Александр Кулешов. МНЕНИЕ. Операция «Захват социолога» как индикатор роста значимости социологии

Задержание известного в стране социолога Олега Манаева накануне брифинга, посвященного ситуации в Беларуси, кажется симптоматичным...

 

Александр Кулешов. Окончил Белорусский государственный университет. Ныне — младший научный сотрудник одной из социологических структур Беларуси.

Звездный час социологии в Беларуси настал!

Наконец-то наша наука снова оказывается в ситуации, когда сложным и позорным становится игнорировать брошенные ей вызовы. Как в этой ситуации можно не обратить свой взгляд (пусть даже сквозь покров государственной идеологии) на происходящую реальность?

Задержание известного в стране социолога Олега Манаева накануне брифинга, посвященного ситуации в Беларуси, кажется симптоматичным: результаты социологических исследований, до этого мало кого серьезно тревожившие, вдруг оказываются в центре внимания! Наверное, случившееся может даже радовать нас, социологов. И пусть для этого приходится жертвовать чьим-то душевным спокойствием, но зато — и это действительно важно — наша деятельность обретает явный вес в поле политической борьбы.

Задержание Олега Манаева, метафорически названное в интернет-СМИ операцией «Захват социолога», по меньшей мере, примечательно. Ведь, как ни странно, данное событие дает повод надеяться на размыкание зациклившегося на самом себе дисциплинарного дискурса социологии. Теперь просто немыслимым становится отказ от участия социологов в общественной жизни страны. Как видим, отечественная социология вновь оказывается с глазу на глаз с проблемой собственного выхода в поле публичной политики.

Социология — и это азбучная истина — является эффективным инструментом воздействия в демократических обществах. В другой ситуации администрация потому и стремится бороться с неприятными для нее выводами социальной науки, потому что последняя — рано или поздно, но неизбежно — способствует распространению искомой информации среди людей. Мы ведь живем не в средние века, когда захват гонца с важным письмом мог реально влиять на ход сражений и, может быть, даже на судьбы народов! И как бы сильно этого кому-нибудь не хотелось, но блокировать общественное сознание сейчас не так просто.

В свете задержания Олега Манаева может показаться очевидным рост значимости социологии: ведь, наконец, она становится поводом для реальных — пусть и загадочных по целям и содержанию — действий. Вместе с тем, внимание людей привлекается к социологии не благодаря усилиям профессиональных социологов, а под воздействием внешних по отношению к науке сил. Это парадоксально, но силы эти находятся внутри реально сложившейся и устоявшейся государственной системы.

Однако не стоит, пожалуй, слишком сильно драматизировать случившееся и придавать ему чересчур большое значение. Конечно, приятно и лестно было бы отнестись к нему как к выражению страха, а значит, и уважения, испытываемого администрацией по отношению к результатам социологических исследований. Однако вряд ли это так уж безоговорочно: ведь бурную реакцию вызывают именно политические исследования, но не социология сама по себе.

Дело в том, что политические и электоральные исследования (а именно о них здесь и идет речь) суть политика. Публикуя полученные результаты, социолог сам принимает активнейшее участие в формировании общественного мнения. В связи с этим он возлагает на себя и почти журналистские функции. А сохранить свою беспристрастность в условиях острого конфликта очень непросто, поэтому, к сожалению, любое электоральное исследование (будь то «левого» или «правого» толка), как правило, политически ангажировано. И здесь встает проблема определения критериев, которыми мы руководствуемся, выбирая, кому верить, а кому нет. Но, не имея возможности проследить за процедурой проведения исследования, степень нашего доверия тем или иным результатам может основываться только на собственных политических взглядах. Научная же сторона проблемы задвигается по отношению к политической на задний план.

Повторю, что полученные в результате социологического исследования цифры неизбежно играют конкретную роль — способствуют формированию общественного мнения. Но, по большому счету, исследования сами по себе никаких проблем не решают. И дело тут, скорее всего, даже не в том, что какие-то выводы получены в ходе именно социологического исследования, а в том, что эти выводы неприятны власти: они покушаются на ее авторитет. И, скорее всего, администрации совершенно не интересно, насколько эти данные реальны и научны. Дело прежде всего в том, что данные эти для нее просто вредны.

Начало конца безмятежной жизни белорусских социологов рано или поздно должно наступить. Хочется думать, что всякому обществоведу в нашей стране придется держать ответ перед самим собой, перед своим призванием, опытом и талантом. И каждый из социологов сделает выбор в пользу своей профессиональной чести, а не в пользу каких-либо политических сил. Короче говоря, этика социологии должна предполагать и стремиться к изначальной нейтральности и незаинтересованности. Нашей науке следует быть свободной от эмоций и оценочных суждений, к тому же зачастую не основанных на научных данных. Так (и только так) мы сможем завоевать народное доверие, которое было утрачено «благодаря» стараниям некоторых беспринципных «исследователей» и нерадивых журналистов.

Вопросов много, но одно, на наш взгляд, все же, остается бесспорным: социология в нашей стране все больше становится инструментом реальной и жесткой политической борьбы. А задержание Олега Манаева произошло, как говорится, в нужное время в нужном месте и с наибольшим ущербом… для авторитета власти.

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».

 


  • внешний вид инопришельца, не внушает доверия
  • Хотелось поспорить с г-ном Кулешовым о науке социологии, а заодно и статистике. Был ли мальчик? Эдак и керлинг спортивной дисциплиной стал. Социология облслуживает процесс, в данном случае политический и от того на какой стороне афтар делаются соответствующие заключения. Развелось, блин, околонаучных бездельников