Политика

После кавказской войны Минск сблизился с ЕС, но и от России далеко не ушел

За год, прошедший после российско-грузинской войны, внешнеполитическое положение Беларуси значительно изменилось. Накануне этих событий казалось, что официальный Минск практически окончательно взял курс на сотрудничество с Москвой и противостояние с Западом. Сегодня же внешняя политика страны выглядит менее односторонней, что позволяет с большим основанием, чем прежде, говорить о ее многовекторности. Правда, одновременно с этим заметно возросла неопределенность, что намного осложняет выбор правильного решения, в первую очередь для Запада.

Год назад в начале августа отношения Беларуси с Соединенными Штатами и Евросоюзом находились едва ли не на самом низком уровне за всю их историю. Последовательно проводившееся в стране ужесточение внутренней политики, и до того отнюдь не либеральной, привело к введению Западом разного рода санкций, в том числе экономических.

Взаимодействие с Россией, впрочем, также подвергалось временами серьезным испытаниям. Но все же в целом складывалось впечатление, что окончательный выбор был сделан в пользу восточного вектора.

Однако всего через пять дней после окончания кавказской войны белорусские власти неожиданно предприняли достаточно решительные действия. Самое главное, были освобождены политические заключенные, на чем особенно энергично настаивал Запад. На сей раз, в отличие от имевших место ранее подобных ситуаций, и он отреагировал сравнительно быстро. Затем последовали другие шаги. И хотя в дальнейшем сближение застопорилось, а кое в чем наблюдается даже определенный регресс, на данный момент с ситуацией годичной давности не может быть никакого сравнения.

Тем не менее, окончательного ответа на вопрос, в какую сторону качнется маятник, пока нет. Да, с Россией, особенно в последнее время, очевидно значительное охлаждение отношений, временами выливавшееся в прямые конфликты. В этом плане можно вспомнить упорное нежелание Минска признать независимость Абхазии и Южной Осетии, «молочную войну» и разногласия по поводу ОДКБ.

При этом Беларусь вступила в программу «Восточное партнерство», глава внешнеполитического ведомства регулярно проводит в Евросоюзе встречи на высоком уровне. Осторожное сближение наметилось даже с США: исчезла жесткая риторика, были осуществлены такие контакты, которые раньше нельзя было даже представить (например, встреча Лукашенко с американскими конгрессменами).

Тем не менее, пока, к сожалению, неясно, получит ли хоть какое-нибудь развитие эта наметившаяся позитивная динамика. Высказывания белорусских официальных лиц не слишком последовательны. Кроме того, в них выдвигаются условия продолжения сотрудничества. Практически все они сводятся к тому, что Западу необходимо отказаться от сохранившихся элементов своей прежней политики и принимать существующую в стране ситуацию как должное.

Примером могут служить сделанные с интервалом в три дня два заявления главы МИДа Сергея Мартынова. 28 июля на встрече с «тройкой» ЕС он пообещал, что вскоре сможет предоставить Евросоюзу основания для важных решений относительно развития двусторонних отношений. А 31 июля в интервью Agence Europe министр иностранных дел поведал, что Беларусь будет работать над реформами в плане демократии, развития гражданского общества, свободы деятельности неправительственных организаций, верховенства закона и соблюдения прав человека — но только по тем аспектам, которые действительно считает важными для себя. 

Если учесть, что и взаимодействие в рамках «Восточного партнерства» белорусские власти явно пытаются свести исключительно к экономике, то предположение, что во внутриполитических аспектах они хотели бы сохранить статус-кво, неизбежно переходит в уверенность.

Трудно сказать, в какой мере Запад готов к односторонним шагам, и еще труднее — насколько они могут быть оправданны. Понятно, что к ним подталкивает прежде всего нежелание отдавать Беларусь полностью в сферу влияния Москвы. Ведь та обладает самыми разнообразными возможностями для давления на Минск. К тому же эти возможности расширятся, когда будут построены обходящие белорусскую территорию нефте- и газопроводы.

В то же время, вероятно, существует предел уступок авторитарной власти, выйти за который международное демократическое сообщество не может. В итоге оно стоит перед непростой дилеммой, от разрешения которой во многом зависит судьба Беларуси. Готово ли белорусское руководство даже ради сохранения собственной власти хотя бы отчасти пойти навстречу пожеланиям Евросоюза и Вашингтона, пока остается загадкой.