Культура

Коллективизация в Год культуры. Бренды белорусской сцены теряют самостоятельность

Недавно министр культуры Борис Светлов озвучил антикризисную инициативу: лишить статуса юридического лица четыре знаковых для отечественной сцены творческих коллектива — Национальный академический народный хор им. Цитовича, Государственный ансамбль танца Беларуси, Белорусский государственный хореографический ансамбль «Хорошки» и Белорусский государственный ансамбль «Песняры».

— Руководство всех этих коллективов пригласили на совещание в Министерство культуры. Поскольку требовалось взять с собой штатное расписание, то я решил, что грядут очередные сокращения, хотя год назад мы уже оптимизировали персонал. То, что я услышал из уст министра, меня и всех коллег повергло в шок, — рассказал в интервью Naviny.by художественный руководитель Государственного ансамбля танца, народный артист Беларуси, профессор Валентин Дудкевич.


Фото агентства «Минск-Новости» 

— Все это происходит в Год культуры! Я считаю, что таким шагом позиционируется, что Беларусь как государство, не способно содержать свои знаковые национальные коллективы. А такие коллективы во всем мире на балансе государства. Мы знаем, какая экономическая ситуация сегодня в Украине, Молдове, Грузии — гораздо хуже, чем в Беларуси, но там ансамбли танца имени Вирского, «Жок» или Национальный балет Грузии «Сухишвили» государство поддерживает, чтобы было что дома показать и за рубежом достойно презентовать страну.

На совещании было заявлено, что после лишения наших коллективов статуса юрлица мы все вольемся в штат филармонии. Все это позволит сократить 28 человек, из которых на 12 человек необходимо будет увеличить штат филармонии. Таким образом, реальное сокращение персонала — около 16 человек.

Официально Очень хотелось получить развернутый комментарий от специалистов Министерства культуры, но, увы, ответственные лица оказались немногословны. В телефонной беседе с корреспондентом Naviny.by помощник министра Александр Карачун заявил, что реорганизация «неизбежна». За подробностями рекомендовал обратиться к начальнику организационной работы и информации Илоне Немовой. Та, в свою очередь, сказала, что «не располагает такой информацией», но пообещала уточнить у первого заместителя министра Ирины Дриги. После же консультации с руководством ответ Илоны Немовой звучал так: «Никаких решений по этому вопросу пока не принято».

— А какие цифры в денежном выражении? Можно ли раскрыть тайну финансирования творческих госколлективов?

— Сокращение этих 16 работников позволит сэкономить не более миллиарда рублей. Это заметные деньги для одного коллектива, но не в бюджете Минкульта. Экономическая составляющая этого решения, на мой взгляд, стремится к нулю. Это не более чем административный зуд. За ним — непродуманность, непросчитанность, несвоевременность.

Госдотация на один крупный коллектив, в частности наш, составляет около 8 млрд рублей в год. Но каждый из коллективов сам зарабатывает деньги. Мы ни копейки не тратим бюджетных денег на зарубежные гастроли, наоборот, привозим в страну валюту. Бюджет платит артисту 2,5 млн рублей зарплаты — это на 200 тысяч больше минимальной зарплаты. И только наша гастрольная деятельность позволяет выплачивать премии, надбавку за контракт, чтобы улучшить финансовое положение артистов.

Мы и так теряем кадры, потому что где-то на круизном лайнере зарплата несопоставима с нашей. Уходя на эстраду в подтанцовку, артисты получают больше денег, но неизбежно теряют профессионализм.

Экономить нужно с умом, просчитывая дальнейший эффект. Если меня упрекнут, что в штате три костюмера, я с цифрами в руках докажу, что затраты на их зарплату позволяют экономить колоссальные средства. Сценический костюм танцевального коллектива живет 5-6 лет. Благодаря нашим работникам костюмы используются по 10-16 лет. Специфика нашего жанра такова, что морально костюмы не устаревают, а сшить их чрезвычайно дорого.

— Иногда мне кажется, что происходит некая подмена понятий: спрашиваешь о творчестве, а тебе рассказывают, сколько стоят туфли артистки или почему нет денег на качественный звук...

— Когда речь заходит о культуре, нельзя все строить только на экономических расчетах. Престиж государства ни за какие деньги не купишь. Именно те коллективы, которые хотят лишить статуса юрлица, а значит, просто развалить всю нашу работу, сегодня и в прежние времена были визитной карточкой Беларуси за рубежом. Постсоветская эстрада никому не известна и не интересна — ни Европе, ни Америке, ни Китаю. За границей известны наши музыканты, работающие в академических жанрах, балет и наши коллективы.

Я не случайно сказал о Китае. Мы не раз были с гастролями в этой стране и при всей разности менталитетов, культуры, китайцам очень интересны наши выступления. Мы стремимся через танец рассказать об истории Беларуси, наших традициях, характере нашего народа, и это находит отклик и вызывает большой интерес.

Фото beladance.org

— Были ли какие-то предпосылки к тому, чтобы для «коллективизации» выбрали именно эти четыре коллектива?

— Хорошее слово подобрали — коллективизация… Никаких объективных предпосылок нет. Скажу больше: финансовое положение наших коллективов не хуже, чем в самой филармонии. У нас, например, вполне солидный валютный счет. Когда наши доходы растворятся в общем «вале» вновь созданного «гиганта», коллективы потеряют стимул для самосовершенствования. Экономическая монополия в рамках одной концертной организации неизбежно и очень быстро докажет свою несостоятельность, как, в итоге, доказывали ее все существующие монополии. Мобильные творческие коллективы, как и малые предприятия, более жизнеспособны.

Мне кажется, министерству сегодня нужно не нас лишать статуса юрлица, а выстраивать системную работу, направленную на то, чтобы Беларусь не страдала от «колониальной» политики российских гастролеров.

Наш ансамбль выступал 4 марта в Гомеле, цена билетов — 100-150 тысяч, а 3 марта там был концерт Стаса Михайлова с билетами по 1,2-1,8 миллиона рублей, 10 марта — Аллегрова (800 тысяч —1,3 млн), 20 марта — Лолита, 22 — Кузьмин, 27 — Национальный балет Грузии «Сухишвили», потом Ваенга подтянется. Эти артисты вытянут все деньги из кошельков горожан и касс профкомов. Но для них собирают залы!

Когда наши администраторы предлагают концерт, в ответ слышим: у людей нет денег, кризис. Реклама российской попсы не ограничена в бюджете, за три месяца до концерта они уже на всех телеканалах. Нам же на рекламу не выделяют ни гроша. Не призываю запрещать выступления российских или иных артистов, но как-то нужно решать проблему засилья на наших сценах дорогостоящих гастролеров.

— Давайте рассмотрим худший сценарий, то есть Минкульт не отступит…

— Слияние наших коллективов с филармонией увеличит ее штат на 400 человек. Теперь, чтобы принять решение в нашем коллективе, собирается три-четыре человека. Нужно, нам, допустим, приобрести инструмент: решили, провели все необходимые процедуры, купили, поставили на баланс. В филармонии сейчас 22 коллектива и 400 человек. Будет 26 и 800 человек. Всем много чего нужно. Каждый захочет поделить по-своему.

— Не исключаете, что после ликвидации юрлиц и артистов сократят?

— Национальный академический народный хор, «Хорошки» и наш ансамбль — совершено разные коллективы, объединить их невозможно. Наихудшее положение у «Песняров». Сегодня «Песняры» — не формальные правопреемники, а, благодаря Вячеславу Шарапову, коллектив, сумевший сохранить «песнярское» звучание, стилистику. Переход в филармонию для них обозначает смену юридического адреса, что повлечет потерю общеизвестного товарного знака. Как только бренд «Песняры» останется бесхозным, все эти клоны, тринадцать лет поющие под фонограмму Мулявина, воспользуются ситуацией, и Беларусь потеряет национальный бренд.

Художественный руководитель-директор БГА «Песняры» Вячеслав Шарапов: — По моему скромному мнению, в сегодняшней, далеко не простой обстановке, любая реорганизация может привести к неожиданным и весьма неприятным последствиям. Для «Песняров» реорганизация с вливанием в Белгосфилармонию нежелательна прежде всего в связи с возможной потерей прав на общеизвестный товарный знак за рубежом. О том, как этот знак был возвращен стране, и что будет в случае смены собственника, как и неизбежно связанной с этим перерегистрацией, можно написать отдельную повесть. Чего только стоила процедура регистрации в Украине! Не завидую тому, кто сегодня решится повторить этот путь... С другой стороны, могу понять позицию Министерства культуры, которое сегодня вынуждено оптимизировать «всё и вся». Но есть главное, что все мы обязаны сохранить. Мы интересны за рубежом только потому, что мы «другие». Со своими, присущими только нам чертами и особенностями. А эти чёрточки и нюансы создаются и собираются воедино путем кропотливого труда и таланта артистов и их руководителей. Поэтому хочу призвать всех, от кого зависит будущее национального искусства, еще раз внимательно и взвешенно продумать последствия принимаемых решений.

— Вы уже предприняли какие-либо контрмеры?

— Руководитель каждого коллектива направил в министерство письмо с возражениями, предложениями, нашим видением проблемы. Наша программа-минимум — хотя бы отсрочить рассмотрение этого вопроса до осени. Каждый коллектив уже распланировал работу до конца сезона и сейчас что-то менять нецелесообразно, это только создаст социальную напряженность в коллективах в Год культуры, год парламентских выборов. А уж как объяснить иностранным партнерам, что нас реформируют и оптимизируют, пока даже не представляю.

Все решилось где-то кулуарно и, на мой взгляд, недостаточно компетентно. Возможно, все это не вызвало бы такой резко негативной реакции, если бы все это было по-другому организовано. Собрались бы всех, допустим, летом и сообщили, что с нового года планируется такая-то реорганизация, и предложили сообща подумать, реально ли ее провести для пользы дела, а не для галочки.

В каждом коллективе прошли общие собрания, на которых обсуждалась сложившая ситуация. У нас тоже прошло собрание, и протокол мы направили в Совет министров и Администрацию президента.

Новость об укрупнении и для директора Белгосфилармонии Александра Валентиновича Гарбара была такой же неожиданной, как и для нас.

— Валентин Владимирович, как лично вас затронет возможное лишение коллектива статуса юрлица?

— Я меньше всего думаю о себе. Мне больно, что может разрушиться коллектив, который существует более 55 лет. Я здесь работаю 30 лет, создал со своими единомышленниками практически весь репертуар ансамбля, несу ответственность за каждого человека, поэтому буду бороться за статус коллектива, за уважительное отношение к нему.