Политика

Беларусь независима, но зависла

 

Беларусь расколота во всем, и дата 3 июля в качестве Дня Независимости тоже вызывает ожесточенные споры. Критики говорят: это лишь день освобождения Минска от гитлеровцев, и вообще — ну какая там была независимость у синеокой республики в сталинском СССР?

Те, кого глава государства презрительно называет «свядомыми», видят в качестве такого праздника 25 марта — День Воли, который связан с провозглашением Белорусской Народной Республики в 1918 году и ныне отмечается оппонентами режима неофициально.

Но в любом случае календарь — вопрос второй. По сути: можем ли мы сегодня, через два десятилетия после распада Советского Союза, говорить, что Беларусь истинно независима?

Дом, который построили Лукашенко и оппозиция

Бессменный президент уверен: Беларусь состоялась как независимое государство. «Всего за два десятилетия — ничтожный по меркам истории миг, испытывая порой невероятное давление извне, мы создали, по сути, новую европейскую страну», — не без пафоса заявляет Александр Лукашенко.

Его оппоненты замечают: на давление извне синеокая республика сама напрашивается. С одной стороны, Запад прессингует за удушение демократии, требует выпустить политзаключенных. С другой — наседает Россия, требуя исполнять интеграционные обязательства.

Но если НАТО нас бомбить и захватывать явно не будет, то экспансия Москвы многим наблюдателям представляется фатальной именно потому, что Лукашенко сжег мосты на Запад и вынужден втягиваться в путинский проект Евразийского союза. Оппозиция безапелляционно заявляет о сдаче независимости Кремлю, аналитики спорят, пройдена ли точка невозврата.

И Лукашенко, выступая 2 июля на торжественном собрании в честь Дня Независимости, был вынужден оправдываться, объясняя, что весь мир интегрируется, а интеграция всегда требует компромиссов. Но святого, мол, мы не отдадим.

Официальный лидер в очередной раз прошелся по «национальным идеологам» из оппозиции, которые на заре независимости «не понимали, что глупо в начале третьего тысячелетия строить государство по лекалам XIX века».

Да, на рубеже 1990-х романтики национального возрождения и впрямь грезили некой реинкарнацией Великого княжества Литовского, безусловно полагая его белорусской державой, мечтали о стремительном возрождении языка титульной нации.

Во всяком случае, бесспорно, что несколько столетий назад наши города имели магдебургское право, наши земли были частью Европы не только географически, но и ментально. И возврат к этой европейской идентичности был бы великим фактором укрепления нашей независимости.

Однако сегодня официальный Минск с Евросоюзом на ножах, а белорусский язык у власти на задворках. Держава строится отнюдь не по чертежам БНФ. Но, как ни парадоксально, власть, у которой поначалу в голове сидел лишь возврат в Советский Союз, перехватила и перелицевала многие идеи пинаемой оппозиции. Так что ее борьба не напрасна.

Правящая верхушка, если хотите, тоже почувствовала вкус, цену независимости, пусть и по-своему. Здание суверенного государства получилось грубоватым и мрачноватым, архитекторам явно не хватило эстетики и утонченности, но евроремонт — дело времени.

Взрослая особь с трудным характером

«Я думаю, что независимость Беларуси, отчасти благодаря Лукашенко, отчасти вопреки ему, безусловно состоялась», — заявил в комментарии для Naviny.by политический аналитик Юрий Дракохруст.

По его словам, Беларусь способна прокормить себя (да, не без иностранного содействия, но это свойственно и многим другим странам — в прошлом зависимым территориям), страна способна поддерживать внутри себя некий хотя бы полицейский порядок («иногда, правда, до болезненности отеческий»). В массовом сознании существует четкое представление о национальной и государственной идентичности, население более или менее лояльно выполняет гражданские обязательства — служит в армии, платит налоги, участвует в выборах, перечисляет собеседник.

«Да, это такой формальный подход, — замечает Юрий Дракохруст. — Но независимость и есть формальная, юридическая категория. Это не синоним добра, справедливости и красоты на государственном уровне. Это вроде дееспособности для физического лица».

Взрослый человек, рассуждает собеседник, тоже много от кого и чего зависит (но если он не в статусе раба, то волен освободиться от многих из этих зависимостей), он может быть добрым или злым, святым или подонком, гением или дураком. «Дееспособность означает лишь только то, что он взрослый, что он может и обязан отвечать за свои действия. Государственная независимость — примерно то же самое. Беларусь стала взрослой. Вот и все», — резюмировал аналитик.

Россия скорее не съест, чем съест

Независимость нашей страны скорее состоялась, чем не состоялась, отметил в интервью для Naviny.by Денис Мельянцов, аналитик Белорусского института стратегических исследований. «Отстроены государственные институты, они работают. Опросы показывают, что белорусы считают государство своим, считают независимость ценностью», — сказал эксперт.

Независимость, подчеркнул он, это одна из немногих ценностей, которая объединяет сторонников разных политических взглядов в расколотом белорусском обществе. Ностальгия по СССР практически ушла в прошлое.

То, что Лукашенко, как ни выкручивала руки Москва, отказался признавать Абхазию и Южную Осетию, — яркий пример того, что политически Минск достаточно независим. А вот сильная экономическая зависимость от России, подсадка на энергетическую иглу — пожалуй, главный на сегодня вызов для Беларуси, считает аналитик.

В экономику закачиваются российские деньги, это оттягивает начало реформ, наш потенциал устаревает, пояснил Мельянцов. «И задача для тех людей, которые когда-то возьмутся за реформы, с каждым днем усложняется», — резюмировал эксперт.

У страны есть ресурс, чтобы сопротивляться попыткам политического поглощения. Через десять лет Беларусь скорее будет независимой, чем окажется в «каком-то формате слияния, поглощения, реинкарнации Советского Союза», полагает собеседник Naviny.by.

В общем, фатализма у белорусских аналитиков нет. Со своей стороны, Юрий Дракохруст убежден: даже если предположить фантастическую ситуацию инкорпорации Беларуси в Россию, то это в скором времени привело бы к новому разрыву.

По словам собеседника Naviny.by, «двадцать лет независимого существования — слишком мощная прививка. Ровно столько просуществовали в межвоенный период балтийские страны. Вспомним: из СССР они рванули сильнее всех, первыми, как только представилась малейшая возможность».

 

Равнение на Северную Корею?

И все же будущее смутно, тревожно. Белорусское руководство, которое научилось ловко выкручиваться и жить сегодняшним днем, в плане исторической перспективы оказалось в капкане.

Без модернизации невозможно соскочить с российской энергетической иглы. В свою очередь, дешевые энергоресурсы с востока отбивают и так не великую охоту что-либо менять. И вообще, модернизация таит для режима много опасностей. Гораздо проще править при огосударствленной, совковой экономике.

На реформы было бы гораздо проще решиться, если бы в голове высшего руководства не сидела гвоздем мысль о сохранении власти любой ценой. Страх же утратить кресло ведет к блокировке политической конкуренции, механизма ротации властных элит. Классический застой. Именно так загнивал и безнадежно отставал от Запада СССР.

Запад же, откуда могли бы прийти передовые технологии и инвестиции, не хочет водиться с «последней диктатурой Европы». Приходится смыкаться с сырьевой Россией и третьим миром.

Отсюда и проистекает главный вызов: синеокая республика может превратиться в полуколонию с бутафорскими институтами, сама рискует стать той частью третьего мира, что погрязла в бедности и бесправии, пожалуй, уже навсегда.

Установка на консервацию ситуации в стране ради сохранения власти сегодня стала тормозом развития Беларуси, основной угрозой ее независимости в широком смысле слова.

Потому что в узком смысле самой независимой страной мира выглядит, пожалуй, Северная Корея. Всех мировых грандов диктаторская династия посылает куда подальше. Но вот народ там ест траву и под палками благодарит очередного вождя.

Хотят ли белорусы такой независимости лет через 20-25?