Дело Кондруся. Зачем власти взялись ворошить прошлое
В появлении нового политзаключенного в разгар политической кампании на самом верху явно не заинтересованы.
Спустя месяц после появления информации о задержании участника событий 19 декабря 2010 года в Минске Владимира Кондруся в его истории все еще много вопросов. Почему он понадобился правоохранителям именно сейчас? Почему запечатленного на фото еще на Площади-2010 «участника массовых беспорядков» не разыскивали на протяжении более чем пяти лет?
И кому вообще понадобилось ворошить прошлое в самый разгар парламентской кампании, от которой зависят дальнейшие перспективы отношений Беларуси с Западом?
Впрочем, пока дело Кондруся, кажется, притормозили. И возможно, здесь вмешалась политика.
Слышали звон...
Информации о самом задержании Кондруся и о его личности немного. Родился в 1977 году, жил с родителями под Минском в Руденске, какое-то время якобы работал в Москве. Задержан был утром 14 июня силовиками в штатском. В столичном СИЗО № 1, куда его отправили, держал голодовку в знак протеста против задержания, пока его состояние не стало критическим. Активным участником политических акций ранее не был.
Но интересно другое. Похоже, что силовики взялись за Кондруся действительно после того, как он был опознан журналистами 25 марта нынешнего года среди участников акции, посвященной неофициальному Дню Воли.
Тогда в одной из публикаций предположили, что этот человек (имени его еще не знали) — провокатор, имея в виду события на площади Независимости в день президентских выборов 2010 года, когда, судя по всему, тот же человек бил стекла Дома правительства, но не был задержан.
Новость о задержании Кондруся этим летом вызвала резко негативную реакцию экс-кандидата в президенты, вышедшего на свободу в августе 2015 года «главного политзаключенного» Николая Статкевича. Мол, нечестно работают независимые СМИ, героев за провокаторов выдают.
Трудно сказать, был бы задержан Кондрусь или нет, если бы не фото нынешней весны. Вместе с тем, остается загадкой, почему до него добрались только сейчас. Если предположить, что истинным зачинщикам «массовых беспорядков», размолотившим государственные стекла, тогда позволили уйти, а репрессии обрушили исключительно на лидеров оппозиции и наиболее активных участников протестов, то почему теперь, когда страсти вокруг Площади-2010 улеглись и началась нормализация отношений с Западом, вдруг понадобилось раскручивать дело Кондруся?
Эксцесс исполнителей?
Впрочем, правозащитники сконцентрировались на других моментах. Спустя неделю после известия о задержании шесть белорусских правозащитных организаций публикуют заявление о признании Кондруся политзаключенным.
«Оценка тех событий со стороны белорусских правозащитных организаций была однозначной: демонстрация 19 декабря 2010 года в Минске носила мирный характер и являлась реализацией свободы мирных собраний и выражения мнения», — подчеркивается в заявлении.
При этом правозащитники обращают внимание на то, что именно освобождение политзаключенных в августе 2015 года «стало серьезным шагом вперед в отношениях Беларуси с ЕС и США, привело к замораживанию, а затем и полному снятию наложенных после событий 19 декабря санкций». По мнению авторов заявления, взятие под стражу Кондруся является «одним из репрессивных действий властей, которые должны были остаться в прошлом».
Международные правозащитные организации с подобными выводами пока не спешат. Нет и заявлений со стороны официальных лиц западных государств, как это было после арестов декабря-2010. Конечно, масштаб другой. Одно дело, когда за решеткой оказываются почти все кандидаты в президенты, другое — когда суда ждет один вовсе даже не политический активист. Но и время другое: сегодня Запад и Минск пытаются наводить мосты.
Дальнейшая реакция зарубежных акторов, скорее всего, будет зависеть от того, на какое время растянется расследование, как быстро передадут дело в суд, если передадут вообще, и чем это все закончится.
В начале сентября закрытому белорусскими властями правозащитному центру «Весна» стало известно, что передача уголовного дела в отношении Кондруся в суд откладывается, поскольку в конце августа прокуратура Минска вернула дело следователю для дополнительного предварительного расследования. По данным правозащитников, управлению Следственного комитета по Минску на это отведен месяц.
Не исключено, что обвинение переквалифицируют или вообще снимут. Однако аналитики уже сделали вывод, что развитие ситуации решили попридержать на период непосредственно выборов и подготовки предварительных отчетов западными наблюдателями. Ведь те всегда учитывают общий политический фон при проведении избирательной кампании.
По мнению аналитика, арест Кондруся вполне мог быть не согласованным на высшем уровне, а представлять собой «сбой в системе силовых ведомств на низшем уровне».
Ни Минск, ни Запад не заинтересованы портить нормализацию
Единственной реакцией на дело Кондруся со стороны официальных лиц Беларуси стало высказывание председателя Центризбиркома Лидии Ермошиной. В эфире белорусского телевидения 18 августа глава ЦИК заявила: «Ну да, он не успел взять меня в заложники. Вот он просто разбил стекла Дома правительства и пытался в него ворваться. А вот в том случае, если бы он кого-то захватил, вот тогда бы рассматривали ситуацию иначе».
Ермошина считает действия участника протестов близкими к терроризму. Ее комментарий демонстрирует, что отношение к участникам Площади со стороны власть имущих не меняется. И никакого тебе «принципа гуманизма», исходя из которого Александр Лукашенко, согласно официальной версии, в августе прошлого года принимал решение о помиловании последних политзаключенных.
Зато новость о задержании Кондруся активизировала общественный или, если точнее сказать, внутриоппозиционный диалог о ситуации с правами человека. Еще в августе на достаточно разношерстном по составу круглом столе «Свабоду палітвязням!» в Минске тема политзаключенных прозвучала с новой силой. Кроме вполне ожидаемых фамилий — Кондрусь, Эдуард Пальчис, Михаил Жемчужный — были названы и другие.
Всего члены инициативы насчитали в Беларуси 16 человек, преследуемых или осужденных, как они считают, по политическим мотивам. Признание политзаключенными происходило при этом методом открытого голосования. Сами же критерии отнесения преследований к политически мотивированным участники договорились выработать позднее.
«Оппозиция в борьбе за выживание пытается на развитие событий реагировать и вернуть восприятие ситуации с правами человека в Беларуси к такому, каким оно было до отмены санкций. Правозащитники же более осторожно относятся к термину «политзаключенный» и не трактуют его так широко, как оппозиционеры», — комментирует Карбалевич.
Действительно, ведь важно не девальвировать само понятие «политзаключенный». Стоит отметить также, что общественное восприятие темы сейчас несколько иное, чем более пяти лет назад. Наложили свой отпечаток и украинские события, и срок давности Площади. Брюссель и Вашингтон также стали смотреть на белорусские реалии под несколько иным углом.
«Не думаю, что из-за дела Кондруся вернутся западные санкции и прервется нормализация отношений с ЕС и США. Но власти постараются смикшировать ситуацию, сделать ее незаметной», — полагает Карбалевич.
Обсудим?