Мнение

Вадим Вяткин. ЖИЗНЬ. Приключения белорусского гастарбайтера в России

Вадим Вяткин. Родился в 1966 году, закончил Минский институт иностранных языков, отслужил в армии. Работал учителем, переводчиком в социологическом бюро, администратором гостиницы, монтажником рекламы, метрдотелем ресторана. С 2003 года работал строителем в Варшаве, Казани, Санкт-Петербурге и Минске. Женат, двое детей.

Когда выбора нет — это плохо. Когда он есть — не факт, что это хорошо. В моем случае наличие выбора радовало не сильно. Четыре варианта, один кислее другого. Вариант первый, отечественный. Плюсы: я дома. Минусы: бодрое объявление в интернете, трубившее о высокой зарплате «от 4,5 млн.», не соответствовало действительности раза в полтора. Отработав на эту минскую фирму три месяца и отчаявшись увидеть зарплату выше трех миллионов, я твердо решил податься на суровые гастарбайтерские хлеба.

Опыт в этом деле у меня был: 2007-2008 гг., Петербург, зарплата 1000$, жилье — убогая и тесная общага. Тогда грела сумма и город с обалденной аурой. Тоску наводило житье с пьющей и колющейся публикой на втором этаже двухъярусных деревянных нар в небольшой комнатке на пятерых. Навалившийся на весь мир кризис нанес удар по ожиданиям. Фирма дала трещину, зарплата упала с 30 тысяч российских рублей до 15, народ стал расползаться по норам.

Итак, что у нас? Вариант два. Все тот же Питер. Зарплата от 1100$, проживание в вагончиках прямо на объекте, вахта 20х20 дней. Главная загвоздка: людей пока не набирают, и когда начнут — неизвестно. Питер манил, но потеря времени грозила обернуться безденежьем. Вариант три в этой связи выглядел просто конфеткой. Москва, 1300-1500$, 20 рабочих дней, 10 дней отдыха, жилье — съемная квартира. Люди нужны, платят без задержек, питание возят на объект, как говорится, только работай! Но вдогонку пришла информация, за которую судьбе нужно быть благодарным: добираться 2 часа, за проживание высчитывают немалые деньги, питание оставляет желать лучшего.

И — вот он, вариант № 4! Анапа, 1000$, двухразовое питание, проживание в гостинице в двушках и трешках, роскошный климат — что еще надо, «чтоб встретить старость»? Ехать, конечно, далеко, не составляется никаких договоров или контрактов, о трудовой книжке, медосмотре и карте соцстрахования речи тоже не идет. Приезжай и работай. В этой ситуации, безусловно, есть свои плюсы — обнуляется масса проблем. Нужно просто собрать вещи и приехать.

Но даже эта малость оказалась не настолько простой, ведь мне еще предстояло уволиться с той самой минской фирмы (вариант 1). Быстрое и безболезненное увольнение из строительной фирмы — дело обычное, и я предполагал, что вся процедура не займет больше пяти минут. Вышло несколько иначе.

— Здравствуйте! Я работаю у вас. Хочу уволиться по собственному желанию.

— С какой стати? Вы знаете, что это очень непросто? Для начала вам надо отработать месяц. И вообще, куда это вы направились?

— За пределы РБ.

— Да вы хоть представляете, что у нас вы сможете получать гораздо больше! Главное — работать! Будет все, забудьте о маленьких зарплатах, ваше счастье — в нашей фирме! Ну, а ежели будете упорствовать и вредничать — отработка и урез денег вам обеспечены! Смотрите сами — вы нормальный спец, мы гарантируем нормальную зарплату и решение всех производственных трудностей. В обратном случае — проблемы вплоть до суда, границу просто так не пересечете, хлебнете лиха, вам оно надо?!

Я вспотел и крепко задумался. Проблемы подобного рода не нужны никому. Патовость ситуации разрешилась после звонка жене: разговор (тихо, на улице) оказался предельно полезным, зайдя обратно и попросив назад заявление об увольнении, я дописал к «прошу уволить по собственному желанию» важную ремарочку — «в связи с переменой места жительства», что, согласно КЗОТу, освобождает меня от всяких отработок. Обмозговав ситуацию, начальство сочло за благо не препятствовать более подлому ренегату. Однако выплата за декабрь зависла, но об этом чуть позже.

И вот, трудовая на руках, билет в кармане — привет, Кубань, здравствуй, Анапа!

Курорт мирового значения, стоящий в одном ряду с Ниццей и Майами Бич, как лихо декларирует местный телеканал «Анапа-Регион», оказался удивительной дырой. Трудно назвать место без единой нормальной дороги, полуметровым слоем льда в мороз и таким же уровнем луж в оттепель, как-то иначе (речь не идет о центре; естественно, там все более-менее по-человечески). Возможно, в сезон это выглядит иначе, но зимой Анапа представляет собой унылое зрелище. Временами жалкое. Особенно остро несоответствие заявлений по ТВ, плакатам и вывескам об «идеальном отдыхе с дайвингом» воспринималось на фоне абсолютно непроходимых водоемов прямо посреди города. В остальном картина навевала кадры из соловьевской «Ассы»: морозно, безлюдно, скучно. Магазины и развлекательные заведения на 90% закрыты. Со светом перебои. Лед никто не скалывает и не посыпает. Рынки пустуют. И тишина...

Зато разместили нас шикарно. Не общага — настоящая гостиница. Номера действительно двушки и трешки. Душ, телевизор, нормальная мебель, посуда. Покурить — пожалуйста, на балкон. Промок — вот сушилка. Можно погладиться, на кухне — в двух шагах — приготовить еду. У входа, в фойе под лестницей — просушить обувь. В Питере о подобном нельзя было и мечтать.

И вот пошли суровые трудовые будни. Одиннадцатичасовой рабочий день, плюс час перерыва на обед и ужин в конце дня. Кормежка была вполне приемлемой, за исключением первых двух недель, когда питаться пришлось в шатре-палатке прямо на объекте — там мяса было крайне мало, и вся еда пахла одинаково. Затем ситуация изменилась, и потребление пищи происходило во вполне цивильной столовой, куда нас доставляли на автобусе. Этот же автобус отвозил нас на объект утром и после ужина в гостиницу вечером.

В ситуации, когда бригады собираются стихийно, без всяких тестов на профпригодность, на объекте всегда оказывается много случайных людей. Случайных и по профессии, и по пониманию того, что должно происходить, и по отношению к сдельной схеме производства. На всякий случай — все просто: сколько залил бетона — столько получил. Соответственно, лишних телодвижений, равно как и перекуров, должно быть по минимуму. Посему лично мне трудно понять, чем руководствуются люди, укладывавшие дорожную плитку либо работавшие на отделке, когда они приезжают на монолитное строительство.

Представление, что на стройке всё просто и ловится за пару дней, весьма спорно. Лично я за 8 лет монолита видел лишь пару случаев, когда человек схватывал все быстро и через неделю не особо выделялся в процессе от массы «послуживших». Так или иначе, если ты в первый раз на стройке, месяц-два ты на уровне подсобника, и это нормально. Другой вопрос, что в нашем положении дилетанты были не нужны, ибо хлопот с ними больше, чем от них толку.

Слов нет, все когда-то начинали и учились на ходу, но одно дело — постигать что-то, будучи на окладе, при почасовой оплате, где тебе расскажут и покажут, а другое — на сделке. Картина, когда несколько человек просто стоят, не то чтобы не работая, а просто не представляя, что, собственно, нужно делать, навсегда отпечаталась в моей анапской хронике. По отдельности все вроде адекватны, а вместе эти ребята являли собой реальный балласт. «Учите их!» — наставляли прорабы. Но этот номер был обречен. Гонять людей, заставляя делать хоть что-то, показывать, что, где, как, постоянно контролируя и переделывая результаты их сумбурной активности, не было желания ни у кого. Тем более, когда впереди километры работы. Слава богу, от них потихоньку избавились — от кого сразу, от кого позже.

Работа была все тем же процессом, что делается по всем просторам необъятного СНГ уже немало лет. Наш хлеб — бетон, и лить нужно как можно больше. В морозы, которые в эту зиму были особенно крепкими, народ спасался умеренным (условно) потреблением алкоголя. Это, впрочем, происходит, согласно моему личному опыту, практически везде. Холод просто усугубляет интенсивность данного процесса. Опять же, как и везде, присутствовал контингент «патологически» трезвых бойцов, которые, как говорится, «никогда и ни под каким предлогом».

Обострение алкоголизации происходило, как водится, на выходных. Крики, беготня, стук в дверь, выяснения отношений — стандартный набор подобного времяпровождения, — нашей вахты почти не коснулся. В отличие от предыдущей, когда, как поведали «старожилы», доводилось доставлять в номер с улицы совершенно невменяемых коллег.

Распитие алкоголя — штука стремная, а за пределами РБ еще и жутко расходная: бутылка более-менее приличной водки стоит в переводе на белорусские 40 тыс. Асептолин, жидкость на спирту 90% крепости, продававшийся в аптеке рядом с объектом за 30 рублей (8 тыс. бел. руб.), стал выходом для страждущих внедрить тепла в организм. Маленький темно-коричневый стеклянный пузырек был для многих спасением, а для иных и суровой необходимостью, особенно когда крепчали холода.

Как сообщал все тот же телеканал, подобная стужа наблюдалась аж 27 лет назад. Повезло — так повезло. Несколько дней в январе и феврале стоял такой мороз, что вкупе с сильным ветром загнал нас на вынужденный простой. Вот тебе и роскошный климат! А в результате — отставание от графика, снижение зарплаты, как следствие — общая нервозность и обострение ностальгии. Срок получения первой зарплаты перенесся от обещанного на 5 дней, затем еще на столько же. Градус напряженности нарастал, выливаясь в форменные истерики отдельных работяг.

Здесь всплывает основная причина того, что такие поездки в итоге трудно признать удачными. Ты работаешь календарный месяц, а деньги за труд получаешь в районе 20-го числа следующего. Вопрос — что делать эти 20 дней, каждый решал для себя сам. Но тот, кто стойко отрабатывает этот срок, должен понимать, что оплата за это переносится еще на месяц. И если на родине ты получишь это по карте либо подъедешь в офис за наличкой, то, покидая Анапу, деньги просто даришь, либо нужно вернуться за ними туда же (к слову, 2200 руб. за мартовские дни бригадир мне честно доплатил уже в Минске). И 10-15% бойцов, разочарованных по тем или иным причинам, на втором месяце на работу положили — кто больше, кто меньше. Несколько человек, отработав 3-4 дня («за жилье и пайку»), просто залегли на дно и появлялись лишь в столовой на обед и ужин. Спустя еще месяц, не найдя ничего лучше, я действовал по той же формуле, с той разницей, что к тому времени серьезно повредил ногу и работать полноценно не мог.

Если есть настроение работать дальше, трудно выносить скулеж «отпахавших» о том, «как достала эта Анапа», «когда уже дадут это чертово бабло», а особенно советы в духе «валите и вы отсюда». Когда каждый день слышишь предсказания, что всех так и так кинут, оптимизма не прибавляется.

Самое печальное в этой ситуации — ощущение незащищенности и полная непредсказуемость. Заверения начальства, что «тут никто никого не обманывал», «все, кто работал, возвращались с деньгами», тоже не сильно обнадеживали — ну да, не кидали никого, мы можем быть первыми. Простота оформления — да хоть без документов приезжай, только работай — оборачивается в итоге страхом за будущее. Ты никто, звать никак, ни родины, ни флага, о тебе одна запись авторучкой в журнале — что ты сможешь потребовать и доказать? Работа за пределами РБ по трудовой книжке и соцпакет остаются чем-то несбыточным для очень и очень многих.

Кроме белорусской бригады, на объекте трудились ребята из Дагестана и прочих уголков России, как близких к Анапе, так и весьма отдаленных (Тюмень и т.д.). На вопросы, не нашлось ли работы поближе, народ лишь грустно усмехался. В этом плане мы были где-то в одной тарелке — кто-то преодолел в два раза большее расстояние.

Интересная ситуация возникла накануне выдачи первой зарплаты. Ребята с соседнего сектора подняли бунт и отказались выходить на работу, столпившись у «прорабки» и качая права. Несколько часов весь объект с тревогой наблюдал, чем закончится буза. При этом в оценке происходящего коллеги бунтовщиков расходились предельно: «Ну и что они докажут? Только сильнее гайки закрутят после этого, да и денег подрежут!» — «Да молодцы, так и надо! Будем молчать — нас вообще в бараний рог согнут!» Однако готовность поменять свои взгляды ощущалась у всех — в зависимости от исхода ситуации «пацифисты» могли бы ринуться в бой, «ястребы» готовы были унять свой пыл.

Разрешилось все со знаком «никак»: особо ретивым предлагалось получить деньги на билет и уматывать поскорее, остальным — подождать пару дней и спокойно получить заработанное. Насколько мне известно, уехали немногие. И если в Беларуси в подобной ситуации в 2005-м я написал жалобу в комитет по охране прав труда и в налоговую, а как-то раз хватило и угрозы это сделать, чтобы тут же получить деньги, то в Анапе оставалось лишь поворчать и выкурить сигаретку.

Не идеализируя обстановку на родине, упомяну, как обещал, момент с той фирмой, с которой попрощался перед Анапой. По возвращении в Минск я позвонил им, чтобы забрать деньги за декабрь. Как я и предполагал, не все пошло красиво и быстро, из причитающихся мне 1,7 млн. бел. руб. я получил лишь 1,1 млн. и лишь через три недели после звонка. Ну, как говорится, и на том спасибо.

А в Анапе потихоньку теплело, сходил снег, народ, с пятого января общавшийся с близкими только по телефону, понемногу сходил с ума. В марте предположения, что мы не получим тех денег, за которыми ехали, переросли в уверенность. Пессимизм крепчал. Забавно в этом контексте было наблюдать по ТВ российскую кампанию перед выборами, предопределенность которых так напоминала белорусские реалии.

Кстати, за 2,5 месяца по российским каналам Беларусь была упомянута два раза — далеко не в лучшем контексте. «Дым Отечества», чувство, что весь мир крутится вокруг нас, возникающее при просмотре белорусских программ, развеивается очень быстро. Чего не скажешь о желании вернуться домой. Поскольку поезд Анапа-Минск ходит раз в четыре дня, а деньги могли выдать когда угодно, народ был готов ломиться на автобусе в Ростов, откуда рейсы на родину ежедневные.

Февральскую зарплату, в конце концов, выплатили. Все опасения подтвердились, и в итоге лишь те немногие, кто работал практически без выходных, получил около 1000$ или чуть ниже — за 300 часов. В основной же массе народ получил сумму в районе 15 тысяч (500$) или того меньше. Так что зарплата вышла около 700 рублей (около 180 тыс. бел. руб.) в день (напомню, 11-часовой). Сказалась система штрафов — в январе за вынужденный простой кранов с каждого бойца сняли по 2,5 тыс. (80$), хотя обычно за это должна платить фирма, в феврале — за неубранную территорию и прочие моменты. Тут, как говорится, был бы повод. Также повлияло то, что народу было согнано слишком много, и, имея номинально неплохие объемы залитого бетона, при таком количестве людей заработанных денег на хорошую зарплату не хватило. Руководство многих фирм полагает, что чем больше набирается людей, тем больше будет взято объемов, тем быстрее будет двигаться стройка. На монолите это правило работает не всегда. Точнее, до определенной критической массы.

После выплаты 5 человек (и я в их числе) оказались везунчиками, ибо рейс на Минск в этот день был. Остальные решили задержаться еще на три дня, ободренные обещанием дирекции выплатить часть денег за март. Так как в марте у меня было лишь четыре рабочих дня, я счел за лучшее сесть в поезд.

В последний день прошла информация о каком-то роскошном варианте в Адлере — хорошая зарплата, проживание, питание и даже проезд из Могилева за счет фирмы. Без меня, думал я уже в поезде, без меня. Хотя, как любой строитель в Беларуси, побывавший в шкуре гастарбайтера, пройдя все эти пороги и кризисы, я должен помнить — никогда не говори «никогда».

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».