Анна Шаркунова. ШОУ-БИЗ. Чего хотят блондинки?

Аня Шаркунова. Певица. Финалистка проекта «Звездный дилижанс» (СТВ), победительница конкурса «Песня года» (ОНТ). Обладательница премии «ТОП-50 самых красивых и успешных людей Минска» в 2007 году. Обладательница премии «Лучшая поп-исполнительница 2007 года» по версии телеканала MTV («MTV RMA-2007»). В марте 2008 года выпустила дебютный альбом «Сердце красавицы». Преподаватель вокальной студии Белорусского государственного педагогического университета им. М.Танка.

Когда мы начинали, моему продюсеру говорили: «Ты что делаешь? Зачем тебе это нужно?» Итак, мол, блондинок в шоу-бизе тридцать две или тридцать пять, куда ты с Анькой лезешь?

Да, у нас на сцене много блондинок. Просто потому, что мы живем в Беларуси. Мы такие по своему национальному имиджу: светлые, с голубыми глазами… Жили бы в Бразилии, были бы все звезды коротконогие, с большими попами и темными волосами.

Вообще, я всегда хотела быть рыжей. Но для этого надо пойти на рисковый эксперимент: покраситься. На что мой продюсер сразу говорит: «Куда? Пусть все хотя бы сначала запомнят, что ты — белая!». У нас реально путают людей, которые работают на сцене по тридцать лет. Белорусская публика, например, до сих пор слабо различает Инну Афанасьеву и Ирину Дорофееву. Поначалу, когда я где-то появлялась, часто реагировали так: «Ой, Вера Каретникова! Дай автограф!». Или так: «Это ваши песни?! Мы думали, что все это поет Валерия!».

А поющие блондинки совсем не одинаковы. Во-первых, они у нас разновозрастные. Вот с Инной Афанасьевой мы не то что конкурировать не можем — мы с ней находимся в разных ипостасях. Она — официальная певица. Другой ранг.

Во-вторых, у каждой блондинки на сцене свои цели. Кто-то хочет отработать пару лет и найти себе хорошего мужа. Кто-то живет музыкой. А кто-то просто в нее играет. Каждый выбирает свое. Я бы давно вышла замуж — раза четыре. И была бы в шоколаде. Но так мне скучно. Мне говорят: «Ой, надо искать мужчину, который за все будет платить!». А любовь где? Я бы согласилась поменять сцену на любовь. Но чтобы по-настоящему, чтобы крылья выросли — надо же порхать, быть для кого-то красивой! А не «Так: годовой бюджет, квартира, машина… Все — мое! Берем, заверните!».

Само по себе блондинка на сцене — ни плохо, ни хорошо. Главное — музыка. Вот мне за свои песни не стыдно. Более того, я ими горжусь. Что-то получилось больше, что-то меньше. Но мои песни хорошо работают, их люди знают и любят. Артист должен быть личностью. А блондинка или нет — уже дело второе. У меня очень хороший продюсер, который знает, что делать. Но если б я была плохой артисткой, ничего бы не получилось. Можно написать песню, отправить ее на радио, раскрутить, но любить-то ее не заставишь! А у меня проект рентабельный. И спонсоров особых нет. Мы должны зарабатывать деньги, чтобы вкладывать их в песни. А если ты плохо работаешь, тебя снова не пригласят.

У нас мало знать себе цену. Очень хотелось бы при этом пользоваться спросом. Можно выставить огромный ценник — но здесь это никто не купит. У нас как хотят: «Приедте, пожалуйста, вам же не трудно. И выступите… бесплатно!». Мне не трудно. Но каждый должен зарабатывать. Я начала делать живые концерты, собрала коллектив — все это очень дорого и жутко нерентабельно. У меня балет, звукорежиссер, директор, пресс-атташе — и всем же нужно есть! Можно, конечно, и без балета. Может тогда и платья не шить, и песни не писать?

В результате и 75% у нас получаются соответственные — «Она меня любила, а я ее забыл, та-та-ра-ра-ра-ра» и «Ямаха» в качестве аккомпанемента. Радиоэфир заполняют лишь бы чем. Ночь — это ж просто праздник белорусской песни какой-то. Я очень хочу, чтобы отменили эти обязательные 75% белорусской музыки. Такой процент песенного мусора сразу отпадет! А мотивация сидеть, напрягаться, писать хорошие песни появится. И борьба — когда нужно что-то кому-то доказывать — тоже. Сейчас же чем доказывать — «Евровидением»? «Славянским базаром»?

У меня начинается тихая депрессия. Потому что хочется развиваться. А здесь это делать очень тяжело. Что в нашей ситуации обламывает больше всего? То, что трудно выбиться, а потом еще труднее развиться. Чтобы не умереть со скуки. И денег здесь можно заработать вот столько — и не больше. Мы пытаемся пробиться в Киев, в Москву… А там не тридцать три блондинки, а тридцать три миллиарда блондинок! И все стоят в очереди с пачками денег и желанием петь. Русское музыкальное ТВ ночью — это масса дорогих клипов без цели и смысла. Выхода — ноль. Но все равно снимают и хотят петь. На московских корпоративах обычно один хэдлайнер, а остальное такая чушь! Всякие там стрелки-белки. И все эти девочки пытаются работать. Даже не под «минус» — под полную фонограмму! А получают больше, чем наша самая лучшая группа. И это ужасно.

Дело по большому счету не в том, что артисты у нас плохи — на самом деле есть достойный материал! А в том, что нельзя позволить себе балет, живой бэнд или поехать в ту же Москву или Киев сделать что-то со звуком. Потому что если наша звезда это сделает — на сцену она выйдет в лаптях. Потому что ей даже на платье не хватит. Красота стоит денег. Это огромная работа: быть ухоженной и хорошо одетой. Какие звезды — если денег нет?! Без инвестиций в творчество не будет развития.

Но мы почему-то любим всех, кроме своих. Это просто феноменально: играет магнитофон, люди пляшут под чужие три аккорда и радуются! А выходит человек петь — «Да ну, наша зорка!». Наши артисты слишком доступны. Они слишком близко — не на небесах, а рядом.

В общем, шоу-биз у нас просто гениальный. Но работать все равно хочется.

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».