Политика

Российское общество может потребовать от Путина продолжения банкета

Значение социальных индикаторов и рейтингов Александра Лукашенко продолжает оставаться аномально высоким.

Декабрьский опрос НИСЭПИ 2014 года прошел в первой половине месяца, то есть до девальвации белорусского рубля. Это важный момент, который необходимо учитывать при анализе квартальной динамики показателей (следующий опрос состоялся в марте 2015 года).

Соответствующий прецедент был создан в марте 2011 года (напомню, это был год резкой девальвации и гиперинфляции). Обратимся к таблице 1. 

Таблица 1. Динамика социальных индексов
индексы	03'11	06'11	разность	12'14	03'15	разность
материального положения	–4	–72	68	–17	–38	21
правильности курса	5	–36	41	1	–9	10
ожиданий	6	–44	50	–10	–11	1

Социальные индексы рассчитываются как разность положительных и отрицательных ответов на следующие вопросы: «Как изменилось Ваше материальное положение за последние три месяца» (индекс материального положения); «На Ваш взгляд, в целом положение вещей в нашей стране развивается в правильном направлении или в неправильном?» (индекс правильности курса); «Как, на Ваш взгляд, изменится социально-экономическая ситуация в Беларуси в ближайшие годы?» (индекс ожиданий).

В первой колонке значения социальных индексов отражают состояние общества, еще не успевшего до конца «остыть» после президентской кампании 2010 года. До прекращения свободной продажи валюты остаются считанные дни. Вторая колонка — пик кризиса. Социальные индексы рухнули на десятки пунктов (см. третью колонку), до своих исторических минимумов.

В марте 2011 года рубль фактически девальвировался на те же 30%, что и в декабре 2014 года. Однако реакция общества оказалась принципиально иной. Заметно снизился только индекс материального положения (на 21 единицу, что в 3,2 раза меньше, чем в 2011 году). В силу очевидных причин он в наименьшей степени подвержен влиянию пропаганды, в том числе и российской.

Что касается «политизированных» показателей, то индекс правильности курса снизился на 10 единиц, а индекс ожиданий практически не изменился.

Чем это можно объяснить? Мой ответ — Аномалия-2014 (поддержание позитивных настроений в белорусском обществе, спровоцированных российской пропагандой в духе «Крымнаш», на фоне падения темпов роста доходов населения) передала эстафету Аномалии-2015.

Российская пропаганда остается мощным фактором формирования общественного мнения в Беларуси. Выявленные аномалии наглядно демонстрируют эфемерность традиционных представлений о государственном суверенитете в условиях информационной проницаемости границ. И это не частный случай. Представления о государственном суверенитете, сложившиеся в XIX веке, не следует механически переносить в XXI век.

Динамика социальных индексов в Беларуси в первом квартале 2015 года повторяет динамику подобных российских индикаторов.

По данным ВЦИОМ, индекс материального положения семьи (аналог индекса материального положения в исследованиях НИСЭПИ) с июня 2014 года по март 2015 года снизился с 76 до 63 единиц, в то время как индекс ожиданий, снизившись с июня по октябрь с 79 до 49 единиц, вновь начал расти. В марте он прибавил сразу 9 единиц. И это после февральского падения заработной платы в России на 9,9% (год к году)!


Жертвы общего информационного пространства

От динамики социальных индексов перейдем к динамике рейтингов Александра Лукашенко и сделаем это с помощью таблицы 2, копирующей по своей структуре таблицу 1.

Истина познается в сравнении. Если 30-процентная девальвация белорусского рубля в марте 2011 года обрушила рейтинги главы государства, то при аналогичном уровне ослабления национальной валюты в декабре 2014 года электоральный рейтинг снизился ко времени мартовского опроса НИСЭПИ всего лишь на 6 пунктов, а рейтинг доверия практически не изменился.

Таким образом, как и в случае с социальными индексами, прямая связь между снижением жизненного уровня значительной части населения и оценками главы государства оказалась нарушенной. 

Таблица 2. Динамика рейтингов Александра Лукашенко
рейтинги	03'11	06'11	разность	12'14	03'15	разность
электоральный	43	29	14	40	34	6
доверия	48	34	14	50	49	1

Тот же эффект, но в большем масштабе, наблюдается и в России. Прокомментирую его с помощью директора «Левада-центра» Льва Гудкова: «Абсолютное большинство российского населения пребывает в состоянии патриотического воодушевления и одобряет действия Путина (поддерживают присоединение Крыма 84%). Его рейтинг остается неизменным на протяжении уже года. <э…> Вину за экономические проблемы большая часть людей возлагает на враждебный Запад, а не на Путина. Риторика возрождения «великой Державы» вернула им потерянное после распада СССР «самоуважение», и лишаться его люди не хотят».

Адресатом пропаганды Кремля, естественно, являются россияне. Белорусы в этом случае оказались в роли жертвы общего информационного пространства. Но готовность большей части белорусского общества позитивно откликаться на российскую телеверсию событий в Украине не стоит объяснять исключительно интенсивностью пропаганды.

Проблема в том, что она падает на благодатную почву, основным элементом которой является так называемое авторитарное «большинство». По доле в белорусском обществе оно до своего российского аналога не дотягивает. Тем не менее, в марте 2015 года 59% белорусов присоединение Крыма к России оценили как «возвращение России русских земель, восстановление исторической справедливости» (в июне 2014 года было 62%).


Кремль выпустил джинна из бутылки

Никто из серьезных российских аналитиков не мог предположить, что патриотическая эйфория от присоединения Крыма и через год будет удерживать рейтинг Владимира Путина на исторических максимумах.

Расслоение российских общественных настроений в начале осени 2014 года на символический план (великая Держава, национальный лидер) и план бытовой (рост цен, падение доходов) подтверждало запуск процесс демобилизации общества. Казалось, еще немного — и экономические факторы начнут превалировать над политическими.

Однако после обвала российского рубля в декабре стало ясно, что созданные за два десятилетия теоретические схемы отказываются работать. Складывается впечатление, что российское общество переходит в качественно новое состояние. Политолог Владимир Пастухов определяет его как неототалитаризм. Массовый спрос на квазиидеологию «русского мира» — лишь один из индикаторов возможного перехода от постсоветского авторитаризма к постсоветскому неототалитаризму.

Если гипотеза Пастухова верна, то это означает, что спровоцированный пропагандой патриотический подъем начал жить в России своей собственной жизнью. Кремль выпустил джинна из бутылки, и отключением телевизора назад его не загнать.

Возбужденное общество из объектного состояния (полностью управляемого) перешло в состояние субъекта и само начинает управлять Кремлем, требуя от него продолжения «банкета» (агрессивной политики).

Понятно, что ничего хорошего ближайшим соседям России, в том числе и Беларуси, это не сулит.

Об авторе Сергей Николюк — аналитик, эксперт НИСЭПИ. В отличие от молодого поколения профессиональных политологов весьма скептически относится к западному гуманитарному наследию, будучи уверенным, что оно создано для описания иного типа общества. Отсюда склонность к цитированию российских авторов, в первую очередь социологов «Левада-центра».