Общество

Почему молчат жертвы отцов-насильников?

Белорусские дети страдают от насилия, как и любые другие. В отличие от развитых стран, обладающих современными системами выявления фактов насилия и оказания помощи пострадавшим детям, в Беларуси проблема остается закрытой, отсутствует единая система помощи детям. 

 


Проблема сексуального насилия против детей скрыта от глаз

Порядка 400 преступлений против половой свободы детей, которые фиксируются в Беларуси ежегодно — это лишь вершина айсберга. Например, в Швеции таких преступлений регистрируется в десять раз больше. Таким образом, можно говорить о латентности, которая присутствует везде, но в нашей стране выражена наиболее ярко.

Существует ряд основных причин высокой латентности преступлений такого рода. Это неэффективность системы выявления, недоверие граждан к милиции и другим правоохранительным органам, низкая доступность экстренной, анонимной и качественной психологической помощи. А еще страх, что следствие и суд станут более сильным ударом, чем преступление. 

 По данным различных исследований, причиной около 10% расстройств психики и поведения детей, возникающих после перенесенного сексуального насилия, является не само насилие, а травматичная процедура расследования, рассказала начальник отдела психолого-физиологических исследований главного управления судебно-психиатрических экспертиз центрального аппарата Государственного комитета судебных экспертиз Людмила Мун. 

 По словам председателя правления международного общественного объединения «Понимание», члена комиссии по делам несовершеннолетних при Совете министров Андрея Маханько, в его практике случалось, что пострадавших от сексуального насилия детей опрашивали 13 раз восемь различных людей:

«Это недопустимо, ведь ребенок раз за разом вынужден вспоминать о случившемся. Работа в специализированных комнатах, где ведется видеозапись разговора, позволяет сократить такое общение до двух раз. В идеале опрос должен проводиться лишь однажды. Для этого необходимо, чтобы доказательства, полученные с помощью электронных средств, получили законную силу в суде».


Следствие обяжут приглашать психолога

Первая комната для опроса детей-жертв насилия и свидетелей преступлений экспертами «Понимания» была создана в 2009 году, теперь их 17 (шесть в Минске). Для сравнения, в Польше таких комнат 220. По подсчетам специалистов, в Беларуси необходимо около 50 таких комнат. С 2009 года через комнаты дружественного опроса прошел 781 ребенок (на 1 января 2015 года). Самому маленькому было меньше четырех лет. 

 Специальная комната опроса позволяет организовать допрос жертвы однократно, подчеркнула психолог-эксперт отдела психолого-физиологических исследований главного управления судебно-психиатрических экспертиз Наталья Махнач. В комнате — только ребенок и психолог. Связь с другими заинтересованными осуществляется через окно-зеркало и по беспроводной связи. Беседу записывают и могут впоследствии использовать в процессе следствия и суда.

«Мы подстраиваемся под каждого ребенка с учетом возраста, особенностей, уровня развития, — рассказала Наталья Махнач. — Не задаем наводящих вопросов, не делаем выводов. Наша цель — создать такую дружественную атмосферу, при которой ребенок смог бы рассказать о случившемся, чтобы это было максимально безболезненно. Для этого есть программа обучения специалистов, есть рекомендации. Психолог во время опроса является своего рода посредником, переводчиком между следственными органами». 

 

 

 
Вид комнаты опроса в главном управлении судебно-психиатрических экспертиз
со стороны помещения, где могут находиться представители ребенка, следователь. 

 
Одна камера направлена на ребенка, вторая снимает панорамный вид комнаты.
О том, что идет съемка, дети знают, а о том, что за зеркалом есть еще кто-то — нет. 

 Психолог-эксперт Анжелика Назаренко отметила, что особенно ценится свободный рассказ ребенка: «Например, говоришь ребенку, что слышала, что с ним что-то случилось, и просишь рассказать об этом. Детали уточняем, но не задаем наводящие вопросы. В разговоре опираемся только на то, что слышим».

Как отметила Людмила Мун, во время опросов обнаруживается огромное количество деталей и дополнительных сведений, которые являются основой для обвинения, а порой и для переквалификации преступления.

Правоохранительные органы делают все возможное, чтобы снизить количество травмирующих ситуаций для детей, связанных с дачей показаний, стараются следовать рекомендациям по проведению опроса. Однако решение, как именно проводить опрос, все равно принимает следователь.

Группа экспертов направила в парламент предложения, которые касаются защиты детей-жертв сексуальных преступлений. В том числе предлагается обязать следственные органы организовывать один опрос пострадавшего ребенка, который будет проводиться подготовленным психологом в специальной комнате для опросов с применением видеозаписи.


Жертвы сексуального насилия молчат годами

Дети, у которых не сформированы доверительные отношения с родителями, чаще становятся жертвами сексуального насилия. Дети должны знать, что с любыми проблемами могут прийти к родителям. Особенно доверие важно в подростковом возрасте. Если таких отношений нет, дети могут годами не рассказывать о том, что с ними происходит.

Анжелика Назаренко привела пример девочки, которую изнасиловали на улице, а та пришла домой, выстирала одежду, в которой была, и села делать уроки. Ее воспитывали отец и мачеха, с которой девочка ладила, но доверия не испытывала.

Правда, этот случай, скорее, исключение, так как о насилии вне семьи, как правило, рассказывают сразу.

А вот жертвы семейного насилия нередко предпочитают молчать — из-за страха обвинений со стороны окружающий, из-за неполного осознания совершаемых с ними действий, из-за недоверия к окружающим или страха разрушить семью и мир, в котором живут, страха мести. Порой насильник вынуждает ребенка молчать убеждением или угрозами. При этом, отметила Людмила Мун, дети в большинстве случаев хотят рассказать о случившемся, находятся на грани того, чтобы заговорить.

О том, что восьмилетнюю Таню изнасиловал отчим, девочка рассказала сразу после случившегося. Выбора не было — мама и старшая сестра зашли в дом, когда она выбегала из комнаты, где отчим мучал ребенка. Ей поверили, вызвали милицию, Людмила Мун произвела опрос. Однако насильнику чуть ли не удалось избежать наказания, так как мама девочки отказалась от своих первоначальных показаний:

«Насильник был единственным кормильцем в семье. В данном случае у следствия было достаточно улик, чтобы привлечь к ответственности. Отмечу, что не только экономическая зависимость останавливает женщин от того, чтобы защищать своих детей. Есть различные психологические причины, например, ревность к другому сексуальному партнеру (дочери), попытка избежать чувства вины (мол, недосмотрела дочь)».

Дети, ставшие жартами насилия, часто переживают одну и ту же травму несколько — в результате пережитого, во время следственных действий, суда и, конечно, из-за давления окружения.

Людмиле Мун запомнился случай, когда отец вступал в сексуальную связь с каждой из своих дочерей по достижении ими определенного возраста. Был он многодетным отцом, и у него одновременно было несколько любовниц-дочерей. Когда правда открылась, а мужчина понес наказание, девочки стали объектами порицания в деревне, где жили. Люди возмущались, что они «посадили отца за решетку».

Среди семейных насильников доля отцов и отчимов практически одинаковая. Большинство из этих мужчин не педофилы, то есть сексуального расстройства у них нет. Как впрочем, и какого-то психического. «Отсутствие совести не является заболеванием», — отметила Людмила Мун. При том что инцест табуирован в большинстве культур, такое случается повсеместно, а различие статистических данных — вопрос качества выявления преступлений против половой свободы.

«Наша обязанность и ответственность как родителей заключается в том, чтобы создавать с детьми отношения, в которых будет любовь и тепло, — подчеркнула Людмила Мун. — Дети, которые недополучают их в семье, имеют больший риск быть вовлеченными в насильственные сексуальные отношения. У тех же, чьи потребности удовлетворены, риск меньше».

Насилие над детьми опасно, потому что оно продолжается из поколения в поколение. Каждый ребенок, который растет в атмосфере ежедневных издевательств, имеет многократно повторяющийся травматический опыт.


Куда обращаться жертвам насилия

В Минске работает телефон доверия для подростков 315-00-00.

Телефон общенациональной детской линия 8-801-100-1611. Звонки бесплатны с любого номера и принимаются круглосуточно. 

 Телефонный аппарат и компьютер, на которые поступают звонки, находятся в приемном отделении РНПЦ психического здоровья, рассказал заместитель директора центра Сергей Осипчик.

«Здесь специалисты находятся круглосуточно, есть несколько звонков в день, — рассказал он. — Звонят соседи по поводу фактов насилия над детьми, родители проконсультироваться по поводу проблем в воспитании. И звонят дети. Типичный звонок — вечером в пятницу или субботу, когда отец семейства приходит пьяный и начинает интересоваться делами в школе, проверять дневник, так сказать. Дальше претензии, доходящие до рукоприкладства».

Андрей Маханько отметил, что в течение трех лет линия обслуживалась двумя операторами, которые находились в специальной комнате (ее курировало «Понимание»). Сегодняшнее нахождение линии в РНПЦ – это компромисс: «У врача, который дежурит в приемном покое совершенно другие обязанности».

Председателя правления международного общественного объединения «Понимание» Андрей Маханько считает, что в Беларуси необходимо создать национальный колл-центр для детей-жертв насилия, который может стать частью единой системы помощи детям.

Чтобы эффективно защищать детей-жертв насилия, необходимо определить субъектность, то есть сконцентрировать сервисы для таких детей в одной структуре, считает Маханько: «Сейчас детьми занимается сразу много ведомств. Детская социальная служба — вот где должны быть сконцентрированы функции защиты детей».

«Подобная система уже доказала свою эффективность в ряде развитых стран. Хочется верить, что и в Беларуси работа единой системы помощи детям, пострадавшим от насилия, будет налажена», — заключил Андрей Маханько.