

«Менск, 1975 год. Па горадзе пайшлі маршрутныя таксоўкі, еду на Курасоўшчыну. Таксіст з усіх сабраўшы грошы, квіткоў не дае нікому. Па дарозе спыняюць кантралеры, таксіст хапаецца за стужку з квіткамі, але адарваць не паспявае. Пассажыры (усе як адзін) пачынаюць крычаць, што ён раздаваў квіткі… “Дык дзе вы іх падзелі?” — з’едліва пытаецца адзін з кантралёраў, і мужык побач са мной адказвае: “З‘елі!..”

Менск, 2005 год, еду у маршрутнай таксоўцы ў Лошыцу, таксіст збірае грошы, не выдаючы квіткоў. Спыняюць кантралёры, пасажыры (усе як адзін) пачынаюць крычаць, што ён раздаваў квіткі. Кантралёры з’едліва пытаюцца: “Дзе ж вы іх падзелі?” — і мужык побач са мной адказвае: “У сраку засунулі!..”

Праз трыццаць гадоў у таксоўцы ехалі зусім іншыя людзі па сталіцы зусім іншай дзяржавы, але только знешне іншыя людзі па сталіцы знешне іншай дзяржавы. Унутрана яны якімі былі, такімі і засталіся. Прынамсі, такім ж застліся яны ў перакананні: “Мы разам з таксістам (няхай нават злодзеем) — гэта адно, сваё, а дзяржава (разам з яе кантралерамі) — гэта іншае, чужое (калі не варожае).

У 1975 годзе квіток каштаваў 20 капеек, у 2005 — 1300 рублёў. У 1975 годзе таксіст адрываў (павінен быў адрываць) квіткі ад стужкі, у 2005 — прабіваў (павінен быў прабіваць) праз касавы апарат. Больш аніякіх змен за 30 гадоў не адбылося. Ну, калі не зважаць на лексічныя»…