Что было бы, если бы в 1996 году Лукашенко объявили импичмент

ОТ РЕДАКЦИИ. В ноябре 1996 года в политической жизни Беларуси произошли события, предопределившие развитие страны на десятки лет. Благодаря проведенному 24 ноября референдуму и одобренной на нем новой редакции Конституции Александр Лукашенко сосредоточил в своих руках всю полноту власти («царские полномочия», как он сам позже выразился). Запущенный парламентом процесс импичмента президента был прекращен в результате давления на депутатов и переговоров с участием руководства России.

История не терпит сослагательного наклонения, но все же — как могли бы развиваться события, если бы Верховный Совет все-таки проголосовал за импичмент?

Свою версию в статье для Naviny.by высказывает известный философ, методолог Владимир Мацкевич.

 

Такого рода интеллектуальные упражнения могут быть бессмысленной забавой, типа «если бы у бабушки был пропеллер, то это была бы не бабушка, а вертолет». Но альтернативная история может быть элементом рациональной аналитики, если она встроена в программу и процесс аналитики с пониманием её места и функции. Функция альтернативной истории — достижение средствами моделирования процесса трансформации понимания плюсов и минусов реализации той или иной стратегии.

 

ЧТО было бы, если бы ИМПИЧМЕНТ произошел?

Председатель Верховного Совета Семен Шарецкий стал бы исполняющим обязанности президента, и ничего бы не решал, а выжидал и лавировал. Виктор Гончар вернулся бы в кабинет председателя Центризбиркома. Был бы запущен процесс исправления конституции. Началась бы яростная политическая предвыборная борьба за президентское кресло. Верховный Совет 13-го созыва попытался бы усилить парламентскую ветвь власти, погрязнув в конфликтах, скандалах и препирательствах.

Страну лихорадило бы несколько месяцев до новых президентских выборов. Россия выразила бы недовольство и попыталась бы давить на временный режим, чтобы выборы президента прошли в её интересах. Европа и США признали бы временный режим, наблюдая за процессом со стороны. Возможные кандидаты в президенты будоражили бы каждый свой электорат, политическая жизнь в стране бурлила бы.

 

ЧЕГО не было бы, если бы ИМПИЧМЕНТ произошёл?

Не было бы диктатуры на короткий период времени до следующих президентских выборов. Не было бы преференций и кредитов из России, дешевых нефти и газа. Не было бы быстрого улучшения экономической ситуации и, как следствие, социальной и политической стабильности. Не было бы застоя и мертвечины в общественной жизни. Не было бы скуки и депрессии, загубленных карьер талантливых людей. Не было бы многого из того, что мы сейчас имеем, нравится нам это или нет. Возможно, не было бы российских военных баз и подразделений на нашей территории. Почти наверняка не было бы смертной казни.

 

Было бы ЛУЧШЕ или ХУЖЕ, если бы импичмент произошел?

Были бы сломаны карьеры некоторых людей, Ермошина никогда бы не стала председателем ЦИК, Заметалин не вернулся бы во власть, Зимовский не стал бы телезвездой… Кому-то стало бы хуже.

Стало ли бы кому-то лучше? Кому-то персонально, каким-то социальным группам: рабочим, фермерам, бизнесменам и предпринимателям, интеллигенции и научным работникам, молодежи и пенсионерам?

Если пытаться задаваться такими вопросами, то мы уже выскочим из моделирования и начнем рассуждать о «бабушке с пропеллером», а этого делать точно не стоит.

Посмотрим просто на перспективы самого ближайшего и самого важного события после того, как произошел бы импичмент — президентских выборов.

Во-первых, маловероятно, что Верховный Совет 13-го созыва отменил бы пост президента, хотя идея парламентской республики была популярна и в обществе, и среди депутатов. Может быть, были бы сокращены полномочия президента, вот и всё.

И.о. президента Семен Шарецкий уже показал себя серой и невыразительной личностью, неспособной ни к принятию серьезных решений, ни к волевым действиям, он даже и не выдвигался бы в кандидаты.

Политиков, готовых предъявить свои претензии на президентский пост в 1996 году, было десятка полтора-два — от Пазьняка до Гайдукевича, от Шушкевича до Терещенко, от Тихини до того же Лукашенко. Его бы не посадили после импичмента, и он вполне мог бы снова принять участие в новых выборах.

Но серьезные претензии могли быть всего у нескольких человек. В первую очередь, это Виктор Гончар, Геннадий Карпенко, Станислав Богданкевич и еще несколько человек. Но я остановлюсь на этих троих.

В 1996 году все трое входили в одну партию — ОГП. Это облегчало и одновременно осложняло бы политическую борьбу. Естественно, что при предъявлении этими тремя своих притязаний на президентство партия раскололась бы. Часть слилась бы с БНФ, часть с мелкими партиями и политическими группировками социальной направленности, часть осталась бы на либеральной платформе.

Виктор Гончар, скорее всего, опирался бы на либеральную часть партии, его поддержали бы предприниматели, протоолигархи. В случае его победы политика государства была бы подобной на ту, что проводил в России Анатолий Чубайс, и Беларусь пошла бы по украинскому пути развития, со всеми минусами и плюсами: много демократии и свободы, много коррупции и социального расслоения, мало ресурсов. Поэтому мы не повторили бы полностью путь Украины, но раньше вышли бы на консолидацию элит, могли бы избежать украинского сценария. При условии, что Россия в те годы была еще слаба и ельцинская администрация не готова была прибегнуть к открытой агрессии.

Геннадий Карпенко активизировал бы свою старую Партию народного согласия, нашел бы поддержку у Партии здравого смысла и еще ряда мелких неидеологизированных партий социальной направленности. Его поддержали бы профсоюзы, левые, интеллигенция. А поскольку у Карпенко не было достаточно параноидальной воли и решительности, то реформы шли бы вяло, и назревал бы социальный взрыв или новый импичмент. Гончар не был склонен пассивно ждать и наблюдать, поэтому всячески мешал бы администрации Карпенко. Всё это могло бы увести страну по грузинскому варианту развития. Это высокая динамика всех процессов, быстрая смена президентов, программ, шарахания между Россией и Западом. Но и развитие. Трудное, рискованное, с переменными успехами, но развитие.

Что делали бы Станислав Богданкевич и Зенон Пазьняк, которые, вполне вероятно, должны были бы заключить между собой союз, я разбирать не буду. Серьезных перспектив у этого альянса не было. Разве что, в случае противостояния Карпенко и Гончара, союз части ОГП и БНФ не показался бы обществу наименьшим злом. Но тогда тоже — грузинский сценарий.

Это если коротко. Можно было бы рассмотреть еще несколько возможных сценариев, например, гипотетический сценарий вступления Беларуси в Евросоюз. Это был бы лучший из сценариев, но по состоянию на 1996 год он выглядел очень маловероятным.

В ноябре 1996 года страна стояла перед выбором: застой или развитие.

Мы получили застой. Получили и по той причине, среди прочих, что политические и общественные силы оказались пассивными и недостаточно умными, чтобы понять, куда пойдет страна, если они будут бездействовать.

Они бездействовали.

Народ безмолвствовал.