Мнение

Андрей Курейчик. ПИСЬМА МИНСКОМУ ДРУГУ. Письмо пятнадцатое. О Павле Латушко

 

Андрей Курейчик. Драматург, театральный критик, киносценарист, по образованию — юрист. Режиссерскую стажировку проходил во МХАТе имени Чехова под руководством народного артиста СССР Олега Табакова. Один из создателей ток-шоу «Выбор» на телеканале ОНТ. Основал Международный фестиваль современного театра «Открытый формат». Сыграл роли в фильмах «Дунечка» и «Партизанская мистерия» (2003). Его пьесы неоднократно становились победителями белорусских и международных конкурсов и фестивалей. Общий сбор в прокате фильмов, созданных по его сценариям, составил 62 млн. долларов. Член Республиканского общественного совета по делам культуры и искусства при Совете министров.

Уважаемый Владимир Петрович,

спешу поделиться скорбной новостью. Лучший министр культуры последних десятилетий Павел Латушко отправлен в отставку.

Москва — город, в котором я нахожусь на данный момент — представляет собой людской муравейник невероятных размеров, объединенный идеей зарабатывания больших денег в короткие сроки. И вот этот муравейник последнее время обсуждает скандальную отставку министра обороны России Анатолия Сердюкова. Он делал реформы, но не удержался от неких соблазнов (зарабатывал деньги в короткие сроки), которыми и воспользовались его влиятельные недруги…

Я хочу сказать, что Павел Латушко ушел по-другому. Он ушел с высоко поднятой головой. В отличие от реформатора Сердюкова, реформатору Латушко удалось невозможное на постсоветском пространстве: провести ряд сложных, иногда непопулярных реформ и при этом не обрасти ворохом уголовных дел. Он ушел чистым, как младенец, и ушел на место, неизмеримо более приятное, чем министерский пост. Он стал послом Беларуси во Франции и в ЮНЕСКО.

Вы меня простите, Владимир Петрович, но я должен Вам признаться. Я всегда считал Павла Павловича близким мне человеком. Нет, не по родству, не по дружбе, не даже по приятельству, не по одному факультету — никакого панибратства. Я этого не люблю. Мы с ним не близко знакомы, и на последних встречах на мероприятиях «Листапада» у меня не возникло желания с ним общаться… Я его сторонился. Он мне был близок как коллега. Ведь что такое драматург, Владимир Петрович? Человек, который придумывает всю архитектуру души, отношений, сюжета, затем отдает это в чужие руки на реализацию.

Так и министр. Придумал и своею волей запустил чудесные начинания, а дальше зависит от того, как они будут реализованы другими исполнителями. Не скрою, что я сильно переживаю, когда мои пьесы и сценарии ставят скучно или экранизируют бездарно. Уверен, немало неприятных минут пережил и Павел Павлович, когда его проекты по реконструкции замков и театров превращались в строительный, коррупционный ад и турецкий евроремонт с дебильными башенками и пластиковыми стеклопакетами. Когда его объединительные общественные инициативы при создании государственного Совета по культуре, как лодка о риф, разбивались о черные списки господ из Администрации президента и Министерства информации. Ведь он наивно полагал, что нельзя делить людей искусства на «правильных» и «неправильных». Но его старшие товарищи знали, что надо. Когда в учреждения его ведомства звонили окаянные люди и требовали запретить двадцатилетний юбилей легендарного «Палаца», а он в последние недели с французским агреманом на руках всё-таки разрешал, но только так, чтобы все было тихо-тихо, как будто под одеялом… Неужели Вы, «каменное сердце» Владимир Петрович, думаете, что он не страдал?

Или когда проклятое «Евровидение», или задуманный им киноконкурс, который должен был дать старт возрождению национального кинематографа, в теории своей прекрасный, вдруг не взорвались нелепыми скандалами? (А мы тут дровишек еще и подбрасывали, эх…) Страдал… Потому что всегда страдаешь, когда тебя подставляют. И так — что ни начинание… Что ни инициатива… Вроде всё правильно, а всё равно — страдания…

У нас с Павлом Латушко была только одна большая встреча в его кабинете. Сначала наедине. И она касалась тех усилий, которые предпринял сам Павел Павлович, чтобы смягчить раздражение и «обелить» меня перед «высокими кругами» после каких-то моих неосторожных комментариев то ли по поводу выборов, то ли экономики, то ли политики (и всё в письмах к Вам, Владимир Петрович, так что ответственность должны делить поровну). Затем уже в присутствии господина Козловича и госпожи Куксенковой я предложил конфигурацию и архитектуру Национальной театральной премии, которая и была принята без изменения. Именно так и вручается эта премия: комиссия отборщиков, парад спектаклей, большое жюри от театров и творческих союзов. У меня до сих пор сохранилась эта бумажка… Останется нам на память. Это, к сожалению, единственный наш общий вклад в культуру (с Вами мы всё-таки запустили Центр белорусской драматургии и фестиваль «Открытый формат» — «Панорама»). Хотя после последнего моего письма к Вам спектакль Национального театра им. Горького «Пане Коханку» демонстративно не допустили к Национальной премии, что еще раз подтверждает, что и тут все получилось не так уж идеально.

Ну и главное: этот человек просто говорил по-белорусски. А министр, который говорит на национальном языке — страшный пример и очевидная «свядомасць»… А где место «свядомым»? Конечно, за границей! Поближе к Санникову, Михалевичу, Булгакову, Халезину, Пазьняку, Слуцкой, Алексиевич, Заборову…

Туда Павел Павлович Латушко и отправляется.

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».