Происшествия

«Маска нормальности» для уродов

 

По данным Генеральной прокуратуры Беларуси, за 6 месяцев нынешнего года зарегистрировано 102 преступления, которые квалифицированы как изнасилование и покушение на изнасилование. За аналогичный период минувшего года эта цифра составила 95, в 2006 году — 126, а в 2005 — 152. Как видим, статистика очень подвижна. А что за ней скрывается?

Cекс — это только форма насилия

Изнасилование — одно из самых сложных преступлений для расследования. Во-первых, оно имеет множество аспектов: от правового до медицинского. Во-вторых, у каждого человека своя оценка происходящего: что для одного изнасилование, то для другого — приключение.

Представьте: работники минского предприятия отправились на экскурсию в Киев. Непривередливые туристы жили в 12-местном номере. Угомонились, кто-то уже и уснул. В незапертый номер прокрался молодой человек, всю дорогу ухаживавший за некой Наташей. Ему казалось, что девушка обитает именно в этом номере и спит на второй от двери кровати. Парень шустро нырнул под одеяло, девушка томно пискнула, секс-суета быстро закончилась. И… ах, парень горячо зашептал: «Катя прости, перепутал, я думал, здесь Наташка». Катя простила, а утром рассуждала: «Вот если бы не перепутал, так и нечего вспомнить…».

Случилась эта пикантная история где-то в конце 80-х. Мне ее рассказала одна из туристок, к слову, считающая, что «все нормально для рабочей молодежи». Мол, мы — люди простые. Женщины же, обремененные образованием и, главное, знакомые с чувством самоуважения, считают, что имело место изнасилование.

В-третьих, все, что происходит без свидетелей, трудно доказуемо. Поэтому виновник будет говорить: она сама предложила, и доказать обратное, если нет следов борьбы, иных физических травм, очень трудно.

В-четвертых, изнасилование или насильственные действия сексуального характера — высоколатентный вид преступления, особенно когда речь идет об изнасиловании знакомым, родственником и наиболее это касается жертв-детей. Отчим может годами насиловать падчерицу или пасынка, а мать упорно этого не замечать.

«Они не могут поверить, что такое происходит. Мамы, бабушки защищали насильника, а не ребенка, — рассказывает адъюнкт Академии МВД Беларуси Олег Каразей, готовящийся к защите кандидатской диссертации «Теория и практика моделирования личности неустановленного преступника (на примере расследования серийных изнасилований и насильственных действий сексуального характера)». — У преступников «железный» аргумент: «Кому ты веришь — мне или дитю несознательному». Насильников, покусившихся на детей, можно взять только с поличным, в противном случае они выходят сухими из воды».

А бывают и вовсе дикие истории, когда мать считает, что дочка-подросток сама соблазнила ее дражайшего супруга. Так в глазах близких людей жертва становится виновной. Впрочем, это относится не только к детям. Взрослых женщин тоже легко обвиняют: сама виновата — юбка короткая, макияж яркий. И поэтому неизвестное число жертв преступлений сексуального характера не обращаются в правоохранительные органы. Так что официальной статистике по независящим от нее причинам не известны все преступления и жертвы.

А с другой стороны… В 70-е годы прошлого столетия добрачный секс не поощрялся общественным мнением, теперь вызывает недоумение человек, отказывающийся от секса без штампа в паспорте. Сексуальным «дебютом» в 12-13 лет сейчас никого не удивишь, а лет 30 назад «премьера» происходила лет в 18-20 лет и даже старше. Конечно, были и 16-летние дебютанты, но это по тем временам скандал и позор. Таким образом, в наше время секс — доступное удовольствие, и поэтому, казалось бы, не надо прибегать к насилию.



Некоторые исследователи считают, что изнасилование — это следствие сексуальной неудовлетворенности, но в таком случае, что мешает страждущим обратиться к профессионалкам, то бишь проституткам самых разных наценочных категорий. Все-таки в основе изнасилования — насилие, сознательное желание унизить, оскорбить, травмировать жертву, а секс — это только форма насилия.

От серии не застрахован никто!

Изучив 306 преступлений сексуального характера, совершенных в Минске, Минской и Брестской областях, Олег Каразей составил социальный портрет насильника и его жертвы.

Итак, 53,9% установленных преступников были ранее судимы, в том числе два и более раз — 30,6%. Из них 3,9% совершали преступления против жизни и здоровья граждан, 15,2% — против половой свободы, 33,7% совершали кражи, 16% — хулиганства. В то же время только 10,5% изнасилований было сопряжено с похищением имущества жертвы. В 95,1% случае применялась физическая сила, в 17,6% — оружие и иные предметы.

По мнению Олега Каразея, наибольшую опасность представляют серийные преступники.  Потому что серия — это нередко патология. От серии не застрахован никто! Для насильника достаточно ведомых только ему критериев отбора: рост, цвет волос, а то и вовсе какая-то мелочь во внешнем виде или поведении. Здесь уместно сказать о «маске нормальности» серийных насильников. В обществе они выглядят вполне пристойными людьми, хорошими мужьями и заботливыми отцами.

Поэтому неудивительно, что ни один из серийных насильников, изучаемых в рамках кандидатской диссертации, не был признан судом невменяемым, однако у 31,9% из них имеются нарушения психики, 37% росли в неблагополучных семьях. А вот это неудивительно. Психологи утверждают: если ребенок видел в семье тот или иной вид насилия, то это негативно отразится на его дальнейшей жизни. У мальчиков, как правило, формируется психология насильника, а у девочек — жертвы.

Сотрудники правоохранительных органов, расследующих преступления против половой свободы, в унисон с психологами твердят: в большинстве случаев насильники — люди слабые, с комплексом неполноценности. В характере насильника могут присутствовать агрессивные черты, однако чаще всего за внешней агрессией прячется все тот же комплекс неполноценности и неуверенности в себе и своих силах. Поэтому они выбирают заведомо более слабую жертву и самоутверждаются.

Очевидно, что состоявшийся человек на такое преступление не пойдет. За критерий состоятельности надо принимать не толщину кошелька, а самодостаточность человека.

Известно, что насильники — самая презираемая каста преступников даже в местах лишения свободы. И поделом.

А жертвы кто?

Роль женщины как жертвы надо рассматривать шире, чем только жертвы конкретного уголовного преступления. Из поколения в поколение женщину учат: надо терпеть. Ради семьи, детей, социального статуса и материального обеспечения. И женщина терпит самые разные виды насилия: от вербального до сексуального.



Или вот давайте попробуем вспомнить: рассматривалось ли в нашей стране в суде дело по обвинению в харасменте. Причем в западной интерпретации это «всего лишь» преступление, нарушающее неприкосновенность частной жизни в форме преследования — телефонных звонков, писем, слежки, назойливых приставаний, домогательств, обычно сексуальных. А между тем известно немало историй, когда условием повышения зарплаты, а то и не увольнения с работы был секс по требованию начальника. И кто там спрашивал о желаниях женщины? При этом в 21 случае из рассматриваемых 306 женщина становилась жертвой преступника, находясь на работе или по месту учебы.

В 158 случаях из 306 женщины стали жертвами насильников, находясь дома. В гостях у знакомых и родственников 27 женщин были изнасилованы. Однако самыми опасными являются места отдыха: 82 жертвы и 127 насильников, 57 групповых изнасилований. В момент совершения преступления 77 потерпевших и 249 преступников находились в состоянии алкогольного опьянения.

В криминологии есть такое понятие: виктимное поведение, то есть «притягивающее» к себе неприятности, мягко говоря. Утверждение, что насильник всегда виноват, не оспаривается. Однако и избежать изнасилования, кроме серийного, возможно, если вести себя более критично и осмотрительно. Показательны такие цифры: в 180 случаях из упомянутых 306 преступники не готовились к совершению преступления, а имела место «импровизация», причем практически все групповые преступления (83%) совершаются без предварительной подготовки, случайно, в силу сложившихся обстоятельств.

При этом важно знать, что среди преступников и потерпевших 10% — родственники, 27% были знакомы до преступления. Пик изнасилований приходится на временной промежуток с 18 часов до полуночи (52%), самые опасные месяцы — июнь, июль, август, а наибольшее количество изнасилований совершается по месту жительства (51,6%) и в местах отдыха (26,8%).

Было или не было?

Как-то спрашивает знакомая барышня: не знаешь, через пять лет можно заявить в милицию об изнасиловании? Честно признаюсь, что не знаю, какой срок давности по этому преступлению, и интересуюсь: а что так поздно опомнилась. Ответ: «Так тогда он был никем, а теперь богатый бизнесмен. Соответственно, подав заявление, с него можно что-то поиметь».

К слову, бывает так: женщина соглашается на секс при условии, что мужчина женится. Когда же все состоялось, «жених» отказывается от своих слов. Обманутая в своих надеждах женщина строчит заявление в прокуратуре или в милиции. И, как утверждают оперативники, проще раскрыть настоящее преступление, чем разбираться в несостоявшихся матримониальных делах.

Уголовное преследование по делам об изнасилованиях осуществляется в частно-публичном порядке, то есть о преступлении жертва должна заявить сама или уголовное дело вправе возбудить прокурор, когда потерпевшая по тем или иным причинам не может это сделать (в силу своего малолетнего возраста, зависимого от подозреваемого положения и т.д.). И теоретически может сама же и снять обвинения, написав «встречное» заявление.

На практике, по словам начальника отдела информации и связей с общественностью Генеральной прокуратуры Республики Беларусь Геннадия Вертинского, все не так просто. Если женщина вдруг решила отказаться от своих обвинений, то проводится проверка: что вдруг произошло? Возможно, преступник от нее откупился. Возможно, она сама потребовала выкуп или шантажировала таким образом гражданина. А может, имел место ложный донос, и это тоже уголовно наказуемо. К тому же принимаются во внимание не только показания самой заявительницы, но и другие обстоятельства: обстановка, поведение пострадавшей и подозреваемого как до так и непосредственно после инцидента, заключения экспертиз и т.д. Так что Уголовный кодекс лучше чтить, чем шутить с ним.

Если же преступление действительно имело место, то первое желание потерпевшей: принять душ, постирать или выбросить одежду. И это большая ошибка: уничтожаются улики. Вспомните американскую секретаршу Монику Левински: сколько она хранила платьице со следами биологических выделений? Жертве изнасилования правильнее всего сразу обратиться в милицию, прокуратуру, там назначат экспертизу, при необходимости доставят в медучреждение.

Насильников — в базу

В рамках своей кандидатской диссертации Олег Каразей разработал концепцию создания новой автоматизированной информационно-поисковой системы по делам о насильственных преступлениях, в предложенном учетном бланке которой содержится 237 вопросов! По мнению адъюнкта, использование такой системы позволит составить целостную картину преступления, сократив при этом время, затрачиваемое в обычных условиях на выяснение данных о личности неустановленного преступника, обстоятельств совершения преступления и позволит избежать упущения криминалистически значимой информации. Ее использование позволит также на самой ранней стадии выявлять серийные преступления, оперативно на них реагировать, осуществлять анализ, разрабатывать рекомендации по их раскрытию, расследованию и профилактике.

Как видим, усилия правоохранительных органов направлены не только на раскрытие совершившихся преступлений, но и на их предотвращение. Если к этому добавить собственную заботу о безопасности, повышение уровня правосознания, то официальная статистика будет отображать реальное положение дел.