Мнение

Максим ЖБАНКОВ. КУЛЬТ-ТУРЫ. Дверь открыта? Включим свет!

 

Максим Жбанков. Культуролог, киноаналитик, журналист. Преподаватель «Белорусского Коллегиума». Неизменный ведущий «Киноклуба» в кинотеатре «Победа». В 2005-06 годах — заведующий отделом культуры «Белорусской деловой газеты». Автор многочисленных публикаций по вопросам современной культуры в журналах «Мастацтва», «Фрагмэнты», «pARTisan», на сайте «Наше мнение».

У каждой страны – своя легенда. То, что показывают туристам и тиражируют на вывоз. Англия – это Биг Бен, мистер Холмс, гитарный биг-бит и красные телефонные будки. Франция – «амур-тужур», Эйфелева башня, импресионисты и Серж Гейнсбур. Нам в этом плане фатально не везет. Хотим показать «страну замков» и центр Европы – а в кадр нахально прут зубры да хоккеисты. Вот и недавно открывшаяся в Вильнюсе выставка «Двери открываются? Белорусское искусство сегодня» с ходу порадовала черной вывеской с глобусом Национальной библиотеки. Хуже мог быть только красно-зеленый микс.

Нет причин сомневаться в искренности литовских кураторов проекта. Они сделали все возможное (и невозможное), чтобы познакомить столицу Литвы с белорусскими артистами. Что, безусловно, достойно признательности и уважения: найти в условиях кризиса деньги на странный продукт непредсказуемого соседа – вещь, посильнее «Фауста» Гете.

Тем не менее, финальная сборка проекта оставляет странное чувство. Первый репрезентативный показ нового белорусского арта смотрится коллекцией травм и фобий. От лубочных картинок «а ля рюсс» (Цеслер и Войченко) и нервных граффити (Комаров, Давидович) до пейзажей сталинской застройки (Клинов), пропагандистского медиа-паноптикума (Напрушкина) и «закрытой» «Подземки» со «сгоревшей» Академией искусств (Шабохин). Дело не в том, как и что делали художники. Дело в том, какими глазами на них смотрели авторы выставки. Судя по экспозиции, они увидели что смогли: страну культурной эмиграции и Большого Хоккеиста. Зону идеологического прессинга и эстетического диссидентства, где даже коллекция зайчиков звучит остро социальным высказыванием. Тут есть своя правда. И своя неправда.

Соотнесенность с властью есть самая простая и внятная для постсоветского индивида форма самоидентификации. Для внешнего зрителя (особенно из бывшего СССР) она кажется лучшим способом понять нашу ситуацию. Танцы вокруг главного придают смысл разорванному бытию, с ходу задавая прозрачную систему координат – от категорического согласия с настоящим до декоративного арт-партизанства и угрюмого труда профессионального диссидента. Власть становится в призме подобной оптики единственным реальным ньюсмейкером – поскольку только с ней/по поводу ее/в тени ее происходят все значимые события. Страна превращается в арт-проект главнокомандующего. Политическая зависимость мутирует в зависимость эстетическую. Что и показала вильнюсская выставка: в любом телевизоре виден вождь, любая настенная надпись звучит как ментальный теракт, а одеть городскую богему в льняные одежки – значит высказаться за свободу личности.

Европейский критик и зритель реально не способен принять белорусский продукт вне собственных инерционных суждений о зоне его производства. Дежурный медиа-набор – Чернобыль, «Плошча», Лукашенко – оказывается верным ключом к сердцам зарубежной публики. Нас читают как комикс – что толку кричать «Мы не такие!»? Самые раскрученные символы тихой страны с боевым командиром просто обязаны присутствовать в любой претендующей на некую полноту коллекции – как «Роллинг Стоунз» на каждом концерте обречены лабать неистребимую «Satisfaction».

Проблема не в том, что власть дурна, а в том, что у нас нет других хитов. Есть яркие артисты вне привычного круга. Но их не увидеть, если не искать. Рука залетного куратора тянется к знакомым картинкам – и кто, положа руку на сердце, способен его в этом упрекнуть? Возникает порочный круг: в около-властном формате наш артист неизбежно вторичен (работая в жанре комментария, почтительного или ироничного – неважно), а вне его - практически незаметен и нечитаем для стороннего наблюдателя. Его еще могут изредка приветить как «младшего европейца» (как Борхес может снисходительно признать в обезьянке дальнего родственника). И посоветуют побыстрее отформатироваться согласно евростилю. Но стоит ли догонять поезд, если я люблю велосипед?

Соглашаясь на роль жертвы, мы и вправду становимся жертвой. Понимая свою ситуацию как сбой программы, мы сами становимся опечаткой – плохо откатанной копией чужих образцов. В нашей аномалии есть свой безумный кайф. Важно его понять и превратить в новый белорусский хит - без копирайта Александра Григорьевича. Тогда наши друзья (спасибо, что они есть!) начнут читать белорусский арт не как записки мутантов с окраины мертвой империи.

Иначе будет как прежде: убедим себя, что воздух отравлен. Расскажем всем соседям. Натянем противогаз. И, конечно же, начнем задыхаться.

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».