Общество

Аксакал с птицей

Сегодня исполняется 135 лет легендарному фонтану «Амур с лебедем» в Центральном сквере Минска. 

 

В пору, когда не было интернета, репортеры занимались исключительно натурным поиском материала. Вот, например, в 1910 году сотрудник газеты «Минское слово» прошелся по центру губернского города и написал остросоциальную заметку «Наши скверы»:

«Бедные люди могут посещать только скверы. О первом, что на Соборной площади, я не буду говорить: означенный сквер аннексирован, и довольно основательно, христолюбивым воинством, привлекаемым сюда бабочками-многоцветницами (имеющий уши — да услышит). Для более «чистой» публики: чиновников, учащихся и простых граждан остается сквер, в котором часовня св. Александра Невского. И этот сквер самый благоустроенный. Здесь разбиты новенькие клумбы в этом году, исправлены дорожки, поставлены несколько скамеек. Но почтенные отцы города упустили из виду одно важное обстоятельство. Публика просит: нельзя ли исправить фонтан? В других городах, и поменьше Минска, фонтанов несколько и все они действующие. Наш же единственный — и тот «потухший». Тогда на кой черт его строили! А чугунный мальчик так жадно смотрит вверх, ожидая оттуда живительной влаги, и лебедь, распустив свои могучие крылья, ждет не дождется момента, чтобы поразмять свои уставшие члены…»

Спустя десятилетия подскажем ответ на вопрос «на кой черт строили фонтан». Дело в том, что этот гидротехнический объект появился в 1874 году следом за постройкой городского водопровода не просто как украшение сквера в центре Минска. Это был фонтан при водонапорной башне, которая находилась на углу Захарьевской и Скобелевской улиц — фактически в том же Александровском сквере.

Остатки кирпичной башни разобрали в 1950-е годы, а когда-то фонтан служил для нее индикатором нормальной заполняемости резервуара. В некоторых случаях бассейн с фонтаном мог быть местом экстренного слива ненужных объемов воды.

Важность наличия фонтана с открытым бассейном подтвердилась и несколько позже, в 1890 году, когда в непосредственном соседстве с ним был выстроен Минский городской театр. Городу всегда нужен пожарный водоем.

Фонтан на главной аллее Александровского сквера в начале ХХ века.

О происхождении собственно скульптуры «Лебедь и Амур» весьма емко написал лично мной уважаемый минсковед Владимир Воложинский со ссылкой на уточнения Олега Шаблинского:

«Оригинальный проект скульптуры был создан в 1833-34 годах Теодором Эрнстем Калидом, работавшим по металлу. На выставке в Лондоне в 1851 году за нее он получил медаль и заказ на отливку такой же скульптуры от английской королевы. Умер Калид лет за 10 до появления памятника минскому водопроводу.

Копии же его знаменитой скульптуры стоят в Берлине, Бреславе (Вроцлаве), Гливицах, Хожуве, городах Силезии, в королевском парке в Варшаве. Был такой памятник и в Нью-Йорке, в Центральном парке. Еще один аналог стоит в королевской резиденции на острове Вайт (Island of Wight) под Лондоном — тот самый, заказанный королевой.

До сих пор в мастерских Гливиц (или Хожува) есть матрицы, по которым скульптуру отливают желающим. И если внимательно присмотреться, то теперешняя скульптура в Минске и есть отливка, сделанная в Польше — шея из прямой превратилась в гнутую, как у Калида и было. Ну, разве что, народная власть кастрировала мальчика — в оригинале его писюн бодро смотрит вперед».

А наш, стало быть, не бодро… Ха! В эпоху утверждения «Морального кодекса строителя коммунизма» минского амура вообще решили именовать в путеводителях исключительно целомудренно: мальчик — «Мальчик с лебедем». Хорошо, что не натянули на него октябрятские шорты…

Хотя, если прикинуть… Увидел за 135 лет наш «аксакал с птицей» столько всего разного в центре Минска, что впечатлений хватит на сотню авантюрных романов!

В феврале 1917-го из сквера исчезла фигура городового, который следил за чистотой гуляющей публики. Соответственно поменялись нравы «вокруг фонтана». Газета «Вестник Минского Губернского комиссариата» посвятила послереволюционным трансформациям бывшего Александровского сквера специальную заметку «Безобразия на сквере»:

«Нас просят отметить о вечерних безобразиях в городском Театральном сквере. Безобразия начинаются здесь лишь только наступают сумерки. Сквер переполнен проститутками, подростками и хулиганами, которые задевают гуляющих и прохожих. В воздухе часто висят крепкие словечки; иногда хулиганы прибегают к «действиям», останавливая проходящих дам и барышень. В конце концов последние стали избегать проходить вечером через сквер. Необходимо установить в сквере дежурство 2-3 милиционеров, которые прекратили бы безобразия».

Наступившая затем советская эпоха ничуть не улучшила общественные нравы в местах культурного отдыха. Вспомним у Маяковского: «…по скверам, где харкает туберкулез, // где блядь с хулиганом да сифилис».

Молодой белорусский сатирик Кондрат Крапива в августе 1922 года написал о нашем сквере стихотворный фельетон, который был напечатан в газете «Савецкая Беларусь»:

НА МЕНСКІМ «СКВЕРЫ»

Хто гуляў на Менскім скверы,
Ці мо блізка хаця йшоў,
Той без ліку і без меры
Мог там бачыць гультаёў, —

Труцца ўсе, як рыба ў нераст,
Аб чужых і аб сваіх…
Давялося нек і мне раз
Досыць наглядзецца на іх.

Там усеўся я пад дрэвам
(Не ахотнік вандраваць)
І направа, і налева
Стаў па «скверы» разглядаць.

Вось пад руку на буксіры
Нэпман нэпманку вядзе,
Пра гешэфты нэпман шчыра,
Пра чырвонцы ёй гудзе.

…Вось дзяцей сабралася куча,
Крык паднялі, як гракі.
Вабяць хлопцаў вось, ідучы,
Ужо «начныя матылькі».

Пасядзеў я з поўгадзіны,
Але болей-то не мог:
Грак нацэліўся з асіны
Мне на шапку, каб ён здох!

З той пары (кажу я верна,
Ты, чытач, хоць вер не вер),
Аж вантробы з мяне верне,
Як уздумаю пра «сквер».

В собранной нами подборке мемуарных заметок, посвященных Центральному (Александровскому) скверу и легендарному фонтану, выделяются своей безыскусной теплотой воспоминания старой минчанки Валентины Бугаенко:

«Фонтан в сквере, что напротив Дома офицеров… В 30-е годы в народе говорили: “В Большом сквере на Советской улице”. Большом потому, что был еще Малый сквер на Соборной площади (теперь площадь Свободы). В углу Большого сквера стояла водонапорная башня; в ознаменование столь важного для города события, как прокладка водопровода, и был сооружен фонтан с памятной доской.

Меня фонтан привлекал не высотой струи, а тем, что на ее конце все время играл шарик размером чуть меньше теннисного мяча. Иногда он срывался, падал на цветную сетку, но затем снова поднимался. Полусферическую сетку держал в клюве лебедь, которого обнимал кудрявый мальчик. Это было зрелищно, и многие часами наблюдали за шариком. А по краю бассейна шесть зеленых лягушек лили в него воду.

Фонтан пережил революции и войны, но не выстоял нападок послевоенного поколения. Мальчишки в конце 40-х и начале 50-х годов систематически “расстреливали” камнями фаянсовых мальчика и лебедя. Сначала скульптура развалилась на большие куски. Но “расстрел” продолжался до тех пор, пока от изваяния не остались лишь маленькие кусочки, из которых уже невозможно было его восстановить. Не один год фонтан “радовал” минчан лишь осколками скульптуры да памятной доской на постаменте.

Потом лебедь стал металлическим: из клюва льется струя, а мальчик ласково обнимает птицу. Правда, вместо зеленых лягушек — трубки. Из них мощно бьют струи. Но зрелища с шариком нет. Помнит ли кто-нибудь о нем?..» («Вечерний Минск», 11 июля 1997 г.)

Ах, как хочется назвать имя одного известного современного политика, который в годы веселой студенческой юности регулярно после сдачи летней экзаменационной сессии купался по ночам в историческом фонтане! Но, надеемся, он сам об этом расскажет в обозримом будущем в мемуарных заметках специально для «Белорусских новостей»…

Фото из собрания Национального музея истории и культуры Беларуси и автора