Общество

Авиапатруль. Дым над Полесьем

Грунтовый аэродром МЧС на окраине Пинска. Из авиатехники — вертолет Ми-2 и самолет Ан-2. Температура воздуха +35. На днях здесь был установлен очередной температурный максимум. В воздухе плотная дымка смога и пахнет торфяным дымом. Мы вновь летим охотиться за лесными пожарами.

Если неделю назад с коллегой Анной Ивановой выполнили полет на Ан-2 продолжительностью 650 км примерно по границе Минской области, то теперь нам предстоит на вертолете Ми-2 облететь половину Брестской области, ее восточную часть — Пинский, Столинский, Лунинецкий, Ганцевичский, Ивацевичский и Ивановский районы.



Запад Брестской области будет патрулировать Ан-2 по маршруту, на котором 14 июня этого года потерпел катастрофу Ил-103 «Беллесавиа», в результате которой и погибли командир воздушного судна Михаил Медведев и старший летчик-наблюдатель Александр Борисюк.

Задача летчиков «Беллесавиа» — оперативно обнаруживать пожары и передавать информацию о них наземным службам (МЧС и лесхозам) для реагирования.

99% всех лесных пожаров происходит по вине человека. Непотушенный окурок, даже искра из глушителя проезжающего по лесной дороге автомобиля может стать причиной возгорания. Так что запрет на посещение лесов в сухую погоду оправдан.

Пока готовят вертолет, зашли в кабинет к начальнику Пинского авиаотделения с «космонавтным» именем-отчеством Юрию Алексеевичу Ванидичу. На стене — две карты. Одна — пятикилометровка Беларуси. Вторая — местного региона, еще советских времен, именуемая «генштабовской», она скачана из интернета и склеена из распечатанных на струйном принтере листов А4.

Заметив мой интерес к картам, Юрий Алексеевич делится проблемой:

«Нет нормальных карт. Доступные «генштабовские» советских времен уже устарели — где-то лес уже вырубили, а где-то — дорогу проложили. А новые карты — секретны. Проблема на землю сообщать, где что горит. А пятикилометровка тоже «хороша» — всё на белорусском языке. Причем, жители многих деревень, над которыми мы летаем, сами и не знают, что их деревня на белорусском языке так называется. В итоге, проблемы возникают, когда надо быстро и точно передать информацию».

Следует отметить, что в той местности развит полесский диалект, весьма отличающийся от литературного белорусского языка.

На мой вопрос о том, почему на землю не передают координаты, которые определяют с помощью GPS-навигатора, имеющегося сейчас в каждом летательном аппарате, Юрий Алексеевич только смеется:

«Вы не представляете, какие глухие деревни под нами находятся. Там из мужиков-лесников мало кто смартфоны имеет, и еще меньше кто из них умеет пользоваться навигатором в нем. Сотовая связь во многих местах не работает. Всё по старинке объяснять приходится».

Достоинство вертолета — способность приземлиться практически в любом месте. Поэтому вместе с экипажем из двух человек в патрулировании участвуют два пожарных-десантника. В случае обнаружения небольшого очага пожара они могут высадиться поблизости и попытаться потушить или хотя бы локализовать очаг возгорания до прибытия основных сил.

Десантники Михаил Рак и Олег Супрунюк совсем непохожи на киношных суперменов, увешанных спецснаряжением — простые мужики в шлепанцах. Под ногами лежат их наплечные резиновые резервуары-огнетушители с водой, топоры, тяжелые берцы.



Командир-пилот Сергей Баранов, словно медик, перевязывает бинтом ручку управления, поясняя: «Рука на жаре сильно потеет, а одноразовый бинт — очень удобно».

Штурманом летит Юрий Ванидич. На земле он главный, но в полете будет подчиняться командиру-пилоту.



Запуск турбин, быстро раскручивается винт, слегка вибрирует корпус. Взлетаем по-самолетному — с коротким пробегом. Наклонившись вперед, машина стремительно движется вперед, одновременно набирая высоту.



Пейзаж Полесья отличается от того, который мы видели, облетая Минскую область. На Полесье больше лиственных лесов, рек и, конечно же, болот, которые очень красиво смотрятся с высоты птичьего полета.

В общем-то, все Полесье — это и есть самое большое болото Европы.





В воздухе плотная дымка от смога, но пожаров не видно.

Навигатор в смартфоне помогает мне ориентироваться.

Вскоре населенные пункты заканчиваются, и под нами расстилается огромное Ольманское болото. Проселочных дорог, просек и тропинок не видно.



Оказавшись в центре такого болота, придется выбираться оттуда не один день. При условии, что не утонешь в трясине. Беару Гриллсу на заметку — приезжайте в центр Европы попробовать здесь «выжить любой ценой». 

Болотистая местность порой чередуется с островками сосновых лесов. Иногда видишь замечательные по красоте пейзажи — сосны, дюны из белого песка, рядом с которыми извивается небольшая речушка чистейшей воды с песчаным дном. И на многие километры не души.

Забыв, что внизу могут быть комары, думаю, что очень неплохо было бы приземлиться в таком месте и отдохнуть с палаткой несколько дней от городской суеты. Но только при условии, что тебя заберут отсюда вертолетом.

Вскоре около небольшой деревни замечаем дым. Черная выгоревшая земля, на которой ярко-красным цветом выделяются две пожарные машины. Видны протянувшиеся от машины к ближайшему водоему рукава. С крыши автомобиля мощный поток воды поливает землю в радиусе нескольких десятков метров. Блестят лужи.

Здесь горит торфяник.



Торфяные пожары — страшное зло. Слой торфа измеряется метрами и может тлеть годами. Огня не видно — только белый удушливый дымок, напоминающий туман, в безветренную погоду собирается над местом пожара. Когда сезон дождей, подземный пожар уменьшается. Когда сушь и уровень грунтовых вод понижается — горение усиливается.

В раскаленную золу легко провалиться. Если повезет — отделаешься только сильными ожогами ног, когда обгоревшая одежда и обувь снимаются вместе с кожей. Не повезет — живым исчезнешь в многометровом слое раскаленной золы.

Чтобы потушить торфяной пожар, порой приходиться неделями поливать это место водой, буквально пропитывая слой торфа. И нет гарантии, что пожар окончательно потушен. Чтобы успели сфотографировать, пилот закладывает вираж над горящим болотом. Летим дальше.

Под нами Столин — город первых дожинок. Сейчас вертолет делает круг над уничтоженной огнем 11 августа фабрикой кухонной мебели. Видно, что фабрика уничтожена практически полностью. Рядом стоящие здания, в том числе и гимназию, пожарным удалось отстоять.



За рекой Горынь начинаются леса.

Кое-где видны следы лесных пожаров и там же отдельные дымящиеся места. Здесь за день до нашего полета сбрасывали воду вертолеты Ми-26 (самый большой в мире) и Ми-8. Сейчас оставшиеся дымящиеся места в глубине выгоревшего леса опасности не представляют.

Вдали замечаю огромные столбы дым, уходящие вверх на высоту более километра. Там бушует мощный лесной пожар. Поднявшийся на высоту дым, оседая над местностью, образует плотное облако смога по нашему курсу.

Но мы не приближаемся к пожару, а летим в смог. Спрашиваю, почему?

«Там Украина», — поясняет штурман.





Видно, как смог усиливается, напоминая грозовую тучу, из которой идет сильный ливень. Только дождь в жару несет свежесть, а смог — удушье. Резко падает видимость. Еще немного, и придется идти по приборам.

Воздушные течения относят смог с территории Украины в Беларусь. Позже Юрий Ванидич пояснил, что смог лесных пожаров с территории Украины ощущается в Беларуси на расстоянии до 300 километров.

Мощь лесных пожаров в Украине поражает — по стене дыма издалека можно определить, где проходит государственная граница.

«Мы регулярно сообщаем украинскому МЧС, что и где у них горит», — говорит Юрий Алексеевич.

Отдаляемся от границы с Украиной. Смог немного рассеивается. На нашем пути встречаются тянущиеся к небу небольшие дымки недавно потушенных пожаров.



В одном месте внимание привлекли несколько очагов торфяных пожаров. Снизившись, пилот выполняет круг за кругом над этим местом, а штурман докладывает на землю и фотографирует их стареньким «Коникой-Минольтой».

Под нами — огуречный край с огромными теплицами.





Через три с половиной часа после взлета подходим к аэродрому. Позади 400 километров над полесскими лесами и болотами. Двигатели глушатся, а у меня в голове шум турбины не проходит. Вертолет не так сильно качает, как Ан-2, но если сравнивать его по комфорту с современным пассажирским самолетом, то это тоже самое, что сравнивать старенький УАЗ с представительским «Мерседесом».

Вторая половина дня и +35. Хочется спать. А техник начинает заправлять вертолет.

«Мы сейчас пойдем второй круг по этому же маршруту, — поясняет Юрий Ванидич. — За это время могли появиться новые пожары и в течение получаса распространиться на большой территории».

Глядя на мое удивленное лиц, Юрий Алексеевич, смеясь, добавляет: «Мы так каждый день работаем. Вчера, к примеру, три круга сделали. Что поделаешь — погода такая. И не исключено, что осень будет сухой».