Мнение

Максим Жбанков. КУЛЬТ-ТУРЫ. Сноуборд, Джа и другие машины бессмертия

 

Максим Жбанков. Культуролог, киноаналитик, журналист. Преподаватель «Белорусского Коллегиума». Неизменный ведущий «Киноклуба» в кинотеатре «Победа». В 2005-06 годах — заведующий отделом культуры «Белорусской деловой газеты». Автор многочисленных публикаций по вопросам современной культуры в журналах «Мастацтва», «Фрагмэнты», «pARTisan», на сайте «Наше мнение».

Певец пролетарской революции и несчастной любви В.В.Маяковский в эпитафии одной из жертв социалистического строительства сказал печально и светло: «Мы идем сквозь револьверный лай, чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, строчки и другие долгие дела». Но думал ли юный футурист в желтой кофте, что станет каменным истуканом возле станции метро собственного имени? Знал ли одинокий пражский клерк, что приятель не выполнит его предсмертного желания спалить рукописи — и мы узнаем Франца Кафку? Что бы сказал носатый циник Леннон, узнав, что под его «Revolution» будут продавать кроссовки? Мертвые парни дальше живут по чужим нотам. Бывает и такое бессмертие.

Последняя новость: наследники короля рэгги Боба Марли затеяли активную торговлю его именем. Рассматриваются любые приличные предложения. В списке первых продуктов с лэйблом Bob Marley – темное пиво и кофе. А потом будут наушники и видеоигры, обувь, музыкальные инструменты и даже… доски для сноуборда. Хотя южный чувак Марли, наверное, в жизни не видел снеговика. На Багамах уже действует сеть спа-салонов имени неистового растамана, а вскоре во славу Джа заработают отели и кафе ямайской кухни. Естественно, с живой музыкой рэгги.

Легче легкого в этой связи было бы заклеймить поганый капиталистический шоу-биз с его звериными законами, разменивающими святые имена на медяки для игровых автоматов. Но все не так просто. И вовсе не столь очевидно.

Чем занят культовый артист в паузах между сеансами коллективной истерии его фанатов? Что он делает в стороне от объективов папарацци и кругосветных мега-туров? Ответ прост: он работает. Превращает свои пьяные ночи и одинокие рассветы, вечную шизу и редкие прозрения в культурные тексты. Которые — если ты честно горел — становятся больше своих ущербных творцов. И создают для них особую ауру. Поле света, которое остается даже тогда, когда его автор кончается. Это жизнь после жизни. Сигналы из Запределья.

Только вот какая штука: сигналы-то разные. И думать о них тоже можно по-разному. Бесконечен список студийных черновиков набросков невероятного Джимми Хендрикса, изданных посмертно. Это респект или нажива? Многотомные рабочие записи The Beatles часто звучат просто фатально. К чему нам их знать? Антон Корбийн снял кино о трагической судьбе темного ангела британского new wave Яна Кертиса (Joy Division). Вдогонку вышел сборник лучших треков группы. А тут что? Любим своих героев или продаем мертвецов? Вы думаете сами наши боги безупречны? Как насчет угрюмых бунтарей The Doors, продающих свои хиты в рекламу? (Было, было дело… ) Или Андрея Макаревича, суетящегося с кастрюлями и ножами в телешоу? Про концерн ABBA, вечно впаривающий нам (в этом сезоне как мюзикл) свои золотые песенки, и говорить нечего. Ситуации разные, схема одна: песенный канон достраивается внешними «наслоениями». Спросите себя — зачем? Дело здесь не только в деньгах. И вопрос совсем не в том, «продаваться» или нет.

Поп-артист всегда строит вокруг себя систему знаков, внятных публике. И обозначает тем самым свое присутствие в поле ее внимания. Кончатся твои знаки – кончится и народная любовь. Будь артист хоть сто раз нонконформистом и подпольщиком, если речь заходит о публичном признании, независимым тут ему не быть. Светись. Цепляй глаз. В общем-то, все равно как – хоть свежим хитом, хоть голым бедром. Хоть сборником раритетов, хоть фамильным рестораном. Хоть подушкой с портретом, хоть липовой фоткой с Маккартни. Ничего не поделаешь — закон индустрии: чтобы помнили, надо сигналить.

Суть проблемы в том, какие носители выбрать для расширения влияния своего брэнда? Контракт означает взаимный интерес: Николь Кидман украшает собой «Шанель», «Шанель» добавляет блеска Кидман. С Бобом в дредах — та же песня. Семейство Марли просто ищет пути продлить его магию. Марли будет больше. И кому от этого станет плохо?

Глупо кричать о том, что честного растафари теперь растаскают по тапкам, чашкам и полотенцам. Тот, кому внятны позитивные вибрации, все равно поплывет по волнам его старых пластинок. С Marley-фетишами или без них. Но одному вполне хватит скрипучего винила. А другой обустроит свой частный музей Боба – наивный аналог языческих святилищ. Где будут плакаты, значки, диски – и, да-да, клавишные от Marley. А также одноименное темное пиво и растаманские наушники.

Это любовь, брат. Она искрит от марлеевских фишек. Она получит от них свой кайф. И ей абсолютно по фиг, что про нее скажут критики «потреблянса».

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».