Другие материалы рубрики «Беларусь-ЕС»

  1. Беларусь не вернется в европейскую систему преференций?
    Белорусские власти вряд ли готовы серьезно расширить возможности независимых профсоюзов, тем более при экономическом кризисе…
  2. Конфликт Варшавы и Москвы может неприятно аукнуться Минску
    Белорусско-польские отношения в перспективе могут осложниться из-за российского фактора…


Беларусь-ЕС

Страны Восточного партнерства усиливают прагматизм отношений


Белорусские власти хотя и подчеркивают союзническую верность России, но нуждаются в площадке Восточного партнерства. Призывы раздробить эту инициативу ЕС на две части министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей назвал «абсолютно глупыми».



Так он отреагировал на высказывания главы Представительства Украины при Европейском союзе Константина Елисеева. Тот призвал отделить Грузию, Молдову и Украину от Азербайджана, Армении и Беларуси в контексте восточной политики ЕС.


Раздел на две лиги никому не принесет выгоды

На 8-м Киевском форуме в конце мая Елисеев высказал мнение по поводу преобразования программы «Восточное партнерство»: «…Мы можем обеспечить политику дифференциации в рамках Восточного партнерства. Мне кажется, уже пора отделить три страны — Украину, Грузию и Молдову от Армении, Азербайджана и Беларуси. Мы пытались это сделать, кстати, на рижском саммите, у нас было, кстати, согласовано трехстороннее заявление относительно Украины, Грузии и Молдовы. То есть четкая дифференциация».

Глава МИД Беларуси, в свою очередь, заочно прокомментировал идею через несколько дней: «Если они хотят загубить эту инициативу, тогда можно делить на две части, на три части. Тогда эта инициатива прекратит свое существование».

Тезис о разделении Восточного партнерства на две лиги — стран, подписавших с ЕС соглашения об ассоциации, и тех, кто не собирается этого делать — действительно часто встречается в СМИ, фигурирует в экспертных дискуссиях.

Однако его воплощение в жизнь приведет, как минимум, к коренной трансформации партнерства, при которой пострадает одна из центральных идей инициативы — многостороннее сотрудничество, в том числе внутри самой восточноевропейской шестерки.

По большому счету, такое дробление едва ли соответствует чьим-либо интересам.

Для Азербайджана, Армении и Беларуси это по понятным причинам означало бы снижение интенсивности отношений с Евросоюзом, что имело бы негативные последствия для их геополитических и экономических интересов. Для самого Европейского союза это противоречило бы одной из основных целей Восточного партнерства — развитие стабильного и предсказуемого региона, расположенного между ЕС и Россией.

Со своей стороны, Москва восприняла бы дробление инициативы как однозначный курс Брюсселя на усиление зон влияния и разделительных линий в Восточной Европе. К тому же выделение Украины, Молдовы и Грузии в отдельную группу только актуализировало бы пугающий многих в ЕС вопрос о будущем членстве этих стран в Евросоюзе.

Если разобраться, то и Киев, Кишинев, Тбилиси также не получили бы от предлагаемого разделения инициативы осязаемых бонусов. Даже наоборот. Это лишь сузило бы их возможности балансировать между Москвой и Брюсселем и, соответственно, обострило бы многие проблемы во внешней и внутренней политике.

Да и выступающих за европейскую интеграцию лидеров этих стран такое положение в конечном итоге, пожалуй, лишь дискредитировало бы. После повышения ставок в отношениях с ЕС дальнейшее разочарование от невозможности далеко продвинуться в этих отношениях становилось бы только сильнее.


Вопрос о «соседях соседей»

Любопытно во всей этой дискуссии выглядит интерпретация сторонами термина «дифференциация», который сегодня все чаще используется в отношении Восточного партнерства.

Совместная декларация по итогам прошедшего в мае рижского саммита содержит такую формулировку: «Участники саммита подтверждают, что целью Восточного партнерства является развитие усиленных и дифференцированных отношений между ЕС и шестью суверенными, независимыми партнерами. Охват и глубина сотрудничества определяются амбициями и потребностями ЕС и стран-партнеров, а также скоростью реформ».

Такие во многом обтекаемые формулировки действительно создают почву для различных толкований, что и продемонстрировал заочный спор между Елисеевым и Макеем.

В то же время из текста декларации и всего контекста отношений Брюсселя с восточными соседями все же следует, что в Евросоюзе не собираются отказываться от существующего формата Восточного партнерства. Однако события последних лет вынуждают европейских дипломатов подходить к каждой стране партнерства более гибко, учитывать специфические потребности и ограничения.

Это не в последнюю очередь касается и специфики отношений стран-партнеров с Россией. Именно поэтому сегодня в ЕС все чаще ставится вопрос о роли и значении «соседей соседей» для будущего Восточного партнерства. Другими словами, вопрос о том, как отношения того или иного восточноевропейского государства с Москвой влияют на развитие его отношений с Брюсселем.


Программа должна стать гибче

Все эти вопросы имеют ключевое значение для будущего Восточного партнерства.

В марте этого года в Евросоюзе был начат процесс пересмотра Европейской политики соседства (ЕПС). Последняя является своего рода рамкой для отношений ЕС с соседями на юге и востоке. Восточное партнерство со времени своего запуска в мае 2009 года выполняло функцию восточного измерения ЕПС (на южном фланге Брюссель создал Союз для Средиземноморья).

Пересмотр ЕПС должен завершиться осенью принятием программного документа, который расставит новые акценты этой политики. Тогда определится и будущее Восточного партнерства. Поэтому, к слову, вызвавший множество эмоций рижский саммит носил, скорее, промежуточный и консультативный, а не судьбоносный, характер.

В целом же некоторые будущие акценты Восточного партнерства уже более-менее понятны, и саммит в Риге их только подтвердил.

Во-первых, это все тот же принцип дифференцированного подхода к амбициям и потребностям стран-партнеров. Отсутствие заметных успехов в достижении задач Восточного партнерства на всем пространстве инициативы делает политику в стиле «одинаковый подход ко всем» нерелевантной. А неоднозначные достижения в наиболее европейски ориентированных странах (Грузии, Молдове и Украине) — это дополнительный аргумент в пользу более гибкой политики.

Во-вторых, так или иначе больший акцент будет делаться на прагматическом сотрудничестве, особенно экономического и инфраструктурного характера.

Это не означает, что вопрос ценностей будет снят с повестки дня отношений ЕС с соседями: даже если кто-то из европейских дипломатов и чиновников хотел бы так поступить, общественное мнение в странах Евросоюза этого не позволит. Однако в условиях эскалации геополитического напряжения в регионе прагматизм в любом случае становится основой внешней политики.

В-третьих, в Восточном партнерстве станет заметно весомее фактор России. Многим странам это, разумеется, не нравится. Эксперты, приверженные европейским ценностям, искренне не понимают, как ЕС может вести диалог со странами Восточного партнерства и при этом оглядываться на Москву.

Однако события в Крыму и на Донбассе жестко корректируют восприятие реальности. Европейскому союзу ничего не остается, кроме как быть более чувствительным к геополитическим ограничениям и потребностям стран-соседей.


Минску эта площадка нужна

В целом такие потенциальные новшества Восточного партнерства соответствуют основным ожиданиям официального Минска. Белорусские дипломаты с самого начала инициативы выступали за более дифференцированные отношения с разными странами-партнерами на основании взаимовыгодного сотрудничества и против усиления разделительных линий в регионе.

Само Восточное партнерство сохраняет для Беларуси важность и даже уникальность. Беларусь, в отличие от всех других стран региона, по-прежнему не имеет двустороннего политического договора с Брюсселем.

Соглашение о партнерстве и сотрудничестве было заключено еще в 1995 году, однако так и не вступило в силу из-за отказа ряда государств ЕС его ратифицировать после белорусского референдума 1996 года. В этих условиях Восточное партнерство является единственной легитимной площадкой для регулярных дипломатических контактов.

На фоне эскалации напряжения между Россией и Западом значение такой площадки только увеличивается. Поэтому Минск будет всячески стараться, чтобы партнерство развивалось в неконфронтационном и максимально прагматичном русле.

Главное, чтобы предстоящие осенью президентские выборы в Беларуси в очередной раз не разрушили идущий уже более двух лет процесс нормализации белорусско-европейских отношений.

Оценить материал:
Средний балл - 4.23 (всего оценок: 17)
Tweet

Ваш комментарий

Регистрация

Последние Комментарии

  • Ой, блин, да нам бы склады разгрузить, да кредитов перехватить - вот и весь наш интерес ко всякого рода площадкам. Всё равно, что многодетной матери-одиночки вместо увеличения пособия предлагать прийти на День Воли, к примеру, обещая, что её участие решит её проблемы.