|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Отзвучали едва слышные последние аккорды очередной избирательной кампании. Как и ожидалось, ни один из оппозиционных кандидатов по итогам выборов 23 сентября не прошел в парламент. Отказ власти добровольно смягчать свой политический курс вновь озадачивает: неужели все в итоге закончится революцией?
Такой прогноз, например, сквозит в заявлении лидера оргкомитета «Беларускага руху» Виктора Ивашкевича на пресс-конференции 25 сентября в Минске: «Надежд на либерализацию режима нет. Его может отстранить только массовое народное движение».
Однако анализ белорусской ситуации, особенно в сравнении с опытом стран, сменивших режим путем народных протестов, приводит к выводу, что в обозримой перспективе нынешней власти революции не грозят.
Проблема совсем не в менталитете
Весьма распространенной среди экспертов и обывателей является версия, что отсутствие по-настоящему массовых народных выступлений обусловлено знаменитой белорусской памяркоўнасцю.
Не вполне согласен с таким подходом политолог аналитического центра «Стратегия» Валерий Карбалевич: «Накануне украинской оранжевой революции очень многие эксперты, журналисты тоже писали, что украинцы не способны подняться на революцию, на протест против власти».
И действительно, неясно, почему украинцы, грузины, киргизы способны на революцию, а белорусы, казахи и, скажем, армяне продолжают безропотно жить в авторитарных государствах.
Собеседник БелаПАН напоминает, что в белорусской истории тоже есть примеры решительных и массовых народных действий: «Мы можем вспомнить и партизанское движение в годы Великой Отечественной войны, и апрель 1991 года, когда на улицах Минска стояли сотни тысяч людей». Следовательно, по мнению эксперта, менталитет не является преградой для революций.
Готов оспорить стереотип «памяркоўнасці» и политолог Алесь Логвинец: «История и прежние конфликты в определенной мере наложили свой отпечаток на коллективное поведение наших людей. Да и чарки и шкварки пока еще хватает. Но я бы не упрощал ситуацию. У нас даже за период нынешней диктатуры немало примеров протестов и борьбы».
Очевидно, что причины политической инертности белорусов лежат куда глубже простой коллективной психологии.
Зачищенное политическое поле
Необходимо признать, что выстроенная в Беларуси политическая и экономическая системы весьма ослабляют перспективу революционной смены власти.
Политическая оппозиция полностью лишена влияния на все уровни управления государством. В то же время государственные органы работают достаточно монолитно. Власть не допускает даже минимальных проявлений несогласия в своих рядах.
В Грузии, Украине лидеры протестов были видными государственными деятелями до революций: Виктор Ющенко — премьер-министром, Юлия Тимошенко — вице-премьером, Михаил Саакашвили — министром юстиции, Нино Бурджанадзе — спикером грузинского парламента. В парламентах этих стран были реально оппозиционные партии.
Кроме того, жесткая реакция белорусских властей на любую оппозиционную активность вызывает абсолютно естественный страх у всех потенциальных участников протестов.
Характерные примеры — подавление креативных акций «Стоп-бензин» и «молчаливых протестов» летом 2011 года. Тогда спецслужбы развернули психологический прессинг, силовики провели массовые аресты, а через какое-то время парламентарии поставили участников подобных акций вне закона. Протестная активность быстро прекратилась, несмотря на глубочайший в истории современной Беларуси экономический кризис.
Социальный контракт еще работает
Кстати, экономику пока тоже можно назвать союзником режима. Властям до сих пор удавалось сохранять в обществе относительно небольшой разрыв между бедными и богатыми слоями (или, по крайней мере, умело скрывать расслоение). Командно-административная система поддерживает минимальный уровень доходов для всех, дает почти всем работу и обеспечивает набор неких социальных гарантий.
Этим создается поразительный для центра Европы феномен «шкварки и чарки», когда большинству населения не до политических баталий — заботит лишь скромное благосостояние.
Сюда же вписываются тотальный контроль над экономикой, засилье государства на рынке образования и труда, а также контрактная система. Человек, выходя на митинг, рискует не просто провести две недели в СИЗО — он может лишиться еще и учебы, и работы.
Власть усиленно борется и с независимыми профсоюзами, не давая развиться протесту рабочих по образцу польской «Солидарности» в случае очередного серьезного экономического спада.
По идее, именно нереформированная экономика должна была бы подорвать социальный контракт властей и массы обывателей, но тут выручает Россия. Дешевые ресурсы и свободный допуск к своему рынку уже полторы дюжины лет держат белорусское «экономическое чудо» на плаву.
Капля камень точит
Иногда противники режима упоминают о румынском варианте. «Но там, — замечает Алесь Логвинец, — широкие протесты произошли, в том числе и потому, что для внешнего гегемона (СССР в лице Горбачева) Чаушеску стал весьма обременительным».
Если проводить параллель, то напрашивается вывод, что при сохранении нынешних политических и экономических реалий подорвать власть Александра Лукашенко может только окончательная потеря поддержки со стороны Кремля.
Тем, кто ставит на революцию, не остается ничего, кроме ожидания этого заветного момента (поскольку Евросоюз на экономическую войну против белорусского режима не способен). Но дождутся ли? До сих пор дипломатические таланты белорусского лидера позволяли утрясать все конфликты с Москвой.
Оппозиции, отмечают эксперты, необходимо выработать целостную стратегию действий в тех неблагоприятных для нее условиях, которые существуют здесь и сейчас.
А иначе ждать перемен придется очень долго. «В персоналистских диктатурах, в которых создан такой карательно-репрессивный аппарат и все еще как-то перераспределяются ресурсы внутри общества, многое зависит от состояния здоровья правителя», — дипломатично формулирует Алесь Логвинец.