Мнение

Евгений Прейгерман. ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ. Александр Григорьевич, надо!!!

 

Евгений Прейгерман. Родился в Витебске. Окончил факультет международных отношений БГУ и магистратуру Сассэкского университета (Англия) по специальности «Европейская политика». Директор по исследованиям ОО «Дискуссионно-аналитическое сообщество Либеральный клуб».

На прошедшем 1 августа совещании президент вновь основательно говорил о коррупции. И среди привычных слов о персональной ответственности, откручивании голов, повсеместном контроле и т.д. неожиданно прозвучала более интересная мысль.

«Можете управлять – управляйте всей системой, нет – значит, будем думать: или новых людей привлекать, или систему менять».

Интересными здесь являются слова о смене системы. Все остальное мы за последние 19 лет видели и слышали в изобилии. А вот банальные слова о смене системы как ключе от решения фундаментальных проблем звучат регулярно и отовсюду, но только не от президента.

 

Что и зачем менять?

Сложно сказать, что именно может иметь ввиду Александр Лукашенко, когда говорит о возможной смене системы. Но предположим, что речь идет не о смене в надзорной деятельности спецслужб в виде какой-нибудь очередной рокировки полномочий между различными ведомствами. А о более глобальной структурной смене всей социально-экономической модели, которая позволит бороться с причинами проблем, а не их следствием.

И такую постановку вопроса, как бы банально это ни звучало, можно только приветствовать. Потому что, как подчеркнул сам Лукашенко:

«Без эффективно работающей экономики, без компетентного государственного аппарата, не зараженного вирусом коррупции, нам не решить стоящих масштабных задач по модернизации и динамичному развитию нашей страны».

А без реальной смены всей социально-экономической системы, как бы еще более банально это ни звучало, нам никогда не добиться эффективной работы экономики и действительно высококлассного государственного аппарата, который будет хоть как-то привит от разлагающего вируса коррупции.


Что должно быть на лбу у каждого чиновника?

В качестве первого символического шага в направлении смены системы было бы полезно приклеить на лоб всем оставшимся после 25%-ого сокращения чиновникам краткую историческую справку примерно такого содержания.

В истории еще не было ни одной командо-административной социально-экономической модели, которая бы смогла свести до минимума проблему коррупции. Да, за счет фактора жесткой власти некоторые бытовые повседневные проявления коррупции можно спрятать с глаз или даже временно побороть. Однако в долгосрочной перспективе и жесткая власть не способна остановить это явление даже на бытовом уровне.

Коррупция, как сорняк, пробивается через любой авторитарный асфальт. А в периоды кризиса сильной власти бытовая коррупция, как кассетная бомба, вмиг накрывает все общество и уничтожает временные завоевания авторитарного правления.

А что касается коррупции на более высоком уровне, то она просто является неотъемлемой составляющей командно-административной системы. Это, если хотите, правило игры: размен невозможности получать заслуженные бонусы в виде высокого дохода от предпринимательской или другой легальной деятельности на возможность получать скрытый рентный доход от занимаемой чиновничьей должности.

 

Размер коррупции в Беларуси

Кстати, а насколько велико явление коррупции в сегодняшней Беларуси?

Дать однозначный ответ на этот вопрос сложно. Исследователи приходят к неоднозначным выводам. К примеру, исследование «Либерального клуба» «Реформа системы госуправления в Беларуси» зафиксировало очень противоречивое восприятие коррупции в среде самих госслужащих.

Если же обратиться к наиболее знаменитому в мире исследованию коррупции – Индекс восприятия коррупции от Transparency International – то по итогам 2012 г. Беларусь заняла 123-е место из 176 стран.

Можно по-разному относиться к этому индексу, который, как и любое масштабное сравнительное исследование, имеет множество недостатков, но какие-то выводы из него сделать можно и нужно.

Можно также попытаться «на глаз» сравнить уровень коррупции в Беларуси и странах-соседях. Например, в Украине. Очевидно, что здесь южная соседка нас переплюнет с лихвой (к слову, Индекс восприятия коррупции от Transparency International это отражает: Украина в нем заняла более низкое 144-е место). Сравнение с Россией также выглядит в пользу Беларуси (в индексе Transparency International у России более низкий показатель – 133-е место).

Однако из этих региональных сравнений нельзя делать простых выводов о некой относительной успешности принимавшихся у нас за два последних десятилетия мерах.

Во-первых, нет сомнений, что коррупционные различия между Беларусью и Украиной с Россией объясняются не только мерами антикоррупционной деятельности, но и особенностями менталитета и культуры. Во-вторых, сравнение с худшими региональными примерами лишь подчеркивает серьезность проблемы в самой Беларуси.

Об этой серьезности ярче всего свидетельствуют слова самого Александра Лукашенко:

«Я замечаю, что у нас образовывается маленькая круговая порука на уровне районов, городов, областей. Они начинают жить по своим законам, а вы, наверное, думаете начинать тоже жить по своим законам в центре. <э…> Милиция, налоговые органы, местная власть варятся в собственном соку, решая лишь узковедомственные задачи, а в организациях и учреждениях годами сохраняется обстановка, благоприятная для совершения правонарушений».

 

Не просто коррупция, а проблема управляемости

И все это, как мы прекрасно понимаем, не просто проблема коррупции. Это проблема эффективности системы государственного управления.

Стимулирующая коррупцию белорусская командно-административная система, при всей ее компактности и кажущейся управляемости созданной «вертикали власти», имеет весьма ограниченный исполнительный потенциал. Она может «по накатанной» мало-мальски делать повседневную рутинную работу, но не способна качественно выполнять непривычные для нее задания.

Ярким примером здесь может служить история с приватизацией малых и средних предприятий. В 2008-2011 гг. в стране существовали списки предприятий, которые местным властям и Госкомитету по имуществу необходимо было приватизировать. Итог той малой приватизации оказался впечатляющим: в 2008-2010 гг. план был выполнен всего на 5%, а в 2011 г. – на 19%.

По словам председателя Госкомимущества Георгия Кузнецова этот провал объясняется саботажем со стороны местных властей, которые не видели в той модели приватизации своих интересов.

Вот вам и практическое влияние коррупционных стимулов системы на управляемость этой системой сверху!

Самообман или разумное и ответственное госуправление

Поэтому, коль скоро делаются такие громкие заявления о борьбе с коррупцией, важно в очередной раз не подменить антикоррупционную деятельность самообманом и профанацией.

Ежеквартальные, ежемесячные или даже ежедневные доклады президенту о состоянии дел на антикоррупционном фронте не могут решить проблему по определению. Они лишь могут стать поводом для очередного соцсоревнования среди спецслужб по поиску крайних и обвинению непричастных.

И если в предыдущие годы в качестве показателя успеха борьбы с коррупцией стремились представить снижение коррупционных уголовных дел (главным образом, в результате исключения в 2011 г. 4-х составов преступлений из числа коррупционных). То теперь в качестве успеха будут «втирать» рост статистики по заведенным коррупционным делам.

Поэтому еще раз приходится констатировать: привычными методами зажимания гаек и перестановок исполнителей проблема лишь еще больше усугубится. Единственный разумный выход – это смена социально-экономической системы.

 

Необходимо развести несовместимые функции государства

С чего эта смена могла бы начаться?

Вот хотя бы с чего.

У нас органы госуправления часто одновременно выполняют функции разработчика стратегии развития и плановых заданий, собственника, распорядителя и контролера. Говоря по-простому, я себе придумываю правила, я их выполняю и я же контролирую выполнение моих правил.

Коррупция в таких условиях возникает всегда. И по-другому просто не может быть. Это человеческая природа. Это доказанный столетиями закон человеческой жизнедеятельности. Против него нельзя ничего противопоставить: ни сильную авторитарную руку правителя, ни вездесущие спецслужбы, ни персональную ответственность руководителей, ни постоянные мониторинги. Просто нельзя и точка.

Поэтому или мы это принимаем и начинаем разводить несовместимые функции и интересы государства. Или от очередной волны антикоррупционной истерики не стоит ждать абсолютно никакого практического результата.

Кстати, некоторые предложения по разграничению несовместимых функций государства уже ложились на стол больших начальников и, возможно, самого Лукашенко в ходе подготовки предложений по реформированию системы госуправления. Но тогда они были проигнорированы.

Если на совещании 1 августа президент действительно имел ввиду то, что сказал по поводу возможного изменения системы, то самое время вернуться к этим предложениям.

***

Есть, правда, еще одна очень существенная проблема, которая неизбежно возникает при начале трансформации командно-административных систем в направлении рынка. И эта проблема также во многом связана с темой коррупции: без параллельного возникновения демократических институтов рыночные реформы превращаются в фарс образца российских «реформ» 1990-х гг.

Однако хочется верить, что настоящих лидеров, которые хотят войти в историю, а не остаться в ней, необходимость политических реформ пугать не должна. Не правда ли?..

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».