Выборы

Лукашенко предлагает белорусам мнимую альтернативу

Формальность намеченного в Беларуси на 11 октября мероприятия под названием «президентские выборы» не вызывает сомнений.

В Беларуси мы видим типичный пример режима электорального авторитаризма. Исключение любой возможности поражения правящей группы во время всенародных голосований — обязательное условие существования режимов подобного типа.

«Судить о политической системе по моменту выборов, — отмечает российский политолог Екатерина Шульман, — все равно, что судить о жизни семьи по тому, как она справляет Новый год. Из этого можно извлечь много ценных сведений об уровне доходов, религиозных взглядах и культурном уровне этих людей, но ценнее было бы понаблюдать за их повседневной жизнью: откуда семья берет деньги, как распределяет бюджет, как решает конфликты».

С этим утверждением не поспоришь. Тем не менее, президентские выборы — это своеобразные реперные точки в новейшей истории Беларуси. Они позволяют оценить переход количественных изменений повседневной жизни в новое качество белорусской модели.


Модель выдохлась

На реперных точках основывается шкала измерений. Точка «1994» фиксирует электоральную победу патерналистского «большинства» над активным «меньшинством» в условиях массового разочарования в идеях Перестройки.

Точка «2001» обозначила завершение так называемого восстановительного роста (в отличие от инвестиционного, он происходит при использовании ранее созданных производственных мощностей и ранее обученной рабочей силы). Ценой дисбалансов в экономике реальные доходы населения были увеличены на 28%, что и лишило вторые президентские выборы какой-либо надежды на интригу.

Точка «2006» — пик белорусской модели. Высокие цены на сырьевые товары на мировых рынках. Нефтяной оффшор, позволивший «откусить» от российской природной ренты миллиарды долларов. И как итог — двузначный рост доходов населения.

Точка «2010». Четвертая пятилетка стартовала двукратным повышением цен на российский газ и двукратным ростом внешнего долга в 2007 году. Политика либерализации и борьба за высокое место в рейтинге Doing Business. 500 долларов искусственно поднятой средней зарплаты к декабрю 2010 года. Разгон Площади и сворачивание либерализации.

Точку «2015» еще предстоит осмыслить. Одна из таких попыток — предвыборная программа Александр Лукашенко.

Это первая его программа, в которой констатируется: «не все из того, что задумывалось, удалось выполнить». Если под задуманным понимать показатели, принятые на четвертом Всебелорусском народном собрании в 2010 году, то «не все» следует понимать как синоним «ничего».

Невыполнение объясняется внешними факторами: «Не мы провоцировали мировой экономический кризис. Не мы разжигали военные конфликты. Не мы раскручивали спираль взаимных санкций».

Лукашенко, разумеется, не уникален в своем стремлении переложить собственные просчеты на внешних недоброжелателей. Однако, например, девальвация белорусского рубля почти втрое в 2011 году была спровоцирована внутренними, а не внешними причинами.


Смена социального контракта

Вступительная часть предвыборной программы Лукашенко посвящена обоснованию отмены прежнего социального контракта, который предусматривал лояльность в обмен на рост доходов.

Так как время роста реальных доходов осталось в прошлом, в пятой пятилетке власть предлагает белорусам обменивать их лояльность на выживание. Это все, что власть может гарантировать в современных условиях.

Выбор крайне ограничен: либо «сохранение стабильности и порядка, свободы и независимости», либо «возвращение к смуте и хаосу девяностых, бандитскому капитализму и дележу собственности, к ослаблению государства и потере независимости».

Понятно, что первый вариант связан с действующим главой государства, второй — с его политическими оппонентами. Альтернативность, таким образом, оказывается мнимой.

Но безальтернативность — основное условие функционирования авторитарных режимов. Безальтернативными были Франсиско Франко в Испании, Николае Чаушеску в Румынии. Список легко можно продолжить.

Бесполезно искать в программе нынешнего кандидата № 1 на пост президента Беларуси ответ на вопрос: «А куда мы идем?» Стратегия удержания власти в условиях сжимающейся ресурсной базы движения вперед не предусматривает. Это стратегия поддержания стабильности. «Поэтому прежде всего мы должны защитить то, что уже создано».


От ренты к налогам

Обмен лояльности на рост доходов предусматривал невмешательство сторон в дела друг друга: власть сквозь пальцы смотрела на экономическую самостоятельность граждан, соответственно, граждане не возражали по поводу ограничения своих политических прав.

Но подобное невмешательство возможно лишь при наличии стабильных источников пополнения бюджета. При их пересыхании государство обращается к населению как главному ресурсу своих доходов.

Первый звонок, возвестивший о предстоящей смене социального контракта, прозвучал осенью 2014 года, когда глава государства заявил, что «около 500 тысяч наших граждан не задействованы в экономике страны». Сказано — сделано. 2 апреля 2015 года Лукашенко подписал декрет № 3 «О предупреждении социального иждивенчества».

Тут самое время вспомнить концепцию американского экономиста Мансура Олсона, рассматривающую современное государство в качестве бандита, которой обирает граждан, используя преимущество в осуществлении насилия.

Олсон проводил границу между нестационарным бандитом (бандитом-гастролером, который приехал в город, обобрал всех горожан и бежал) и стационарным (оседлым) бандитом, рассчитывающим на долгосрочное обирание граждан.

Высока вероятность, что в предстоящую пятилетку доля рентной (дотационной) составляющей в государственном бюджете будет снижаться. Соответственно, у государства не будет иного выхода, как увеличивать налоговую нагрузку. Не за горами и повышение пенсионного возраста.

Стабильность в наше время обходится недешево, даже если она по сути является медленной деградацией. 

Об авторе Сергей Николюк — аналитик, эксперт НИСЭПИ. В отличие от молодого поколения профессиональных политологов весьма скептически относится к западному гуманитарному наследию, будучи уверенным, что оно создано для описания иного типа общества. Отсюда склонность к цитированию российских авторов, в первую очередь социологов «Левада-центра».