Финансы

Продолжается перекачка ресурсов из реального сектора в закрома государства

 

Развитие ситуации на денежном рынке страны в октябре 2005 г. в целом продолжало оставаться относительно спокойным, хотя и появились некоторые новые, нетрадиционные для осеннего периода черты.

В первую очередь это замедление темпов роста рублевой денежной массы (М2), несколько противоречащее повышению темпов роста ВВП, о которых регулярно рапортуют Минстат и правительство. Причем прирост М2 (2,4% за октябрь при среднем ежемесячном росте в январе — октябре около 3,2%) обусловлен прежде всего снижением объема наличных денег в обращении на 0,9% (до 1,8 трлн.) и средств на текущих счетах физических лиц на 0,8%.

Зафиксировано также снижение срочных денежных запасов предприятий на 0,9%. Прирост срочных рублевых депозитов населения тоже оказался значительно ниже среднемесячных показателей текущего года — всего лишь 2,4% (среднемесячный — 3,3%), что не смогло восполнить в достаточной мере снижение по другим счетам.

В совокупности указанную динамику агрегатов рублевой денежной массы можно расценить как проявление нехватки денежных средств у населения для оплаты текущих расходов и перевод части рублевых накоплений в валютные, у предприятий — для повышения заработной платы своим работникам пропорционально темпу роста цен.

Косвенным подтверждением данной тенденции может служить и замедление темпов увеличения средств на инвалютных счетах юридических лиц (прирост 1,2% за октябрь и 12,4% за десять месяцев), но увеличение темпа роста у физических лиц (на 2,1% за октябрь при 15,6% роста за январь — октябрь), по состоянию на 1 ноября общий инвалютный "кошелек" у юридических лиц составил 972,6 млн. USD, у физических лиц — 824,5 млн. USD.

Очень схожая ситуация по инвалютным резервам продолжала развиваться у Национального банка и коммерческих банков: бурный рост валютных — у первого и их снижение — у вторых. Чистые инвалютные резервы Национального банка достигли 1.470,8 млн. USD при снижении этого же агрегата у коммерческих банков до минус 116,4 млн. USD. Причем снижение произошло в первую очередь за счет уменьшения иностранных активов коммерческих банков, что можно расценить как вынужденную продажу ими своих и привлеченных валютных средств. Национальный банк, по-видимому, выступил основным покупателем этой валюты и тем самым восполнил нехватку рублевой ликвидности у банков.

Подобная практика сама по себе не является чем-то нехорошим, хотя, учитывая объем валютных обязательств коммерческих банков перед предприятиями и населением, ее вряд ли можно расценивать как прогрессивную с точки зрения стабилизации общего внутреннего денежного рынка страны.

Возникает также вопрос о том, куда исчезает рублевая денежная масса, если и банки, и предприятия активно меняют валюту на рубли, а на счетах населения она прирастает невысокими темпами. Ответ кроется в налоговой политике белорусских властей, благодаря которой рублевые средства оседают на счетах Минфина, а затем идут на финансирование низкоэффективных государственных программ в экономике и социальной сфере.

Рублевые депозиты, то есть счета казначейства в Национальном банке в текущем году имели устойчивую тенденцию к росту и за 10 месяцев выросли в 2,7 раза — до Br 625 млрд., что снизило общий чистый кредит правительству со стороны НБ РБ до минимума — Br 75,1 млрд. Более того, Минфин воспользовался благоприятной ситуацией и несколько снизил свою чистую рублевую задолженность перед коммерческими банками.

Причем сделал это не за счет снижения объема размещения своих ценных бумаг — их объем в портфелях банков за январь — октябрь прирос почти на 39% (Br 1,1 трлн. на 1 ноября), а путем увеличения рублевых средств, размещенных в форме депозитов и предоставленных займов коммерческим банкам. Общий прирост этих средств составил за 10 месяцев около Br 334 млрд. Какие из белорусских банков оказались "осчастливленными" Минфином, догадаться несложно. Равно как и то, что в конце декабря эти средства будут внесены в уставные капиталы банков-"счастливчиков".

Но в итоге можно констатировать, что в белорусской экономике продолжается перекачка денежных ресурсов из реального сектора экономики в государственные закрома и частично в кошельки населения. Предприятия же, как и прежде, сидят на голодном пайке в части собственных оборотных средств, а коммерческие банки не получают финансовой базы для наращивания активов и получения прибыли, которую можно было бы направить на увеличение собственного капитала.

Подобная практика позволяет денежным властям легко манипулировать обменным курсом белорусского рубля ради достижений цели подавления инфляции, так как основные участники внутреннего валютного рынка — предприятия и банки — не могут предъявить большого спроса на инвалюту и выступают преимущественно только как ее продавцы. И Национальный банк в этой ситуации мог бы без особого труда и ничем не рискуя повысить обменный курс белорусского рубля хоть до 2.100, хоть до 2.000 BYR/USD. Опустив при этом, естественно, рентабельность белорусских экспортеров "ниже колена".

В связи с этим может возникнуть вопрос: насколько официально объявляемый ежемесячный уровень инфляции, с которой так упорно борются правительство и центральный банк, соответствует действительному росту цен?

К сожалению, проверить честность Минстата по расчету инфляции не представляется возможным в силу большого объема необходимых для этого первичных данных, хотя сам факт исключения из этого расчета темпа роста цен на все импортные товары, безусловно, искажает реальный рост рублевых расходов населения на приобретение потребительских товаров.

Поэтому, весьма скептически относясь к объявленной инфляции за октябрь — 0,9% и примерно 5,5% за январь — октябрь, можно только констатировать сезонное ускорение темпа роста цен, которое в нынешнем году остается пока весьма умеренным по сравнению с предыдущими годами. А также надеяться, что это сезонное ускорение не выйдет за рамки 1-2% в оставшиеся два месяца года. Ведь если перевести октябрьскую инфляцию в годовое исчисление, то окажется, что она равна примерно 11,4%, то есть вплотную приблизилась к ставке рефинансирования Национального банка. Хотя в месячном исчислении она продолжает оставаться достаточно положительной.

По-прежнему остается весьма приличным положительный "разрыв" между уровнем месячной инфляции и месячной девальвацией белорусского рубля, что в целом продолжает делать рублевые финансовые инструменты более привлекательными с точки зрения доходности по сравнению с инвалютными.

Принимая во внимание последние заявления руководства Национального банка о его намерениях продолжать удерживать белорусский рубль стабильным по отношению к доллару США, можно не сомневаться, что в ближайшие месяцы ни на какую девальвацию белорусского рубля денежные власти не пойдут, даже с учетом того, что партнеры по мифическому союзу и основному рынку сбыта белорусской продукции — Россия и ее центральный банк — будут проводить более гибкую валютную политику.

Россия за январь — октябрь, невзирая на очевидную угрозу примерно 11-процентной годовой инфляции, понизила обменный курс своего рубля по отношению к доллару примерно на 2,5%. В данном случае россияне пытаются в первую очередь решить проблемы поддержки национального несырьевого экспорта. Белорусы, по-видимому, считают свои экспортные позиции достаточно прочными и сделали ставку на борьбу с инфляцией. Путем постановки экономики на "валютный якорь".

Кто окажется прав — покажет время. Хотя, учитывая открытость белорусской экономики и ее зависимость от внешних рынков, политика "валютного якоря" представляется менее убедительной. Тем более что, фактически жестко зафиксировав обменный курс, Национальный банк в определенной степени загнал себя в угол — когда неизбежность необходимости девальвации белорусского рубля станет очевидной, это может вызвать шок и панику у держателей рублей.

В краткосрочной же перспективе все будет зависеть от Минстата. Если он покажет ноябрьскую и декабрьскую инфляцию выше 1,1-1,5%, что было бы весьма правдоподобно, то это опустит основные процентные ставки по рублям на отрицательный уровень. Национальному банку придется либо делать вид, что он ничего страшного в этом не видит, либо поднять свою ставку рефинансирования на 1-2 процента, А это удар, во-первых, по имиджу банка, во-вторых — по рентабельности реального сектора. Поддержать ее можно будет, опять-таки, за счет понижения обменного курса и угрозы роста цен, что совершенно неприемлемо для правительства. В общем, ноябрь текущего года и начало будущего на денежном рынке могут оказаться весьма интересными, хотя и не особо драматичными.

Валерий ДАШКЕВИЧ, "Белорусы и рынок"