Некляев: лезвия ножниц разведены, и между ними — будущее народа

19 мая в Минске проходит международная конференция «25 лет внешней политики Беларуси», организатором которой выступила экспертная инициатива «Минский диалог». К участию в ней приглашены нынешний министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей, его предшественники на этом посту Петр Кравченко, Владимир Сенько, Иван Антонович и Михаил Хвостов, глава офиса ОБСЕ Ханс-Йохан Шмидт, эксперты Денис Мельянцов, Андрей Казакевич, Юрий Шевцов и другие.

За несколько дней до конференции приглашение на нее получил и кандидат в президенты Беларуси на выборах 2010 года, известный поэт и политик Владимир Некляев. Однако позже руководитель экспертной инициативы «Минский диалог» Евгений Прейгерман заявил, что организаторы конференции не отправляли приглашение Некляеву, всё это — провокация неизвестных лиц.

«Похоже, кто-то создал фейковый ящик и разослал недействительные приглашения», — написал Прейгерман Некляеву.

«Вопрос в другом, — комментирует ситуацию Владимир Некляев. — Не фейковое ли само это мероприятие? Не фейковый ли сам диалог, в котором принимают участие лишь аллилуйщики режима и нет никого из представителей гражданского общества, демократической оппозиции?»

Но что сказал бы политик с трибуны конференции, если бы приглашение на нее не дезавуировали? Владимир Некляев предоставил интернет-газете Naviny.by тезисы своего выступления.

 

Тесизы доклада Владимира Некляева на конференции «25 лет внешней политики Беларуси»

Господа!

Двадцать пять лет — большой срок. Огромный для человека. И совсем не маленький для страны.

Четверть века назад Республику Беларусь начали признавать в мире как суверенное государство. Тогда же были сформулированы четыре основные принципы нашей внешней политики.

Первый — многовекторность. Республика Беларусь позиционировалась на международной арене как государство, ориентированное в равной степени на все полюса силы и готовое интегрироваться во все международные структуры, деятельность которых соответствует нашим интересам.

Второй — это военно-политический нейтралитет. Мы не собирались вступать в какие-либо военные блоки, ожидая от других государств уважения нашего нейтрального безъядерного статуса. В соответствии с Будапештским меморандумом 1994 года, передавая советское оружие в ведение России, мы получили от ядерных государств евроатлантического пространства, среди которых были Россия, США, Великобритания, гарантии сохранения целостности и безопасности нашего государства.

Третий — безусловное соблюдение всех международных обязательств, в том числе в рамках Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Одним из ведущих обязательств, взятых нами в рамках ОБСЕ, было и остается никем не отмененное соблюдение прав человека.

Четвертый — открытость, гласность в выработке и принятии основных внутриполитических и внешнеполитических решений.

В совокупности эти четыре принципа делали Беларусь надежным и вполне предсказуемым партнером для всех, сотрудничающих с нами, государств, наших близких и далеких соседей. Они давали нам перспективу развития.

За прошедшие 25 лет все эти принципы в основе своей оказались порушенными.

Мы утратили свой нейтральный военно-политический статус, поскольку вошли в состав военно-политического блока — Организации Договора о коллективной безопасности. Первыми свидетельствами этого стали факты регулярного проведения учений на территории Беларуси совместно с армией одной из стран, активно задействованной в мировом, в том числе военном противостоянии.

Несмотря на продекларированную многовекторность, все эти годы наблюдался очевидный перекос в сторону усиления не только политико-экономической, но и военной интеграции с одним из соседних государств — Россией. Я не буду сейчас оценивать правильность или неправильность этого решения — в разное время и по разным поводам одно и то же решение дает различный результат. Но фактически наблюдался отказ от многовекторности, апогеем которого стало полунасильственное выселение ряда послов из их резиденций и последовавшие за этим события.

Приходится также констатировать, что в прошедшие годы Беларусь не придерживалась взятых на себя международных обязательств. В противоположном случае наша страна, ее должностные лица и субъекты хозяйствования не стали бы объектом многолетних санкций со стороны тех государств, которые не сделали ничего, в чем Республика Беларусь могла бы упрекнуть их.

И наконец — далеко не последний вопрос соблюдения прав человека.

Прежде всего напомню, что до недавнего времени наша страна являлась единственным государством на территории Европы, в которой были (и могут опять быть!) официально признанные мировым сообществом политические заключенные, а сегодня Беларусь сохраняет печальный статус единственного европейского государства, в котором нет даже моратория на смертную казнь, что не позволяет принять ее в состав Совета Европы.

Все эти годы белорусская сторона упрекала своих партнеров в Европе и Америке в якобы существующих двойных стандартах. На самом деле, с моей точки зрения, речь шла как раз об отказе и государств Европейского Союза, и США применять двойные стандарты при осуществлении своей европейской политики. Если Беларусь считает себя европейским государством, она должна руководствоваться действующими в рамках Совета Европы стандартами, а не требовать для себя какие-то другие, аргументируя их необходимость молодостью белорусской демократии. Демократические принципы не являются подростковой одеждой, которая меняется со временем. Да и двадцать пять лет — возраст, в течение которого можно повзрослеть.

Внешняя политика тем эффективнее, чем эффективней политика внутренняя. Дипломаты всегда являются заложниками политических решений, принимаемых высшим руководством страны. Но, безусловно, они также несут и политическую, и правовую ответственность за то, какие именно решения и как они проводят. В этой связи хотелось бы напомнить о судьбе Константина фон Нейрата — достаточно известного в европейской истории персонажа.

Что делает река, если на ее пути камень, который она не в состоянии сдвинуть? Обтекает его. Именно эти обходные течения и были той реальной внешней и внутренней политикой, которые помогли Беларуси не упасть в экономическую пропасть, избежать политического коллапса.

Для меня очевидно, что сегодня Министерство иностранных дел Беларуси — единственное ведомство в стране, которое понимает необходимость исправления ситуации и предпринимает конкретные шаги с целью возвращения к прежним принципам внешней и, частично, внутренней политики. Проблема в том, что не МИД определяет эти принципы. Наше правительство не сформировано в результате партийных выборов, а потому не является правительством ответственным за исполнение конкретной программы. Сегодня один министр, завтра другой, и ни одному из этих министров не известно, какую именно программу ему предстоит исполнять.

Наша внешняя политика превратилась в заложницу фетишей. Все повторяют одно и то же заклинание: стабильность! Но двадцать пять лет — четверть века! — для любого государства могут и должны являться временем перемен. За четверть века появляется новое поколение с новыми политическими запросами, по-иному развивается экономика, диктующая необходимость поиска новых рынков и строительство новых союзов. Стабильность на практике — в том ее понимании, которое сводится к формуле «Мы ничего не будем менять никому в угоду, и не подкидывайте нам свои идеи!» — в таком понимании, повторюсь, стабильность вырождается в стагнацию, в застой, что мы и видим в нашей стране. Страх перемен мешает развитию. Страх перемен стоит на пути политических реформ, сдерживает экономику, не дает по-настоящему модернизировать систему образования, фактически ограничивая необходимые реформы прибавлением часа на сон ради главного ребенка страны. Как результат этого страха — возрастание закрытости, деградация управленческого аппарата, отток национального интеллекта.

Пусть это не вина — пусть это беда Министерства иностранных дел. Но когда наши дипломаты повторяют, как мантру, что многолетние санкции были результатом двойных стандартов Запада, осознают ли они свою вину в том, что эта беда длится столько времени?

Я никогда не был сторонником санкций, следствием которых был бы реальный ущерб для белорусского народа. Да и были ли введены, например, Европейским союзом, такие санкции, экономические последствия которых почувствовали бы рядовые белорусы? По-моему, нет. Эти санкции — не более чем попытка воспитания нашего правительства. Они не принесли результата по той причине, что правительство в принятии решений не самостоятельно.

Прошедшие годы стали годами неиспользованных возможностей, годами ограниченного развития экономики, годами отсутствия инвестиций. Можно ждать милости от Китая, но Европа ближе. Можно стоять на задних лапках, вымаливая очередной кредит у России, но полноценная нормализация внешней политики и перевод ее на рельсы прагматизма позволил бы не взгромождать бремя поддержки нашей экономики лишь на одну страну.

Заканчивая свое выступление в рамках темы «Зарождение суверенной внешней политики: контекст, вызовы и достижения при выходе Республики Беларусь на международную арену», хочу еще раз подчеркнуть, что главными вызовами для нашей внешней политики были вызовы внутренние — отсутствие политической воли к реальным демократическим преобразованиям и рыночным реформам, то есть, воли к развитию, к переходу от постсоветской модели управления к современным способам оперативного реагирования на потребности экономики и общества. А главным достижением оказалось то, что, несмотря на отсутствие этой воли, страна все еще продолжает существовать как суверенное государство Республика Беларусь.

И последнее — не столько политическое, сколько поэтическое, потому что я был и остаюсь прежде всего поэтом, а затем уже, по необходимости, политиком.

Есть внутренняя и внешняя политика — и есть внешняя и внутренняя жизнь. В нашей стране они разведены, как лезвия ножниц. И я никогда не стал бы заниматься политикой, если бы этого не было. Если бы мои внутренние представления о демократии, свободе, правах человека, о чести и достоинстве, о ценности самой человеческой жизни хоть в чем-то совпадали с жизнью страны во внешних ее проявлениях. Но они не совпадают ни в чем. Они разведены, повторяю, как лезвия ножниц — и я никогда не стал бы заниматься политикой, если бы не понимал, не представлял того, что будет, если лезвия, между которыми наше будущее, сомкнутся.

Я хотел бы этого избежать. И хоть в этом, надеюсь, все мы едины.

Благодарю за внимание!