Евгений Балинский. ПАРАЛЛЕЛИ. Ранетое сердце

По большому счету, спорт ничего не значит, ничего не стоит и оголтелый ор на стадионе с лютой необъективной ненавистью к команде соперника. В этом мало смысла.

Евгений Балинский. Журналист-фрилансер, теснее всего связан с телеканалом «Белсат».

Мюнхенская «Бавария» вылетела из розыгрыша главного футбольного турнира, проиграв по сумме двух матчей испанскому «Атлетико». Мюнхенцы остановились в шаге от финала, им не хватило одного гола, а прекрасный футболист Томас Мюллер не реализовал пенальти. Когда-то этого вполне для меня бы хватило, чтобы, как минимум, очень сильно расстроиться. Но не сейчас — я уже давно ничего не чувствую. Я даже игру слушал только потому, что ее смотрел отец. Потом я выпроводил его из комнаты и просто лег спать.

Причин, по которым я стал преданным поклонником «Баварии», сразу несколько. В нашей семье был своеобразный культ Германии: всё мое детство родители, длительное время прожившие среди шнапса, шайссе и русских самолетов, при любом удобном случае цокали языками, вздыхали, качали головами и говорили что-то вроде: «А вот в Германии... А вот у немцев...» Поэтому я с детства знал, что всё немецкое — самое лучшее, в том числе и футбол.

В начале двухтысячных годов мне подарили баварскую футболку с именем «Михаэль Баллак» и номером «13» на спине. Это не был мой осознанный выбор — это был просто подарок, но он запал в душу и что-то с ней нехорошее сделал. Потом в нашей семье появился компьютер, и я стал играть в компьютерный футбол. Мне хотелось узнать получше, что это за чувак такой, Баллак, и я стал играть, конечно, за «Баварию» и сборную Германии. С тех пор всё и началось, и продолжалось, в итоге (думаю, можно подвести итог), больше десяти лет.

Я плакал, когда сборная Германии на чемпионате мира-2006 у себя дома так обидно за две минуты до конца пропустила два мяча от итальянцев, а потом ликовал, слушая по радио (как сейчас помню, отключили свет), как в матче за третье место немец Швайнштайгер забивал и забивал.

Я вел кучу тетрадок, где выписывал результаты, переписывал анкеты футболистов, вычерчивал турнирные таблицы, жил от матча к матчу, расстраивался и радовался результатам «Баварии». Это были очень сильные эмоции.

Затем я набрел на крупнейший в рунете сайт поклонников «Баварии», где быстро влился в компанию администраторов, впоследствии став одним из них. Я стал писать статейки, репостить новости и даже делать переводы материалов с немецкоязычных сайтов — таких публикаций у меня набралось штук 400. Люди заходили, комментировали, хвалили, ругали, обсуждали — было классно.

Потом появилась она. На наш сайт заявилась и стала постоянно сидеть во всех комментариях и темах форума странная чувиха. Тоже, как потом оказалось, ярая болельщица. Я ее сразу невзлюбил — какая-то вредная девка, постоянно всех подкалывала, умничала, перетягивала на себя внимание активной части сайта, среди которой я и мои закадычные дружки были номером один. Я не мог с этим смириться, но мои друзья по сайту, с которыми мы без конца дурачились на форумах, в чатах и комментариях, с которыми мы блокировали и поощряли всех, кого хотели, стали всё больше общаться и с ней.

Она тоже стала писать статьи и делать переводы, репостить новости — всё это стало последними каплями, я ее возненавидел. Она жила в двух тысячах километров от меня, поэтому, уж не знаю, ощущала ли она мою ненависть, но я проклинал тот день, когда эта мерзкая гадость появилась на сайте и разрушила весь культ меня среди школьников-посетителей.

Спустя два года от вышеописанных событий, когда мы с ней уже жили вместе (там) и постоянно вместе смотрели футбол, любимую «Баварию», я сидел и думал, чтоб только она, эта гадкая «Бавария», только проиграла, чтоб только эти «ее любимые и хорошие» ни черта не выиграли. Это было смешно и глупо, но это была такая ревность.

Я думал, иметь женщину, которая обожает, по-настоящему обожает обожаемую тобой команду — это круто. Первое время было так. Но потом моя любовь к этой женщине, моя ревность от неуверенности в себе и гипертрофированного чувства собственности разметала мою любовь к «Баварии», а потом и ко всему футболу.

Потом в моей жизни стало куда больше заумных, как тяжелые наркотики, книг, фильмов и музыки, пришли периоды постоянных размышлений и переоценок ценностей. Менялись вкусы, взгляды, пришло осознание того, чего стоят отношения между людьми, я увлекся наукой и философией.

И теперь ничего не осталось — ни тех отношений, ни того фанатизма. И это, наверное, хорошо. По большому счету, спорт ничего не значит, ничего не стоит и оголтелый ор на стадионе с лютой необъективной ненавистью к команде соперника. В этом мало смысла. Как и в любви, которая порождает глупую ревность, бессмысленную привязанность и прочее, деструктивное и стесняющее.

Лучше книжку почитать, подумать, побренчать на чем-нибудь да пописать что-нибудь, чем кому-то что-то доказывать, орать, делать мозги или свои подставлять, расстраиваться или решать надуманные проблемы совершенно ненужных людей.

Потому что, например, с футболом как-то покончилось, мне всё так же, как и последние несколько лет, нет никакого дела до успехов и неудач некогда родного немецкого футбола. Когда Гётце забивал в финале чемпионата мира 2014 года, я спал. Не дождался конца дополнительного времени и задремал. А потом, когда он забил, я нехотя продрал глаза и как-то не особо обрадовался. Так и по-прежнему.

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».

  • Потом в моей жизни стало куда больше заумных, как тяжелые наркотики, книг, фильмов и музыки, пришли периоды постоянных размышлений и переоценок ценностей. Даже интересно, почему это сравнивается с тяжелыми наркотиками. Я бы никогда не додумался до того, ибо не пробовал оных.
  • Это он хочет быть поближе к молодёжи. Таким старпёрам кажется что молодёжь до сих пор слушает рок-н-ролл и пьёт колу)00