Мнение

Стась Ивашкевич. РАСПУТЬЕ. Как сохранить диктатуру

 

Стась Ивашкевич. Экономический обозреватель. Работал региональным аналитиком рынка и менеджером в отделе развития консалтинговых продуктов в европейских агентствах Euromonitor International и Marcus Evans. В общей сложности провёл полгода в командировках во Вьетнаме. Свободно владеет сербско-хорватским языком.

Какие у Минска шансы на успешные рыночные преобразования без демократической либерализации?

Обсасывать изменения в конечном варианте Директивы № 4 — дело занятное, но сомнительной продуктивности. Ведь документ этот — рамочный. Чуть более подробный, чем предвыборная программа, и чуть более специализированный, чем недавно принятый план развития на следующую пятилетку.

Между строк Директивы № 4

Главное в «грамоте о вольностях для людей торговых» — стратегическая установка. Наполнение же её необходимыми законопроектами, правительственными постановлениями, последовательное внедрение новых правил — вопрос воли к переменам не только правительства, но и всей государственной машины.

Одно дело — принять красивый манифест и даже подвести под него законодательную базу. Совсем другое — добиться применения новых правил судами, «пожарниками», «санитарами» и всей остальной братией, повязанной клановой системой и рассматривающей конверты в ящиках как свой законный заработок.

Забавный пример тому — пункт 5.2.2. директивы, гласящий, что плановые проверки «добросовестных» предпринимателей не должны проводиться чаще, чем раз в 5 лет. Следующим пунктом, для особо непонятливых чиновников, специально поясняется, что проводить проверки, камуфлируя их под мониторинги, — тоже нельзя!

Непонятно тогда, почему дальше не перечисляются все остальные тысячи способов придраться к беззащитному коммерсанту, с целью либо «развести» на «подмазку», либо «утопить» — для пользы конкурента, который позаботился подмазать раньше.

Возможна ли модернизация при диктатуре

Но наличие таких оговорок, по крайней мере, свидетельствует о том, что правительство осознаёт главное препятствие, с которым предстоит столкнуться реформаторам команды Михаила Мясниковича. Как заставить административный аппарат, заточенный под репрессии против политических и деловых оппонентов власть имущих, проявлять беспристрастность и прозрачность в «особых случаях»? Как продолжать запугивать часть населения, убеждая при этом иностранных и местных «чэсных» бизнесменов, что для них условия будут другими, а значит, рисковать, вкладывая капитал и усилия в экономику страны, — стоит свеч.

Это в свою очередь подводит к более глобальному вопросу — возможна ли вообще деловая либерализация и модернизация экономики при отсутствии демократических инструментов в виде независимых «сдержек и противовесов»? История показывает, что это не только возможно, но и что диктатура нередко способствует рыночным преобразованиям в стране, по крайней мере, поначалу.

Но речь идёт не совсем о той модели диктатуры, которая сложилась в Беларуси.

Ключи к успеху

История изобилует примерами «экономического чуда», достигнутого диктаторами самых разных мастей. Чили, Испания, Тайвань, Южная Корея, Сингапур... Список можно продолжать долго. Во всех этих государствах властям удалось привлечь иностранных инвесторов, развить высокотехнологические секторы экономики и достичь устойчивого экономического роста.

То, что граждане этих стран были лишены необязательных, с точки зрения многих инвесторов, политических благ — как парламентские баталии или свобода уличных протестов, — нередко лишь благоприятствовала привлекательности этих регионов. Это — одна из причин, почему Китай, к примеру, более экономически успешен, чем Индия, а Чили — чем Аргентина.

Но все успешные рыночные диктатуры объединяют два фактора.

Во-первых, власть в таких странах опирается на средний класс и действует в его интересах, в ущерб социальным интересам рабочих, крестьян и прочих «голодранцев». «Экономические чудеса» в этих странах основывались на жёсткой экономической политике (девальвация, увольнения, урезание госпрограмм), игнорирующей интересы беднейших слоёв населения, а также на готовности использовать брутальную силу для подавления социальных протестов.

Реформы Пиночета в Чили, к примеру, привели к модернизации экономики и долгосрочному росту ВВП на душу населения. Обратной стороной медали были миллионы людей, оказавшихся без работы и за чертой бедности. Со временем выгоды экономического развития страны просочились и к обездоленным, но далеко не сразу и, понятно, не ко всем.

Вторым необходимым фактором, в частности для заграничных инвесторов, является стабильность внешнеполитического курса диктатора. Для того, чтобы заграничные инвесторы закрывали глаза на недостатки судебно-правовой системы режима, они должны быть убеждены, что диктатор дорожит союзом с их государствами настолько, что не будет допускать вопиющих нарушений двусторонних и международных договорённостей относительно, например, защиты прав собственности.

Эти два условия были обязательными для экономической модернизации диктатур во всех случаях новейшей истории. Нет, я не забыл про Китай или Вьетнам. Всякому, кто немного знаком с этими странами, известно, что, несмотря на красные флаги, являются они ничем иным как конфуцианскими монархиями, где социальные интересы беднейших слоёв являются гораздо меньшим приоритетом, чем в прозападных хунтах.

Как видим, Беларусь на сегодняшний день не подпадает ни под один из критериев, необходимых для успешных рыночных реформ в условиях диктатуры.

Основатель «рыночного социализма»

Есть, правда, ещё один пример экономического чуда, точнее — псевдо-чуда. Этот пример, вероятно, продолжает служить источником вдохновения и для белорусского руководства. Речь идёт о родине «рыночного социализма» — социалистической Югославии и её основателе Иосифе Тито.

Югославская экономическая модель белорусу знакома до боли. После начала разногласий и «информационных войн» между Тито и его тёзкой Сталиным внешнеэкономическая политика этой страны сложилась следующим образом (для простоты объяснения излагаю без указания хронологического порядка).

На Запад Белград экспортировал минеральное сырьё (металлы), а взамен импортировал оборудование, которое использовал для инвестиций в промышленность. Конечные продукты этой промышленности экспортировались в страны соцлагеря, а взамен закупалось топливо и продовольствие. Знакомо? Правда, вместо российской энергетической дотации, как в случае Беларуси, субсидии Югославии на первых порах предоставлял Запад. Дальше — больше.

Со временем условия торговли с Западом ухудшались, а югославскую продукцию на рынках соцлагеря начали теснить конкуренты. Тогда Тито начал активно привлекать внешние заимствования, которые Запад, в частности, МВФ, предоставлял югославскому режиму в геополитических целях. Привлеченные кредиты шли на удержание темпов экономического роста и сглаживание социальных последствий кризиса — за счёт инвестиций в промышленность и стимулирования потребления. Это уже совсем на злобу дня, не так ли?

Как протянуть до старости

Ну и, наконец, для того, чтобы удерживать конкурентоспособность своей продукции на рынках соцлагеря, Белград провёл ограниченную экономическую либерализацию. Во-первых, появились условия для развития малого бизнеса. Во-вторых, югославское правительство провело реформу госпромышленности. Была создана система «самоуправления», при которой директорат предприятий получил значительно большую свободу действий, а зарплаты рабочих были привязаны к прибыльности предприятий.

С западной продукцией югославская не могла конкурировать даже в наилучшие времена, но для успешного сбыта на рынки соцлагеря этих мер на какое-то время хватило.

Многое из позднейших реформ Тито встречаются в том или ином виде в программе социально-экономического развития Беларуси на 2011-2015 годы. В Югославии такая модель протянула до 80-х годов во многом благодаря дипломатическим и политическим талантам Тито, который умело лавировал между Востоком и Западом, находил союзников в странах третьего мира и удерживал жёсткий личный контроль над внутриполитической ситуацией в стране.

И хотя балканский опыт рыночного социализма завершился крахом, похоже, что Александр Лукашенко, которому удалось повторить и улучшить опыт Тито в построении модели, надеется, что и реформу ему удастся провести удачнее. В частности, — развить малый и средний бизнес, заполучить иностранные инвестиции, сохранив при этом все блага социальной стабильности. О том, почему в белорусской ситуации это маловероятно, — порассуждаем в следующий раз.

На самом деле Минску уже на протяжении этого года, скорее всего, необходимо будет выбирать. Либо идти ва-банк, делая ставку на поддержку среднего класса (предварительно создав реальные условия для его становления), при этом жертвуя фундаментальными принципами «социального государства». Либо же упустить шанс на быструю модернизацию (о том, почему оптимальный для этого момент может быть упущен уже к 2012 году, — также в другой раз) и сделать ставку на то, что агонию рыночного социализма удастся, как и Тито, протянуть хотя бы на время собственной жизни.

Но Лукашенко следует учесть ещё один ключевой момент. Экономический кризис югославской модели начался ещё при жизни Тито. Югославскому диктатору — партизанскому герою, освободившему страну от нацизма и ставшему символом единения народов балканского государства — удалось сохранять контроль над ситуацией благодаря наличию других не менее важных факторов, чем экономическое благосостояние населения.

Власть же белорусского диктатора держится на принципе «батька (при всех грехах) пока кормит».

Поэтому если «батька» не пожертвует частью своих «детищ» сейчас, в недалёком будущем они выступят против него, как только паёк заметно оскудеет. На следующей Площади к студентам и интеллигентам могут присоединиться люди попроще и, не исключено, действовать они будут решительней. 

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».