Общество

Дело «витебских террористов». Стокгольмский синдром?

Мать приговоренного к смертной казни Владислава Ковалева продолжает борьбу за жизнь своего сына. Трудно сказать, на что надеется эта женщина, но посильную помощь ей, как могут, оказывают простые минчане.

«Мой Влад не совершал этих страшных преступлений, — сказала Любовь Ковалева в интервью Naviny.by. — Сердце матери не может обмануть…»

С начала судебного процесса — 15 сентября — и по сей день Любовь Ивановна находится в Минске. По сведениям Naviny.by, она вместе с дочерью Татьяной жила в квартире Инессы Крутой, оставшейся инвалидом после теракта 11 апреля. Однако витебчанка воздержалась от подтверждения этого факта.

«Я действительно некоторое время вместе с дочерью жила в семье одного из минчан, потерпевших от взрыва в метро, — сообщила она. — Теперь я живу в другой минской семье. Это замечательные люди, которые своим отношением ко мне свидетельствуют, как они относятся к страшному приговору моему сыну. Переезд был связан с тем, что на старом месте у меня не было доступа в интернет. Знаете, простые люди понимают и разделяют мое горе, помогают, чем могут, хотя у них и своих повседневных забот хватает. За все время суда мне никто слова плохого не сказал, не было упреков, я не видела ненависти в глазах. Абсолютно незнакомые люди сочувствовали, жалели, поддерживали меня. Я благодарна им, но я не могу назвать имена приютивших нас добрых людей. Я за них боюсь, боюсь, что на них могут оказать давление чиновники за то, что они меня приютили».

Любовь Ивановна не пропустила ни одного заседания суда над ее сыном и Дмитрием Коноваловым. Поначалу, вероятно, она — да и не только она — опасалась негативной реакции от потерпевших в свой адрес. В суде женщина появлялась в сопровождении крепкого мужчины и всегда занимала место в последнем ряду. Следует признать, что некоторые потерпевшие не скрывали своей неприязни к сидящим в клетке обвиняемым. Некоторые из них во время допроса в суде заявляли, что Коновалова надо расстрелять, а Ковалева приговорить к пожизненному заключению. Однако ход судебного следствия, когда стали выявляться нестыковки в доказательной базе, когда появилась возможность оценить личность обвиняемых, у многих людей зародил сомнения в том, что Коновалов и Ковалев причастны к терактам в той мере, в какой их представило следствие и сторона гособвинения.

Кстати В сентябре — задолго до окончания судебного следствия по делу «витебских террористов» — Независимым институтом социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ, Вильнюс) был проведен опрос общественного мнения. Социологи пришли к выводу, что открытый суд над организаторами взрыва в минском метро 11 апреля, призванный закрепить официальную версию в глазах общества, не дал ожидаемого результата. Только 21,2% опрошенных верят в то, что преступление было совершено «террористом-одиночкой и его пособником, за которыми никто не стоял», 32,4% не верят в эту версию, считая, что «преступление совершили они, но у них были заказчики», а 36,7% считают, что «это преступление совершили другие люди».

В последние дни процесса Любовь Ковалева появлялась в зале суда без охраны и занимала место поближе к сцене, где решалась судьба ее сына.

К месту заметить, на смертельный вердикт суда гула единогласного одобрения из зала не последовало. Скорее наоборот, в спины судьи Александра Федорцова и практически промолчавшим весь процесс двум пожилым народным заседателям были брошены нелицеприятные выражения.

Общественный резонанс, вызванный вынесением смертного приговора Дмитрию Коновалову и Владиславу Ковалеву, выразился в активном осуждении постановления Верховного суда, сборе подписей под петициями за отмену смертной казни осужденным и даже неожиданными заявлениями и действиями, которых ранее в Беларуси не наблюдалось.

Так, инвалид второй группы Валерий Гончаренко направил обращение в Администрацию президента с предложением расстрелять его вместо Дмитрия Коновалова и Владислава Ковалева. Требуя отмены смертной казни для Коновалова и Ковалева, инвалид второй группы Светлана Черная объявила голодовку.

Не наблюдаем ли мы здесь признаки так называемого стокгольмского синдрома?

Справка Naviny.by Стокгольмский синдром — психологическое состояние, возникающее при захвате заложников, когда заложники начинают симпатизировать захватчикам или даже отождествлять себя с ними. Авторство термина «стокгольмский синдром» приписывают криминалисту Нильсу Биджероту, который ввел его во время анализа ситуации, возникшей в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года. Два рецидивиста захватили в банке четырех заложников — мужчину и трех женщин. В течение шести дней бандиты угрожали их жизням, но время от времени давали кое-какие поблажки. В результате жертвы захвата стали оказывать сопротивление попыткам правительства освободить их и защищать своих захватчиков. Впоследствии во время суда над бандитами освобожденные заложники выступали в роли защитников бандитов, а две женщины обручились с бывшими похитителями. Стокгольмский синдром может получить развитие при политических и криминальных терактах, развитии авторитарных межличностных отношений внутри политических групп и религиозных сект, отправлении судебных процедур…

Власти, пожалуй, из кожи вон лезли, чтобы убедить электорат, что именно Коновалов и Ковалев являются террористами-одиночками, которые таким кровавым образом «пытались реализоваться в жизни». А верится в официальную версию далеко не всем. Отчасти, наверное, потому, что версия официальная. Но есть другие предположения.

Судебный итог дела «витебских террористов» напомнил не менее драматичную историю дела «витебского маньяка» Михасевича, на совести которого 36 убитых женщин. Серийный убийца оставался безнаказанным 14 лет. За его преступления расплачивались другие. На совести тогда еще правосудия БССР — почти полтора десятка обвинительных приговоров людям, в вине которых ни следствие, ни гособвинение не сомневались. К аресту Михасевича в 1985 году было осуждено 14 человек, из которых одного расстреляли. Остальным жизнь покалечили. Адекватно за такие страшные ошибки никто из следователей, гособвинителей и судей не ответил.

Хотим мы того или не хотим, но «синдром Михасевича», когда страдали невиновные, как дух, витает над делом «витебских террористов». Ведь не все обвинительные эпизоды следствия нашли отражение в приговоре. По одному из них Коновалов даже был оправдан. Следствие инкриминировало ему «покушение на поджог киоска № 8 «Витебскоблсоюзпечати», расположенного возле дома № 120 на улице Горького, с использованием незаконно изготовленного им и установленного под крышу указанного киоска самодельного взрывного устройства».

Это событие случилось ночью 10 июля 2004 года и стало о нем известно со слов Владислава Ковалева только после ареста 12 апреля 2011 года. В ту же ночь 10 июля 2004 года витебские милиционеры уничтожили важный вещдок, который следствием по делу о взрыве в метро был признан «самодельным взрывным устройством». Верховный суд счел такие доказательства безосновательными и по этому эпизоду Коновалова оправдал. Однако на еще более слабой доказательной базе он был признан виновным в поджоге киоска № 9 «Витебскоблсоюзпечати». За это преступление в 2004 году осудили двоих витебчан. Они, как выяснилось спустя семь лет, ни в чем не виновны. Но это сегодня, а тогда ничто не помешало суду принять сомнительные доказательства предварительного расследования и вынести обвинительный приговор.

К слову, гособвинение лишь в двух случаях осмелилось поправить следственную линию. Прокурор попросил суд не считать целью взрывов в Витебске осенью 2005 года, совершенных якобы Коноваловым, «дестабилизацию обстановки в Республики Беларусь». На момент совершения преступления в тексте статьи 289 УК РБ («Терроризм») такой формулировки еще не было. Также в своей обвинительной речи прокурор решил пожертвовать… домкратом. Сей предмет фигурировал в обвинительном заключении и касался Владислава Ковалева. Упоминался он несколько раз и в ходе судебного разбирательства, но как-то вскользь. Верховный суд отдельным постановлением исключил эпизод с домкратом из общего обвинительного вердикта.

Все это, конечно, мелочи, которые не повлияли на решение суда. Но такими же «мелочами» едва не покалечили жизнь братьям Виталию и Юрию Мурашко.

Витебчане, без преувеличения, стали жертвами правоохранительного произвола. Они были задержаны в 2005 году по подозрению в организации взрывов в Витебске 14 и 22 сентября 2005 года. Их обвиняли в покушении на убийство. Полгода они провели в СИЗО только потому, что были оговорены своим знакомым. Вот и в деле «витебских террористов было много слов, на основании которых прозвучал приговор.

Особенно мне запомнилась фраза из текста вердикта, касающаяся Владислава Ковалева. Точнее, свидетельствующая, наверное, по внутреннему убеждению судьи, о явном пособничестве Ковалева Коновалову в его страшных замыслах. Касается она момента, когда Дмитрий Коновалов 11 апреля с тяжелой сумкой из съемной квартиры на улице Короля собирался идти взрывать метро. На прощание, говорится в приговоре, «Владислав Ковалев пожал руку Дмитрию Коновалову и пожелал ему удачи…». Свидетелей тому не было. Фраза попала в приговор из допроса Коновалова, который долго, что называется, брал всё на себя, но потом почему-то решил потянуть за собой в камеру смертника и своего друга детства…