Общество

Дело «витебских террористов». Цена слов и цена взрыва

«Террора в стране допустить я не могу», — заявил Александр Лукашенко 17 февраля 2009 года в ходе визита на могилевское ОАО «Бабушкина крынка».

Перед этими словами в своем духе он выдал еще тираду: «Мы уже наелись 3 июля (взрыв на праздновании Дня независимости произошел в ночь на 4 июля 2008 года. — Naviny.by). Пускай это там хлопок был какой-то, люди пострадали, но этого в стране быть не должно. …Автоматы законно частнику хранить нельзя. И другие гранаты там, взрывные устройства. Жесточайший будет спрос…».

 

А почти за месяц до «жесточайшего» предупреждения главы государства, 20 января, в городском военном комиссариате эксперт УВД Витебского облисполкома поверил на слово никому не известному призывнику Дмитрию Коновалову и чудесным образом освободил его от дактилоскопического учета. Чем и запустил механизм еще не собранной бомбы.

Через два с небольшим года в шестом часу вечера 11 апреля 2011 года простой токарь — самоучка-конструктор взрывных устройств — Коновалов «отблагодарил» эксперта за халатность и опроверг слова президента. Каким образом, известно всему миру.

Напомним себе и гаранту Конституции, что взрыв в метро оборвал жизни 15 человек. Потерпевшими по уголовному делу так называемых «витебских террористов» были признаны свыше 400 человек. Из них — 314 пострадали от взрыва: 32 человека получили тяжкие телесные повреждения, 72 — менее тяжкие телесные повреждения, 115 — легкие телесные повреждения, повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья. Травмы остальных оценены как легкие телесные повреждения, «не повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья, и причинение взрывом физической боли и страданий».


Два года боли и страданий

…Накануне первой годовщины теракта я хотел встретиться с Николаем Ильюшенко. Он был в числе 32 пострадавших, чьи травмы были оценены как тяжкие телесные повреждения. Не только поэтому хотел встречи, Николай Алексеевич был заместителем главного редактора в газете «Вечерний Минск», где я проработал восемь лет в отделе новостей, который он курировал. Начальником он был въедливым, дотошным и в то же время, что называется, своим человеком в доску. Я у него многому научился, за что и благодарен. Но год назад он от встречи отказался: «Я не был на суде, провалялся все время на больничной койке, было восемь операций, а сейчас пишу для «Вечерки» статью. Не хочу повторяться…».

Потом его статья появилась на сайте «Вечернего Минска».

«В тот день настроение было праздничным: ехал на встречу с сыном, чтобы поздравить его с днем рождения. Поезд остановился на «Октябрьской». А дальше… Какие-то искры проскочили между верхней частью дверей и стенкой вагона. Это было похоже на короткое замыкание. Двери распахнулись, и пассажиры устремились на перрон. Но не все. Многие остались лежать прямо у выхода. Я не чувствовал боли. Но увидел, что правая нога в крови. Пришлось ползком, на локтях, через соседнюю дверь выбираться на перрон. Сильно пахло гарью. Станция, которую всегда привык видеть залитой ярким светом, была в полумраке. На перроне тоже лежали люди. Проходившего мимо мужчину попросил, чтобы помог встать на ноги и опереться о перила лестницы, ведущей на переход к станции «Купаловская». Он быстро оценил мое состояние, перетянул моим брючным ремнем раненую ногу и сказал: лежите и дожидайтесь спасателей. Те вскоре подоспели с носилками…».

Взрыв перебил 62-летнему Николаю Ильшенко три артерии и раздробил кости правой голени, медики констатировали открытый оскольчатый перелом. После первой операции хирург ему сказал: «Теперь 11 апреля — это не только день рождения вашего сына, но и день вашего второго рождения».

…Несколько дней назад я снова набрал номер Николая Алексеевича в надежде, что мой бывший начальник встал на ноги и готов поделиться мыслями о произошедшем 11 апреля 2011 года и пережитом за два прошедших года. И опять не получилось.

«Я сейчас в военном госпитале, — сказал он через кашель. — Могу находиться только в лежачем положении, подключен к аппаратам, жду с нетерпением, когда вколют обезболивающее. Боль не отпускает…».

Мой старший коллега перенес уже десять операций и ожидает еще одну. Дважды на раздробленную ногу ему устанавливали аппарат Илизарова, впереди еще одна такая процедура, при которой конструкция крепится с помощью металлических спиц, которые пронизывают ногу через просверленные в кости отверстия.

Год назад пострадавший от теракта в метро Николай Ильюшенко мечтал избавиться от костылей. Сегодня он мечтает опереться на них. И боль, боль, которая не отпускает, без сомнений, не только его. Эти страдания не поддаются счету ни в рублевом, ни в валютном эквиваленте. А вот у государства свой калькулятор.


Почем теракт для народа

Первое упоминание о затратах на противодействие, как оказалось, доморощенному терроризму относится к концу апреля 2009 года. Тогда начальник Государственного экспертно-криминалистического центра МВД Владимир Авсянников сообщил журналистам о приобретении лаборатории взрыво-химических исследований, которая позволяет изучать мельчайшие частицы веществ, остающихся после взрыва или пожара. Стоимость оборудования составила порядка 1 млрд. 300 млн. рублей или на тот момент полмиллиона долларов. Подобной лаборатории в стране до сих пор не было. Напрямую о связи покупки с «хлопком» в ночь на 4 июля 2008 года не упоминалось, но было понятно, что связь такая имеется. Однако навороченная лаборатория трагедию 11 апреля 2001 года предотвратить не помогла.

16 апреля 2011 года Александр Лукашенко на субботнике проговорился о группе «яйцеголовых» сотрудников спецслужбы, которые внесли свою лепту в раскрытие теракта в метро. «И молодцы ребята, — сказал он, — я же говорил, что в кабинете, с учетом технических средств, не только видеонаблюдение, мы же готовились, еще до выборов много чего сделали. …И вот они тщательно, по миллиметру, используя технику в Ситуационном центре президента, есть в КГБ Ситуационный центр президента страны, откуда я вижу все, что мне надо видеть…».

Из сказанного можно сделать вывод, что некую технику приобрели для КГБ к президентским выборам 2010 года, но она пригодилась и для вычисления Коновалова. Техника, наверное, очень дорогая. Лукашенко любит все самое лучшее в мире. Но группа «яйцеголовых», оснащенная современным оборудованием явно не белорусского производства, остановить террориста не смогла.

Потом грянул гром 11 апреля…

По официальным данным, самый существенный материальный ущерб пришелся в деле «витебских террористов» на последствия взрыва в метро. Приговором суда был удовлетворен иск КДУП «Минский метрополитен» на сумму 3 012 600 000 рублей. В ходе следствия пострадавшие заявили материальный ущерб на сумму 175 488 170 рублей. Судом также были удовлетворены иски о возмещении морального вреда, которые предъявили более 70 пострадавших. Суммы от 150 тысяч до 80 миллионов рублей, всего примерно 400 миллионов рублей. Все эти суммы расписаны в приговоре, так сказать, к делу подшиты, но никакой нагрузки для судебных исполнителей изначально не несли. Государственный палач, приведший смертный приговор Коновалову и Ковалеву в исполнение, списал с них все земные долги.

А государство стало извлекать уроки. Миллиарды были обещаны на безопасность минского метрополитена.

На конец 2011 года метрополитен имел более 550 камер видеонаблюдения. На начало 2013 года их стало почти 900. В планах к 2017 году непосредственно в вагонах собираются установить как минимум 35 камер с широкоугольными объективами. Как сообщалось, на трагической станции «Октябрьская» был открыт участок досмотра пассажиров и багажа, где с помощью рентгеновской установки проверяют до 100 человек в день. На всех платформах собирались установить по несколько точек экстренной связи, с помощью которых пассажиры смогут вызвать милиционера или дежурного по станции. Кроме того, все станции будут снабжены локализаторами взрывов — специальными контейнерами с защитной крышкой для экстренной эвакуации подозрительных предметов.

С 2012 по 2017 годы на комплекс мероприятий по безопасности метро намечено потратить свыше 170 млрд. рублей.

Появилась у КДУП «Минский метрополитен» и своя служба охраны. Притом, что Отдел внутренних дел по охране подземки был преобразован в управление, очевидно, с новой штатной численностью, которая не разглашается.

Государство бросило все силы на безопасность метро. Нет никаких сомнений, что с технической стороны и организационно столичная подземка стала безопасней, чем была на вечер 11 апреля 2011 года. А вся остальная территория страны?

…Затраты официально признанного виновным в теракте Дмитрия Коновалова на изготовление, транспортировку и хранение взрывного устройства составили примерно 730 тысяч рублей или 240 долларов на тот момент. Журналист Николай Ильюшенко свой материальный ущерб за потерю вещей оценил в 832 тысячи рублей да по иску о моральном вреде суд обязал покойников в солидарном порядке выплатить ему 31 миллион рублей. Материальных и прочих претензий к государству я от него не слышал. Как он сказал, «что обещали — выплатили».

Так и живет с болью, и не он один. Не потому ли, что мертвые сраму не имут, а слова некоторых живых ничего не стоят?