Мнение

Максим Жбанков. КУЛЬТ-ТУРЫ. Место Минус

 

Максим Жбанков. Культуролог, киноаналитик, журналист. Преподаватель «Белорусского Коллегиума». Неизменный ведущий «Киноклуба» в кинотеатре «Победа». В 2005-06 годах — заведующий отделом культуры «Белорусской деловой газеты». Автор многочисленных публикаций по вопросам современной культуры в журналах «Мастацтва», «Фрагмэнты», «pARTisan», на сайте «Наше мнение».

Сколько можно травиться гнилыми передовицами самой тиражной из газет? Как долго нам хоронить друзей в этом черном январе? Зима падает под ноги тупым гололедом и учит жить радостью, что сегодня умелые ручки пришли не к тебе. Звонит один приятель-журналист. Сижу, говорит, своих DVD список составляю. «Если меня заберут – хоть буду знать, что после требовать...» Паранойя? Куда нынче без нее. Другой, московский знакомец просит набросать текст про Минск: «Там у вас так классно! Предчувствие культурного прорыва!» Сел. Написал. Вроде без политики. Вроде по делу. Москва не взяла: там ждали острых новостей. Отдам тогда собратьям по минскому асфальту.

Минск – особая форма реальности. Кажется, что самим собой этот город бывает лишь тогда, когда его никто не видит – ранним утром или глухой ночью. Массив строений, из которых вычтен суетливый человек, избавляется от необходимости производить впечатление и внушать некие смыслы. Ему нормально без нас. Ровно настолько, насколько и нам без него.

Это город, которого нет. Потому что он в стране, у которой большие проблемы с прошлым и еще большие — с настоящим. Потому что он слабо приспособлен для личного движения и выйдя на главный проспект постоянно кажешься лишним – раздражающей аномалией в расчерченном не тобой пространстве. Индивид здесь важен как повод для синхронного ответного движения системы. Постоянно опаздывающей — даже в срок включить дополнительный эскалатор, когда в метро час пик.

К Минску не успеваешь привыкать. Внятная хореография частных маршрутов и личных предпочтений сведена на нет дикой застройкой и мутным переделом недвижимости. Скоропостижная мутация ландшафтов озадачивает и мешает стабильным привязанностям. Привык к кленам за окном – чтобы утром проснуться от визга циркульной пилы. Затеял по утрам пить кофе в кофейне напротив – а там после выходных уже овощной магазин. Память этого города сложена из травм, дефектов и пауз. Недостроенное сталинское счастье. Недодуманный триумф нации.

Минск — декорация для пустоты, которую зимой делает явной снег, маркирующий ущербность городского дизайна. Узкие протоптанные дорожки в снежных массивах выглядят дерзко и вызывающе, а пришедший в срок трамвай – нечаянным счастьем. Простейшая форма фрондерства: упасть на глазах суетливых прохожих навзничь в сугроб. Или засветить снежком в бигборд с щекастым колхозником и слоганом «Беларусь – это мы». Нормальный способ обозначить свое присутствие в зоне глобального отсутствия.

В другие города на самом деле едешь не на бурный шоппинг, а в другую среду. Там улицы ходят неровно, а менты – редко. Там не надо долго и грустно искать хоть какую подвальную кофейню. Там можно на улице купить ядреный эспрессо, согреться на ходу и на пару часов счастливо зарыться в джазовый отдел двухэтажного книжно-кино-музыкального магазина. В Минске этого нет.

В нем, в общем-то, нет почти ничего из того, что хотелось бы считать своим. Поэтому мы его собираем как пазл: по кусочкам, по частям. Из частных воспоминаний, детских сантиментов — и других городов. Валечка, одна из хозяек единственной минской частной арт-галереи, попав невзначай в Канзас-сити, радостно воскликнула: «Ой, совсем как в Минске!» Сердцем ловится, конечно же, не реальное, а желаемое. Наш Минск мы ищем в Варшаве и Берлине, Сиэттле и Праге. Потому что в Минске Минска нет.

Минск – место несбывшихся обещаний. Это зима по щиколотку в талой воде. Это порядок, который обращен против тебя. Это вечный Ленин в сердце главной площади, которого любят лишь красные пенсионеры да (раз в пять лет) несогласные с итогами выборов – как трибуну для злых речей. Это дурной каток, залитый в центре города между Дворцом Республики и Администрацией президента – с фаллоцентричной елкой посреди веселящихся граждан. Где еще, выходя со второго этажа главного супермаркета, пробиваешься сквозь хмельной «стояк» на первом – буйную пивную распивочную в лучшем советском стиле? Любить этот город трудно. Особенно в декабре – когда все соседи радостно визжат «Jingle Bells!» и тащат телевизоры с рождественских распродаж, а у нас почтительная тишина, минимум декора и грамотно нарисованного белого кролика днем с огнем не отыскать. Справься сам: купи белые ушки и скачи с морковкой.

Жить в этом городе – значит, строить параллельную (ему) реальность. Находить частные контакты и особую жизнь. На сочувственные вопросы закордонных друзей «Ну как вы там, при диктатуре?» отвечаешь единственно возможным образом: «Никак». Потому что уже давно существуешь отдельно – в личной Внутренней Европе. Со своим отдельным Минском из умников и джазистов, чудил-авангардистов и тощих студентов в разноцветных кедах, зеленого чая в больших кружках, ночных концертов и самопальных журналов. В этом Минске нет топографии, зато налицо хореография. Бродячий арт-хауз, лишенный внятной прописки. В этом плюс: его можно поймать где угодно. В этом минус: часто кажется, что его вообще не существует.

Но в таком раскладе есть, как ни странно, странная прелесть. Потому что пустое место толкает к креативу. Этому державному городу нечего нам сказать. Он живет в шумовом режиме – но ты-то уже настроен иначе. И при любой погоде с твоим городом ничего не случится. Потому что нельзя отнять то, чего нет.

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».