Александр Ярошук: мы не играем судьбами рабочих — мы их защищаем

Председатель Белорусского Конгресса демократических профсоюзов (БКДП) Александр Ярошук в эксклюзивном интервью БелаПАН рассказал о событиях, произошедших на Международной конференции труда в Женеве, порассуждал о том, какую политику в отношении Беларуси будет проводить Международная организация труда (МОТ) после смены Генерального директора и поведал о проблемах независимых профсоюзов в нашей стране.

Гай Райдер и Александр Ярошук

— Александр Ильич, новым генеральным директором Международной организации труда совсем недавно избран Гай Райдер, который в последние годы неоднократно критиковал власти Беларуси в связи с фактами нарушения прав независимых профсоюзов. Как Вы считаете, будет ли белорусский вопрос теперь еще тщательнее изучаться МОТ?

— Предыдущий Генеральный директор МОТ Хуан Самовия прекрасно понимал нашу ситуацию. Он чилиец, во время диктатуры Пиночета несколько лет отсидел в тюрьме и знал не понаслышке, что это такое. И позиция МОТ была принципиальной в отношении нашей страны, действиям белорусских властей, систематически нарушающим права профсоюзов, постоянно давалась жесткая оценка. Что касается Гая Райдера, то здесь все еще проще — это весьма близкий мне человек, с которым меня многое связывает. Мы тесно взаимодействуем с ним более 10 лет, он дважды бывал в Беларуси. На встрече со мной он подчеркнул, что белорусский вопрос будет находиться под пристальным контролем МОТ и в будущем.

— А Вы не думаете, что все эти санкции и наказания эфемерны, не имеют реальной силы, и нашим властям, по большому счету, все равно, применит МОТ какие-то санкции или не применит?

— Именно так долгие годы и считала белорусская власть. В 2004 году в Беларуси побывала Комиссия по расследованию МОТ. Она выдала 12 рекомендаций, а белорусские власти на них наплевали. Они не предполагали, что невыполнение Рекомендаций может привести к экономическим последствиям. Но именно по этой причине, а также по требованию Международной конфедерации профсоюзов (МКП), которую, кстати, тогда возглавлял Гай Райдер, и Европейской конфедерации профсоюзов (ЕКП) Европейский союз в 2007 году лишил Беларусь торговых преференций.

— Как известно, на нынешней Международной конференции труда обсуждение вопросов по конкретным странам было сорвано. Когда МОТ планирует рассмотреть белорусский вопрос? Может быть, в ближайшее время кто-то из функционеров МОТ планирует посетить Беларусь?

— Мы обсуждали эту проблему с советником Генерального директора МОТ Кари Тапиолой. Он как никто другой знает нашу ситуацию и готов посетить Беларусь в любое время. Надеемся, что скоро это случится, и прерванный диалог правительства с МОТ будет возобновлен. А белорусский вопрос в любом случае будет рассмотрен в ноябре на заседании Административного совета МОТ. В центре внимания будет ситуация вокруг независимого профсоюза на РУПП «Гранит». Там проявился весь драматизм положения белорусских рабочих, катастрофичность с их правами и правами профсоюзов.

— Раз уж Вы подняли тему «Гранита», расскажите свою версию произошедшего. По словам Леонида Козика, из ФПБ вышли всего 30 рабочих «Гранита»…

— Вышло около 600 человек. Причем без какого-либо нашего влияния. Об их выходе мы узнали только постфактум, когда они связались с нами и пожелали вступить в наши ряды. После этих событий на рабочих начали жестко давить. Репрессиям и угрозам были подвергнуты практически все члены независимого профсоюза. А с руководителем организации Олегом Стахаевичем и его заместителем Николаем Карышевым просто расправились. Их уволили, и уволили незаконно. Почему учиняются такие репрессии в отношении рабочих на «Граните»? Потому что власти боятся, что их примеру последуют другие — начнут массово выходить из ФПБ и создавать независимые профсоюзы. И это для властей станет катастрофой.

— Так сколько гранитовцев вступило в Ваши ряды?

— Более 200. Когда мы с ними первый раз встретились, я предупредил, что они должны осознавать, на что идут, спросил, готовы ли они переносить все то, с чем приходится сталкиваться членам независимых профсоюзов. Могу заявить: они не только оказались готовы. То, как достойно они отстаивают свое право на свободу, право «людзьмі звацца», показывает, что эти молодые ребята — гордость рабочего класса страны, да и всего белорусского народа.

— Сколько людей в целом по стране состоят в ваших рядах?

— Около 10 тысяч. В БКДП входят четыре профсоюза: Белорусский независимый профсоюз (БНП), Свободный профсоюз Белорусский (СПБ), Свободный профсоюз металлистов (СПМ) и Белорусский профсоюз работников радиоэлектронной промышленности (РЭП). Самая большая по численности организация — входящий в состав БНП Независимый профсоюз горняков (НПГ) ОАО «Беларуськалий», в котором состоят более 4,5 тысячи человек. В последние годы наша численность держится примерно на одном уровне, несмотря на давление, репрессии и дискриминацию независимых профсоюзов.

— Чем может помочь своим членам ФПБ, за спиной которого государство, в принципе, известно. А чем и как помогает своим членам БКДП?

— Я не считаю сегодняшнюю ФПБ профсоюзом. Верхушка ФПБ назначена высшей властью страны для того, чтобы держать организацию под контролем государства. Несерьезно говорить, что ФПБ защищает какие-то права работников. Наоборот, она защищает от них государство. Хотя внутри организации, на разных уровнях, есть немало людей, которые стремятся приносить пользу трудящимся. Мы их видим, ценим и поддерживаем. Они спасают ФПБ от окончательной деградации.

Что же касается деятельности БКДП, то во главу угла мы ставим борьбу за достойный уровень зарплаты и достойные условия труда. Например, в 90-х годах шахтеры были на шестом месте по зарплате в Солигорске. В 1992 году НПГ провел 44-дневную забастовку. После нее зарплата была повышена в 3-4 раза. И с тех пор она остается самой высокой в стране.

Без настоящих, независимых от государства профсоюзов белорусские рабочие никогда не будут иметь права на достойный труд и достойную его оплату.

— Когда в стране грянул кризис, не независимые ли профсоюзы должны были стать инициаторами и организаторами народного, рабочего протеста? Однако об акциях, проведенных БКДП, что-то не было слышно…

— Согласно мониторингу ситуации, который мы вели весь прошлый год, мы видели неготовность людей к массовым протестам. Мы могли бы устроить какую-то акцию, но это было бы лишь дешевым пиаром, а мы не играем судьбами рабочих. Тем более, что, по моим ощущениям, главные события еще впереди. Последствия кризиса далеко не преодолены и вряд ли при такой экономической политике преодолены будут. Нас ожидают большие испытания, и мы к ним готовы.

— В интервью нашему агентству Леонид Козик утверждал, что по сравнению с ФПБ у БКДП нет никакого потенциала для защиты интересов рабочих. Можете парировать?

— Нам повезло, что в качестве оппонента у нас столь своеобразная личность, как Леонид Козик. На мой взгляд, никто не сделал больше для рекламы независимых профсоюзов, чем он. Независимые профсоюзы существуют в агрессивной среде, где жестко подавляется инакомыслие и практически невозможным становится профсоюзный плюрализм. И в таких условиях я считаю деятельность нашей организации весьма эффективной. Зарплата на предприятиях, где действуют независимые профсоюзы, в среднем в полтора раза выше, чем по стране.

— Только не обижайтесь, но если Ваша деятельность столь эффективны, почему же в Ваших рядах всего 10 тысяч человек?

— Минувшей осенью НИСЭПИ проводил опрос среди рабочих: почему вы не вступаете в независимые профсоюзы? 33 процента ответили прямо: это опасно. И это так, имея в виду, в том числе, что 90 процентов работников находятся на срочных трудовых контрактах. Членство в независимых профсоюзах сегодня, как еще раз показал пример «Гранита», — удел мужественных людей. Уже то, что в условиях постоянного давления, репрессий и дискриминации мы существуем и можем влиять на сферу трудовых отношений, на социально-экономическую политику, дорогого стоит.

— Кстати, Вы назвали Козика оппонентом, а он называл независимые профсоюзы коллегами, призывал к совместным действиям…

— Я и его коллегой называю и по-своему ценю и берегу. Мог бы рассказать о нем гораздо больше, Леонид не так прост, как может показаться. Он играет в свою игру и кладет яйца на всякий случай в разные корзины. Вспомните то же двусмысленное предложение о вручении Нобелевской премии президенту.

— Вы сказали «А», ну так, пожалуйста, скажите и «Б»: что же такое вы можете рассказать о Козике?

— Хотя бы тот факт, что он вымолил у президента отказ от получения коттеджа в Дроздах. Тот настаивал, а Леонид благодарил и говорил, что уже все, что надо человеку для счастья, он имеет. Козик понимал, что вместе с ключами от коттеджа ему вручают и повестку в суд после неизбежных перемен в стране. А зачем так подставляться, тем более находясь на хлебной должности начальника белорусских профсоюзов?

— А должность главы БКДП тоже хлебная?

— У меня нет коттеджа и даже дачи. Я в свое время работал первым заместителем председателя Миноблисполкома и был, возможно, единственным из высокопоставленных чиновников, кто не соблазнился. Мои западные «хозяева» оказались не столь щедры, несмотря на то, что я являюсь вице-президентом МКП и членом Административного совета МОТ (смеется). Не предлагал мне коттедж, в отличие от Козика, и белорусский президент (смеется)…