Мнение

Евгений Липкович. ПУТЬ ВОИНА. Не страшный сон

 

Евгений Липкович. Родился в 1958 году в Минске. Закончил физико-математическую школу, учился в БПИ. С тридцати лет не работает на государство. Женат, любит жену и дочь. Не любит телевидение и другим не советует.

Реклама закрывала весь торец пятиэтажного дома. Седовласый упитанный очкарик в малиновом пиджаке тыкал пальцем в облако, на котором было написано «Выше — только Бог». Рол плюнул в плакат и высунулся в окно – посмотреть, куда долетело.

По улице вразвалочку шёл патруль. Стражники бесцеремонного заглядывали в открытые окна первых этажей и напоминали прохожим, что информационную передачу сместили на полчаса и телевизор надо включить пораньше. Они были одеты в свои малиновые пиджаки.

— Опп! – услышал Рол, старший указывал на него рукой.

Раздались трели свистков. Прохожие заметались, кто успел — заскочили в подъезды, остальные кинулись к стенам и замерли, расставив ноги на ширину плеч и вытянув руки в стороны. В окрестных домах громко захлопали ставнями. Стражники бежали, прижимая руками фуражки к головам.

— Опп! — выкрикивали они на ходу, подбадривая друг друга. — Опп, получишь в лоб! Держи оппа!

Рол поджег тряпку и бросил в окно «коктейль Молотова». Бутылка не долетела, образовав горящую лужу посреди улицы. Стражники замешкались, старший вышел вперед и демонстративно перепрыгнул через пламя.

Хорошо мотивированы, подумал Рол.

Он захлопнул ставни, схватил рюкзак со стола, вышиб дверь плечом и оказался в тесном дворике. Под ногами что-то металось и кудахтало. Он принялся карабкаться на стену, подтянулся, перебросил тело через кирпичную кладку. С этой стороны стена была покрыта какой-то липкой дрянью. Ноги болтались в воздухе.

— На раз-два, — скомандовал он, зажмурился и оттолкнулся. В ушах засвистело, тело несколько раз больно ударило о жесткие выступы, он всё время пытался сгруппироваться, ухватиться хоть за что-нибудь руками. Секунды стали необычайно длинными. Он даже успел начать «Если я предам Тебя, то пусть рука Твоя покарает меня и семя мое…» и провалился в пустоту.

Сознание включилось неожиданно. Глаза на мгновение открылись, ничего не увидели и закрылись снова. Он лежал в чем-то мягком и дурно пахнущем. Наощупь это было похоже на труху или сгнивший картон. Звуков погони слышно не было. Он думал о том, что откроет глаза — и сразу услышит топот, свистки, увидит совсем рядом перекошенные рожи над малиновыми пиджаками. Нет, лучше здесь, в мягком. Только запашок... Рол поднял веки — и опять не увидел ничего, кроме черноты. Запах стал просто невыносимым. Внутри что-то собралось в комок и покатило к горлу. Тогда он вытянул вперёд руку, нащупал твердую стенку и рывком встал. Ничего не болело.

Прикрыл нос левой рукой, правую вытянул и принялся ощупывать пространство. Вторая стенка была такой же холодной, как и первая. Рол задрал голову и увидел звезды. Сразу стало веселее. Он сделал осторожный шаг и прислушался. Ничего: ни свистков, ни криков, ни топота. Через мгновение выбрался из щели, в которую свалился, запаха практически не ощущалось. Впереди белело здание с погашенными большими окнами. Где-то разговаривали двое.

— Передёргивает! – обиженно сказал женский голос.

— У нас каждый год учебники истории переписывают, — возразил мужской.
Звякнуло стекло.

— И при этом упивается своей безнаказанностью! – продолжила обижаться женщина.

— Малиновый пиджак – этот тот, кто лижет царственную жопу особенным способом. Ты можешь его не читать, — мужчина перешёл на другой тон. — Давай, пей, что ли. Не задерживай движение.

Рол услышал, как звякает стекло. На какое-то время стало тихо.

— У, крепкая какая, — произнесла женщина.

— Курить будешь? – спросил мужчина. Щелкнула зажигалка.
— Идиоты те, кто читает… — мужчина закашлялся. — … Правду говорю! Если бы это был парень с соседней улицы, ты бы читала?

— Идеи примитивные, если и есть. В большинстве случаев нет ни одной мысли.

— Чего тогда время тратишь?

Рол вдруг сообразил, что стоит на крыше невысокого строения, гаража или бытовки, а те двое спорят где-то внизу. За спиной оказалась стена, уходившая высоко вверх. Нифига себе спрыгнул, подумал он. Еще повезло, что не убился.

Он подошёл к краю и присел на корточки.

— Настоящий хардкор, — рассуждал мужчина, — должен в специальных местах находиться, не для общего доступа. Но что делать, если это господствующая точка зрения?

— У него вкус как таковой отсутствует и представление о культуре. Я уже не говорю о нравственной стороне… — не унималась женщина.

— Тем более, зачем ты его читаешь?

— Он же олицетворяет наше государство.

— За это и выпьем, — согласился мужчина. Снова звякнуло стекло: — За настоящий патриотизм.

— Мне хватит, — запротестовала женщина. — Половинку.

— Ты боишься, что из-за него и о тебе подумают плохо? – спросил мужчина. — Что наша страна населена только ублюдками в малиновых пиджаках?

— Последняя сигарета, — вздохнула женщина.

— Ты смотришь его выступления?

— Родители смотрят.

— Он пишет специально для тех, кто не смотрит. Такая своеобразная месть тем, кто не смотрит.

— Ай, — в её интонациях сквозили усталость и раздражение, — надоело всё.

— Не давай смотреть родителям и прекрати его читать. Деньги, которые выделены малиновыми, будут тратиться впустую.

Было слышно, как женщина тихо рассмеялась.

— Можно продолжать громко возмущаться, — горячился мужчина, — но он именно этого и добивается. Самая лучшая месть – не притворяться, а по-настоящему не замечать, не смотреть, не читать… Даже тайком, даже один на один.

— Кто-нибудь будет писать вместо него…

— А плевать. Хоть десять. Этот не будет. Если этого не будут читать и смотреть, значит, его не будет существовать.

Неожиданно поверхность под ногами Рола начала быстро разъезжаться, он услышал треск и опять провалился в пустоту...

Я открыл глаза и понял, что заснул и упал с дивана. «Панорама» заканчивалась, седовласый упитанный ведущий за руку прощался с собеседником. Они лучезарно улыбнулись в экран и обнялись. Их малиновые пиджаки скрипели от удовольствия…

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».