Политика

Шушкевич: Беловежские соглашения были подписаны на трезвую голову

Накануне 15-й годовщины подписания Беловежских соглашений (8 декабря 1991 года) один из тех, чья подпись была поставлена под ними, Станислав Шушкевич дал интервью украинскому информагентству УНИАН. Тогдашний руководитель Беларуси заявил, что "главным событием, произошедшим в Минске пятнадцать лет назад, было именно создание СНГ, потому что Союз фактически развалился намного раньше".

По мнению Шушкевича, "начал этот развал Горбачев, который не мог предложить путного Союзного договора, и при этом хотел выполнять, кроме президентской, еще и функцию политбюро ЦК КПСС и не шел на конфедерацию, на которую логично было бы идти в марте 1991 года. А он предложил текст нового Союзного договора, который был совсем неприемлем, потому что практически утверждал Советский Союз, в котором место политбюро занял бы президент Михаил Горбачев. Нам, подписавшим Беловежские соглашения, просто хватило мужества констатировать, что это произошло".

Станислав Шушкевич очень гордиться тем, что тогда сделал. При этом он признался, что еще три месяца назад считал это главным достижением своей жизни: "А сейчас я среди своих успехов первым считаю то, что мне удалось без всяких предварительных просьб о компенсации вывезти с территории Беларуси ядерное оружие и ракеты. Это я зачислил в свои достижения после того, как Северная Корея испытала какую-то жалкую бомбёнку. Напомню, что у нас была восемьдесят одна суперсовременная ракета, из них девять — с разделяющимися боеголовками. Так вот то, что это было вывезено и не попало в руки сегодняшних белорусских правителей, — гарантия того, что Европа живет спокойно. А вторым достижением я считаю создание СНГ".

Шушкевич рассказал, как все было тогда, в 1991-м: "Первым прилетел в Минск Борис Николаевич Ельцин. Вторым прилетел Леонид Кравчук. У нас завязался крайне интересный разговор, и тогда я поступил очень недипломатично, сказав: "Леонид Макарович, пригласите меня в Ваш самолет, у нас будет лишних полчаса для разговора". И был очень этим доволен. Хоть мы и не говорили вслух фразу, что будем фактически констатировать кончину СССР, но дух этого понимания был. Мы знали, что надо обозначить, какие субъекты хотят заключить между собой соглашение, чтобы народы Украины и Беларуси, которые не имели своей денежной единицы, не могли жить по правилам рыночной экономики, покупать за деньги нефть и газ у России, пережили зиму спокойно.

Россия пошла на подписание соглашения о создании Содружества независимых государств. То есть впервые за 200 лет признала независимость Беларуси и впервые за 300 лет — независимость Украины. Это соответствовало результатам референдума, проведенного в Украине и духу, который царил в Беларуси. Ратификация документов заняла всего несколько дней".

Сначала все съехались в Минск, а потом приехали в бывшую резиденцию ЦК КПСС, в Вискули. В этом двухэтажном здании было три резиденции, примерно равнозначные. В двух самых хороших — поселили Бориса Николаевича Ельцина и Леонида Макаровича Кравчука. "Была и третья — такая же, но я там не поселился, потому что мы хотели пригласить Назарбаева, и я подумал, что мне как хозяину будет неудобно селить Назарбаева не здесь, — вспоминает Шушкевич. — В общем-то, мы приглашали его, но он не приехал. Я поселился в близлежащем коттедже".

"С президентами приехали очень сильные группы, вице-премьеры, министры иностранных дел. Но саму технологию подготовки документов не знаю. Мы сказали: господа, мы сформулировали такую фразу "СССР как геополитическая реальность и субъект международного права прекращает свое существование", а вы должны заполнить образующиеся в результате такой констатации бреши. В соглашении не должно быть дыр.

К утру они сделали соглашение из восемнадцати пунктов. По пунктам его принимали, и ни один пункт не был принят в таком виде, в котором нам было предложено, кое-какие позиции были объединены, и в результате получился документ из четырнадцати пунктов. И в дальнейшем ни один юрист, ни один политолог не сделали замечаний, что соглашение плохое или непродуманное. Хорошее получилось соглашение", — считает бывший председатель Верховного совета Беларуси.

О реакции тогдашнего президента СССР Михаила Горбачева: "Михаил Сергеевич любил и отчитывать, и поучать. Но я не чувствовал себя ущербным, и не стеснялся в отличие от других лидеров, воспитанных компартией. Я ему отвечал, как университетский профессор. И, честно говоря, нигде не чувствовал слабинки. Я на тот момент не хуже Горбачева разбирался в политологии.

Вы помните, он еще в 1989 году возмущался: "Ай-яй-яй, эстонские товарищи не исключают введения частной собственности на землю". Он тогда не получил еще инструкции от Тэтчер и Рейгана как вести себя в подобном случае, он слушал жену и сидящих рядом политиков. А я никого не слушал, я читал кое-какие книжки и кое-что понял. Поэтому, когда я изложил ему суть случившегося по телефону, он возмущенно спрашивает: "А вы подумали, как на это посмотрит мировая общественность?" Я говорю: "Вы знаете, очень прилично посмотрит. Вон Борис Николаевич объяснил суть происходящего Бушу, и тот сказал, что это очень хорошо". Андрей Козырев (в тот момент министр иностранных дел России) переводил то, что сказал Буш Ельцину в нашем присутствии, мы все слышали.

Обида у Горбачева была большая, но мы потом много раз встречались, и эта обида прошла. И он даже сам приоткрывает нам кое-какие непонятные моменты события. Вы знаете, что мы пригласили на встречу Назарбаева. А Назарбаев сказал Ельцину, что он дозаправится в Москве и прилетит. А в Москве Назарбаев пришел к Горбачеву, и тот пообещал ему очень высокую должность в будущем Советском Союзе. Пообещал должность в стране, которой на тот момент уже де-факто не существовало".

Шушкевич прокомментировал слухи, связанные с подписанием Беловежских соглашений. Политик назвал неправдой, что проект документа, составленный юристами ночью, положили под дверь комнаты, где предполагалось подписывать договор, и уборщица утром его выбросила. Опроверг он и то, что он, Кравчук и Ельцин были мертвецки пьяны. По словам Шушкевича, они пили "традиционные советские напитки. Белорусскую водку, приличный армянский и хороший молдавский коньяк. Но всё употреблялось символически, я вас могу в этом заверить. Впоследствии Борис Николаевич мог этим злоупотреблять, но тогда — нет".