|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Однополые браки в Германии разрешили десять лет назад. Сегодня каждая третья гомосексуальная пара в стране живет в официально зарегистрированных отношениях. Одни называют «радужный пункт» немецкой конституции показателем развитой демократии, другие — издевательской дискриминацией. Germania-online изучила аргументы pro и contra.
Этот закон был в Германии сродни революции. В первый день, когда он вступил в силу — в гамбургском ЗАГСе оформили свои отношения 15 пар-пионеров. Для большинства из них это стало демонстративным протестом против общественной гомофобии. В начале 2000-х против гомосексуальных браков громко выступали сторонники партии ХДС/ХСС, а ее тогдашний пресс-секретарь Норберт Гайз публично назвал однополые отношения «извращением».
Политикам вторила церковь, представители которой считали «нетрадиционное» по христианским канонам поведение недопустимым. За «исторический прорыв 2001 года» — так радужное сообщество называет принятие закона о партнерстве — гомосексуалы благодарны одному из его инициаторов Фолькеру Беку, которого называют «политическим папой» закона.
С юридической точки зрения гей-брак в Германии традиционному супружеству не ровня. Такой союз на языке чиновников называется «зарегистрированное партнерство». Де-факто это означает, что два официально расписавшихся гомосексуала не обладают всеми конституционными правами, которые закреплены за классическими супругами.
Два главных «ограничителя» — право на совместное усыновление ребенка и порядок обложения подоходным налогом. В этих пунктах на сегодняшний день и заключается главное отличие однополого партнерства от обычного брака. То есть гомосексуалы оказываются «почти что замужем». И эти два принципиальных вопроса являются камнем преткновения между представителями радужного сообщества и властями Германии.
Хотя справедливости ради нужно отметить, что за десять лет закон претерпел не одну корректировку. В начале, по словам представителя Союза геев и лесбиянок LSVD Манфреда Брунса, у однополых партнеров были только обязанности, а прав — никаких. В 2005 году, например, гомосексуалам разрешили усыновление пасынка или падчерицы. То есть, если у одного из партнеров есть ребенок, то второй может стать для него официальным родителем.
Процесс усовершенствования закона не стоит на месте. Бывшие противники уже не столь категоричны. Союз ХДС/ХСС по крайней мере принимает во внимание призывы геев и лесбиянок к толерантности по отношению к их сексуальной ориентации. А кардинал Райнхард Маркс недавно признался, что церковь в отношении гомосексуальности «не всегда брала правильный тон». Кроме того, летом этого года Федеральный конституционный суд постановил, что ущемление интересов зарегистрированных партнеров в законе о наследстве противоречит Основному закону Германии. И «зеленые» политики продолжают усиленно лоббировать интересы однополых пар, мечтая в идеале добиться для них права не на «партнерство», а на самый настоящий брак.
По заверению Фолькера Бека, две трети населения Германии эту идею всецело поддерживают. «Левые» считают, что создание двух правовых институтов брака — гетеро и гомо — ни что иное, как преступная дискриминация. Кстати, по данным исследовательского института Forsa, 79 % немцев не имели бы ничего против, если бы и канцлером Германии стал человек нетрадиционной ориентации.
Сегодня в Германии живет порядка 23 тысяч однополых пар, уже скрепивших свои отношения официальными узами. Это значит, что каждая третья «радужная» пара произнесла друг другу торжественное «да» в одном из немецких ЗАГСов. Причем геи делали это в 2,5 раза чаще лесбиянок. И это — по самым скромным подсчетам, потому что не каждый бундесбюргер готов открыто объявить о своей ориентации даже в статистических целях.
При этом за первые десять лет своего существования однополые союзы оказались крепче гетеросексуальных: процент разводов — ниже десяти. Среди однополых «женатиков» немало людей публичных. Например, Федеральный министр иностранных дел Гидо Вестервелле. Свой каминг-аут вице-канцлер сделал прямо на приеме по случаю дня рождения Ангелы Меркель в 2004 году. А эстрадный певец Патрик Линднер успел со своим партнером уже развестись. В немецкой прессе громко обсуждалось, как после расставания партнеры делили их общего сына — русского мальчика, которого Линднер усыновил в Сибири в 1998 году.