Мнение

Григорий Жигалов. ГОРЯЧИЕ ТОЧКИ. Чего я тут стою

 

Мы стояли на обочине напротив Дворца спорта и ждали такси. Минут пять — и на нас обратили внимание. Два коренастых парня в штатском, один с рацией, другой — с наушником из-за воротника: «Чего вы здесь стоите?».

Григорий Жигалов. Корреспондент украинского телеканала 1+1. Выпускник факультета журналистики БГУ. Cпециализируется на освещении международных событий и событий в зонах конфликтов. Во время революций в Северной Африке готовил репортажи из Туниса, Египта и Ливии. До нынешнего приезда в Беларусь работал в Либерии и Кот-д'Ивуаре.

Я даже растерялся. Объяснение — машина задерживается, сейчас уедем — показалось подозрительным, и они остановились неподалеку, время от времени косились на нас. В какой-то момент решили подойти снова — но тут на стоянку вырулило такси, и парни остановились.

Не знаю, о чем в тот момент думали эти двое, но я ехал улицами Минска, идеально прибранными и отреставрированными, разглядывал людей и вспоминал первую «революционную» ночь в Тунисе.

Мы с оператором передали репортаж на Киев и не успели вернуться в отель до начала комендантского часа. Выхода у нас было два: либо ждать рассвет, либо пробовать прорываться домой. Пешком — минут тридцать, и мы решились. Появляться на улице ночью тогда запретили, можно было запросто получить пулю. Но мы были уверены — по журналистам огонь открывать никто не станет. В общем-то, так и получилось — мы довольно скоро добрались до отеля, время от времени, перед блокпостами, поднимая руки вверх. Последующие ночи эта ситуация повторялась, и стала даже привычной…

Шестого июля в Минске у меня было странное ощущение. Тут не ведутся боевые действия. Нет тысяч демонстрантов. Тут не штурмуют здания и не переворачивают машины. Нет ни танков, ни людей с автоматами. Но атмосфера — даже похуже тунисской. Напряжение и подозрительность. Автобусы без номерных знаков. Странные люди сверлят взглядом прохожих.

Дворец спорта — одно из тех мест, где вечером должны были собраться несогласные с политикой Лукашенко. То, что вышло в итоге, — граничило с фарсом. Пришли несколько десятков журналистов и несколько сотен людей. Часть — обычные прохожие, часть — те самые «несогласные». Вышли поаплодировать «достижениям» белорусского правителя, но не решались даже вынуть руки из карманов. Еще часть — переодетые агенты спецслужб. Подозреваю, последних было больше всего.

Как только где-то собиралась группка в три-четыре человека и задерживалась больше чем на минуту, — возникал странный человек и рекомендовал разойтись. Спорить было бессмысленно, и никто не спорил. Операторы даже не пытались вскинуть камеру на плечо. Постояли - и поехали по другим точкам.

На окраинах Минска вышло интереснее. «Несогласные» были решительнее, люди в штатском — активнее, гребли всех без разбору. Оппозиционеров, прохожих, журналистов… Особенно журналистов. Белорусский коллега раз в пару минут присылал на телефон сообщения — там-то задержана группа НТВ, там-то избили корреспондента «Народной Воли», там-то — попался под горячую руку фотограф.

Кстати. В аэропорту Минска меня встречал однокурсник, коллега. Первым делом я поинтересовался - как самочувствие. За два дня до этого, 3 июля, его избили спецназовцы. За то, что снимал акцию протеста на мобильный телефон. Телефон тоже повредили, но видео осталось - как задерживали, как били. Дико. Синяки еще не сошли, но вчера он снова был “в поле”.

Бывает, что на журналистов объявляют охоту. Так было, когда мы работали в Каире. На третий день после начала революции людей с видеокамерами забрасывали булыжниками, отлавливали на улице, сажали в авто, вывозили в пустыню. При всем этом было понятно, куда идти точно не стоит, а где можно рискнуть и снять репортаж. Это было логично, страна в хаосе.

Каир. Впервые за три дня появилась мобильная связь

В переполненном спецслужбами Минске ничего подобного нет. Но по шапке можно получить в любом месте и за любое действие. Или даже бездействие. И это с непривычки обескураживает.

Я ехал по Минску и не понимал — как в этом городе, в каком-то часе полета от Киева, возможно нечто подобное. Киев тоже не рай для прессы — нас, бывает, бьют, захлопывают перед носом дверь. Но у нас часто так: не пустили в дверь — пролезли в окно. Ничего подобного в Минске невозможно. Чтобы сделать стоящий репортаж, тут нужна та еще сноровка!

Вечером, просматривая ленту новостей, я долго улыбался от одного сообщения. «Аресты в Вилейке: восемь человек и собака». Овчарку вместе с хозяином «приняли» за участие в акции. Я даже представил в шутку решение суда — десять суток за нецензурный лай.

Именно в этот момент я перестал искать смысл во всем происходящем в Беларуси. Это истерика властей.

Но проникся уважением к белорусским коллегам, которые умудряются выживать при этой истерике.

Лично я в Беларуси рискую максимум неснятым репортажем, разбитой видеокамерой, совсем уж в крайнем случае — переломанным носом. А вот эти ребята уже много лет рискуют здоровьем, свободой, а некоторые — жизнью. Но все это время продолжают выполнять свою работу.