Общество

Беларусь вчера. Подписанная территория-2

«Белорусские новости» продолжают публикацию серии материалов, посвященных 90-й годовщине создания БССР, образованной 1 января 1919 года. Сегодня эта дата, вопреки историческим реалиям, считается точкой отсчета белорусской государственности…

Опубликовано ранее: Беларусь вчера. Подписанная территория

---

Эссе в память Захарьевской улицы

II. Загадки и парадоксы на карте Минска

Было бы неверным приписывать страсть к переименованиям единственно большевикам. Синдром собачки, которая задирает лапку на угол древнего собора — «подписывает» территорию обитания, — проявился сразу после Февральской революции 1917 года. Уже 10 марта либерально-кадетская «Минская газета» сообщала:

«Третьего дня состоялось очередное заседание Минской городской думы. По предложению городского головы дума постановила переименовать: Соборную площадь — в Площадь Свободы, Губернаторскую улицу (совр. ул. Ленина. — С.К.) — в Улицу 28 Февраля, Михайловскую площадь у Виленского вокзала (совр. вокзал) — в Площадь 17 Октября, Губернаторский сад (совр. парк им. Горького) — в Народный сад».

А в доимперском Минске улица Губернаторская называлась Францисканской. А Соборная площадь — Высоким Рынком…

Что есть истинное название, до каких пор стрелки часов истории имеет смысл вращать в обратную сторону? Чем старее — тем, значит, аутентичнее и «правильнее»?

Так можно, например, вспомнить, что в средние века река Волга называлась Итиль, а в античности — Ра. И что в древности Минск назывался иначе — Менеск.

Речь наша не о праистоках, а о состоянии столичной топонимии за отчетный, как говорится, период — 90 последних лет.

Читаю газету «Звезда» от 3 июля 1919 года, заметку «К переименованию улиц г. Минска»:

«По постановлению исполкома улицы г. Минска переименованы следующим образом: Губернаторская — улицей Маркса, Захарьевская — Советской, Подгорная — им. Свердлова, Скобелевская — Красноармейской, Крещенская — им. Урицкого, Юрьевская — им. Февральской революции (в ту пору большевики еще признавали свершения Февральской революции! — С.К.), Полицейская — Пролетарской, Преображенская — Интернациональной, Юбилейная — пл. 25-го Октября, Троицко-Базарная пл. — пл. им. Парижской коммуны, пл. у вокзала Либ.-Ром. ж. д. — пл. 18-го Октября 1905 г., Петропавловская — им. Володарского, Богадельная — Коммунистической, Койдановская — им. Лассаля, Архиерейский пер. — им. Достоевского, Георгиевская — им. Толстого».

Вот, оказывается, чем были озабочены большевики в самый канун сдачи города полякам: чтобы оккупанты ступили не на старорежимную Захарьевскую, а уже на нашу — Советскую улицу!

Однажды с историком Захаром Васильевичем Шибеко, авторитетным минсковедом, сели мы считать названия главной улицы белорусской столицы. Обнаружили, что имена учреждались вот какие и вот сколько раз:

1) после начальной трассировки улицы в 1801 году губернатором Захарием Корнеевым — Захарьевская;
2) во время французской оккупации в 1812 г. — Новый Город;
3) в последующее столетие — снова Захарьевская;
4) во время германской оккупации в 1918 г. — Гауптштрассе;
5) в 1919 г. после провозглашения ССРБ — Советская;
6) годом позже, во время польской оккупации, — Адама Мицкевича;
7) после восстановления в 1920 г. советской власти — Советская;
8) во время Второй мировой — поначалу опять Гауптштрассе;
9) затем также при оккупации — улица 25 Марта;
10) после освобождения в 1944 г. — снова Советская;
11) в 1952-1961 гг. — проспект им. Сталина;
12) затем — Ленинский проспект;
13) с 1991 г. — проспект Франциска Скорины (несчастный бродяга Скорина: его именем в разное время в Минске назывались четыре улицы, переулок и проспект);
14) с 7 мая 2005 г. — проспект Независимости.

Итого тринадцать раз власти принимали решения о том, что предыдущее название никуда не годное, но зато новое будет правильнее. Не город, а заезжий двор, где, что ни день, меняются постояльцы, где пришлый люд шумит и царапает на стенах свои имена…

В последнем указе о переименовании проспекта не сказано, что новое название «окончательное», что оно «на все последующие времена». В связи с данным обстоятельством выскажу свое сугубо личное, возможно, неверное, мнение о том, почему название «проспект Независимости» не подходит для главной улицы столичного европейского города.

Без намерения унизить какие-либо страны просто констатируем: название Индепенденс авеню (Independence Avenue, Avenue d'Independance — проспект Независимости) присуще недавним колониям. Вот характерный ряд государств и их столиц, где главная улица называется именно так: Мадагаскар — город Антананариву, Намибия — Виндхук, Сейшельские острова — Виктория. 

Проспект Независимости в столице Эритреи городе Асмэра

 
Название «проспект Независимости» похоже на банан из грозди — один из многих. Оно неизбежно имеет банановый аромат. Европейским же столицам характерны уникальные названия главных улиц: Крещатик, Елисейские Поля…

У белорусской государственности слишком долгая история для того, чтобы отражать в городских названиях все перипетии «зависимостей» и «независимостей». По аналогии: Москву брали ордынцы, поляки, французы, однако там нет проспекта Независимости. В Лондоне нет Independence Avenue, а в Париже нет Avenue d'Independance, хотя когда-то эти земли были колониями Римской империи.

(Нам могут указать на Индепенденс-авеню в Вашингтоне. Ответим так: сравнительно молодое государство США, бывшая британская колония, для нас не является образцом по части городской топонимики.)

От кого мы независимы?.. От нацистской Германии? Но ее давно нет. Быть может, независимы от Москвы, Киева, Варшавы и т. д.? А вот это неправда. В сегодняшнем мире все государства пересекаются, зависят одно от другого.

В самом словообразовании «Не-Зависимость» прочитывается в первую очередь, звучит громче всего вот это: «ЗАВИСИМОСТЬ». Очень нужно такое напоминание-подчеркивание?

Представьте, что была у человека фамилия Дураков. И решил он называться иначе: Недураков…

Любителей давать указания столичным властям о том, как следует называть улицы, имеется предостаточно (экспертов по части энерго- и водоснабжения почему-то меньше). Лично у меня предложение только одно — как решить вопрос с обозначением в Минске исторической улицы Захарьевской. Надо же наконец усовеститься и вспомнить человека, благодаря которому вообще появился центральный проспект!

Ныне к улице Советской на отрезке между Домом правительства и гостиницей «Минск» приписаны четыре строения №№ 13, 15, 17, 19 (для ориентировки: № 15 — Красный костел). Собственно от улицы Советской (части бывшей Захарьевской) они оторваны. Для восстановления исторической справедливости следует эти четыре здания отнести к символически воссозданной Захарьевской улице. 

Эти дома вместе с Красным костелом можно отнести к воссозданной Захарьевской улице

 
А в остальном… Будем пока лишь удивляться на редкость эклектичному собранию имен улиц и площадей Минска, культуре самих названий.

Знаете, что более всего удивляет в ранней советской топонимии? Вовсе не архиреволюционные названия вроде «переулок МОПРа» — в честь Международной организации помощи революционерам. Не то, что какой-то скрытый оппозиционер учредил тупики — Октябрьский и Свердловский. Загадки для историков до сих пор отыскиваются в хронике «блуждающих» названий. Словно в игре в пятнашки, улицы-фишки ползали по карте, замещая одна другую.

Как-то привыкли у нас считать, что современной улице Карла Маркса предшествовала «царская» Подгорная. А вот и нет: до 1922 года эта улица называлась в честь Свердлова. И только потом имя советского вождя перенесли на Коломенскую. А улицей Маркса в 1919 году назвали современную улицу Ленина.

Имя Володарского в 1919 году сначала назначили Петропавловской улице — нынешней Энгельса. И лишь позже им наделили бывшую Серпуховскую. Имя Калинина сначала «мобилизовали» на часть Немиги, потом — на нынешнюю Коммунистическую (часть бывшей Госпитальной), но и здесь не завершились «разъезды» Михаила Ивановича по столице БССР.

Зачем все это делалось? Может, чтобы дезориентировать в городе японских шпионов?..

Беспримерный рейд по столице совершила Октябрьская улица. Сначала она была частью нынешней Интернациональной (дореволюционной Преображенской). А потом успели явить себя Октябрьскими современные улицы Уральская и Ясная. Но самая драматическая аннигиляция имен происходила на бывшей Ляховке.

«Колебался вместе с генеральной линией партии», — бытовало в функционерской среде такое ерническое присловье. Крайне занятно проследить, как вместе с генеральным курсом КПСС «колебалось» на карте и мемориальное название в честь Ворошилова.

Итак, до 1961 года нынешняя улица Октябрьская носила имя Ворошилова. Ранее она, правда, называлась в честь революционера Гирша Лекерта, казненного в 1902 году за покушение на виленского губернатора. Еще ранее улица звалась Нижнеляховской, а исконное ее название — Ляховская Слобода, или Ляховка — славное рабочее предместье.

Если бы минские товарищи последовали примеру московских товарищей и назвали Ляховку по аналогии с Пресней — Красной Ляховкой, то, думается, чехарда в последующие десятилетия не возникала бы. В 1961 году открывается съезд КПСС № 22, на котором Никита Хрущев называет «первого красного офицера» Клима Ворошилова красным потому, что тот по уши в крови невинных жертв и вместе со Сталиным виновен в массовых репрессиях. Соответственно партийному курсу исчезают в Минске ворошиловские таблички, и улица становится Октябрьской.

Однако же приходит эпоха средне-позднего Леонида Ильича, когда Сталина и его ближайших соратников хотя и не «реабилитируют» во всеуслышание, но в целом санкционируют поклонение им. Как теперь быть с Ворошиловым в Минске, если место уже занято самой Октябрьской революцией?

Подобранную с пола ворошиловскую фишку двигают на север столицы, где пролегает Орловская улица. Переименование происходит в 1977 году.

Но спустя десяток лет партия начинает пускать ветры перестройки и гласности, от которых ворошиловские названия снова сдувает со стен. Так минские горком и горисполком колебались вместе с генеральной линией КПСС…

Всем ли доводилось видеть колумбарий? Это такая кладбищенская стена, куда вмуровывают урны с прахом. Несколько этажей ниш, и над ними — таблички, таблички… Вроде именных абонентских ящиков в почтовом отделении. Карта Минска порой навевает ассоциации с неким колумбарием для чиновных особ, которые даже в изначальной своей иерархии относились к фигурам второго и третьего плана. Ни песен, ни легенд о них белорусский народ не сложил, однако же именные таблички «привинчены» к столичной карте.

Десятки тысяч людей живут сегодня на проспекте Любимова, но если спросить их о смысле этого названия, то сумеют что-либо объяснить лишь единицы. Причина не в народной темноте, а в том, что и объяснять-то почти нечего.

В Первую мировую войну случай занес к нам некоего большевистского функционера Исидора Любимова, урожденного костромича. Летом 1917 года он около месяца побыл председателем исполкома Минского Совета, а потом его услали в Иваново-Воскресенск. Фигура одна из многих…

Но вот пришел год 1977-й — очередная круглая годовщина Советской власти. В горкоме КПБ, похоже, подустали от юбилейно-конвейерного имятворчества и, выхватив в исторической справке одну из фамилий — Любимов, вписали ее в схему нового микрорайона. Так в былые времена сельский батюшка при крещении младенца ткнет пальцем в святцы, и человек на всю жизнь получает имя: Аристовул, Нафанаил, Мелхиседек — как выпадет.

Подборку загадок, парадоксов и просто анекдотов, связанных со столичными названиями, можно продолжить.

Когда в ноябре 1920 года Красная Армия штурмом взяла Перекоп в Крыму, то в честь этого события у нас переименовали 2-ю Старовиленскую улицу. Но название учредили не, допустим, такое — «улица Героев Перекопа», а просто — «улица Перекопа» (в 1928 г. переименована в честь революционера Даумана). Моментально в городской среде возник анекдот про извозчика, который отказывался ехать на «перекопанную» улицу.

Можно ли одной тайной кличкой называть в одном городе сразу шесть переулков, два проезда и одну улицу? Можно! Кличка эта — «Артем», принадлежала она большевику Ф.А.Сергееву, не имевшему, к слову, никакого отношения к Минску.

Предполагаю, что в фамилии Щорс имеется некий тайный смысл. Иначе бы не появились на карте столицы сразу 6 (шесть) улиц Щорса.

Широкое поле для фантазии оставляет улица Основателей. Стилистика у этого названия примерно такая же, как у тоста Шарикова из экранизации «Собачьего сердца» Михаила Булгакова: «Желаю — чтобы все!»

Есть улица Базисная и есть переулок Базисный. А улица Надстроечная имеется? Совсем нет?.. Прискорбно!

Элементы Нью-Йорка в нашей городской среде просматриваются благодаря появлению следующих аскетичных названий: улица Вторая, улица Пятая (жалко, что не авеню), улица Девятая. А вот еще перл — улица, которая именно так сегодня называется, так подписывается: «Шестая линия 2-я ул».

Почему не догадались улицу Пожарную (именно так: «Пожарная», а не, допустим, «Героев Пожарных») разместить рядом с улицей Нефтяной?

И хотел бы я посмотреть на того чиновника, который однажды настолько восхитился видом работающей землеройной машины, что санкционировал названия: Экскаваторная улица и Экскаваторный переулок. Интересно, сам бы он пожелал там жить?

Но бесконечно симпатичным представляется человек, которому столица обязана названием, незатейливо-душевным, словно краюха хлеба и плавленый сырок на газете: переулок Товарищеский. В продолжение номинационного метода предлагаю еще одно имя: Трехтоварищеский переулок.

Если же рассуждать серьезно, то должно быть очевидно: прежде чем имя ляжет на карту, оно должно пройти многоплановую экспертизу. Его должны исследовать архитекторы, географы, юристы, историки, этнографы, языковеды, психологи.

Новое название требует экспериментального воспроизведения на бумаге во всех мыслимых словоформах, в сочетаниях и соседствах с прочими именами и терминами. Также обязателен орфоэпический эксперимент с участием живых представителей всех речевых культур — от диктора Гостелерадио до базарной торговки. Образно говоря, название нужно обкатать, словно леденец во рту, его нужно обстучать, продуть и просвистеть со всех сторон.

Ну кто додумался скрестить в мегаполисе две улицы с такими названиями: Кижеватова и Корженевского!

Догадываемся: человек с атрофированным чувством живого языка.

Здесь не требовалось консультации мудрейшего профессора Адама Мальдиса. Достаточно было бы студента филфака, знакомого с азами орфоэпии и мнемоники, чтобы подсказать: все эти «кы-ржы-вы» нельзя помещать рядом. Злосчастные путаницы-недоразумения, всевозможные потери из-за прихотливых звуковых ассоциаций были, есть и будут, пока в одном городе есть улицы с такими названиями: Белецкого и Бельского, Бурдейного и Буденного, Олешева и Ольшевского, Якубова и Якубовского…

Несколько слов о компетентности наших чиновников, исполнительском уровне и любви к белорусской столице. Только один пример.

Почти весь 2005-й год — год 60-летия Великой Победы — продолжалась эпопея с воскрешением из небытия имени Михаила Гебелева — руководителя антифашистского сопротивления в Минском гетто, секретаря Тельмановского подпольного райкома КП(б)Б, члена подпольного горкома, погибшего в августе 1942 года в застенках гестапо. На самом высоком государственном уровне было принято решение о том, что столичный переулок Мебельный получит новое и в то же время созвучное по ряду признаков имя — улица Гебелева.

Мингорисполком 29 июля 2005 г. принял решение № 1323 «Аб увекавечанні памяці Гебелева М.Л.», где в 11 пунктах подробнейше расписывались мероприятия вплоть до изготовления мемориальной доски с согласованным и утвержденным текстом: «Улица названа именем <…> Михаила Львовича Гебелева». Заработала мощная государственная машина, задействованы были большие казенные люди и немалые казенные деньги.

Параллельно этому государственные СМИ широко публиковали жизнеописание Михаила Гебелева — потомственного столяра-краснодеревщика. Особо подчеркивалось, что для белорусского трудового люда слова «габляваць» «гэбель», «гэблiк» звучат естественно и понятно. Означают они и строгание дерева, и сам рабочий инструмент — рубанок. В старой ремесленной слободе возникла и фамилия Гебелев, носители ее происходят из династии столяров. Короче говоря, все делалось для того, чтобы подготовить минчан к появлению новой улицы — Гебелева.

В середине осени 2005 года из США по приглашению белорусского правительства в Минск прибывает дочь героя-подпольщика Светлана Михайловна Гебелева. От имени президента Беларуси ей вручат подарок, выделят автомобиль с водителем, назначат свиту из чиновников МИДа и Мингорисполкома. Наконец наступает торжественный день 15 октября 2005 года — столетие со дня рождения Михаила Гебелева.

Возле дома № 1 по улице Гебелева, на котором смонтирована новая мемориальная доска, выстроен военный оркестр, включены телекамеры. Прибыли представители руководства республики и столицы, ряда общественных организаций, многочисленные гости. Отзвучали речи и гимн, снято белое покрывало с мемориального портрета.

Светлана Гебелева всмотрелась в надпись… И вижу я, как тень недоумения скользнула по лицу дочери героя. Чуть погодя она скажет мне в интервью: «Безмерна моя благодарность белорусским гражданам за увековечивание памяти отца, но чуточку обидно за ошибку в написании его имени: „Михал“ вместо „Михаил“».

После всех торжеств Светлана Гебелева убыла из Минска, и… хорошо, что не увидела она последующих казенных табличек. Например, вот эту, где «Гебелев» превращен в «Гебеля».



Что тут можно сказать?.. Конечно, не по злому умыслу подобное сотворено. Просто хотели как лучше, а получилось…

Дурацкую табличку убрали, но вопросы-то остались. По какому принципу назначают чиновников, которые за хорошую, надо думать, зарплату и сопутствующий пакет материальных благ занимаются городскими названиями? Не происходит ли так, что на «культурку» ставят потому, что считается, будто в этой сфере материальный урон державе от личной некомпетентности может быть минимальным?

Иногда мне кажется, что городской топонимикой у нас руководит некий маляр, которому в тягость писать «лишние» буквы в названиях. Вот пример. В 2007 году стараниями белорусской культурно-демократической общественности появилась в Московском районе столицы (жилой массив Малиновка) улица, названная в честь композитора и художника Наполеона Орды.

Однако уже пишут в официальных документах так: «ул. Н.Орды».

Что это такое — «норды»?! Есть имя — Наполеон Орда. И отображать его надо нормальным языком, а не жаргоном «эсэмэсок».

Имел я честь лично быть знакомым с дважды Героем Советского Союза летчиком Леонидом Игнатьевичем Бедой. Вместе со многими людьми пережил горечь от его гибели в автокатастрофе. И вот уже немало лет ощущаю чувство неловкости от того, как названа в его честь улица в Минске. Просто: улица Беды (в последние годы «от щедрот» дописали на табличках букву «Л» с точкой, а на полное имя «Леонид» краски не хватило).

Ну совсем чуть-чуть догадливости требовалось для того, чтобы назвать улицу так: Летчика Беды. Или — улица Генерала Беды. Вот странность: в Минске есть улица Генерала Антонова, однако «Генерала Беды» не получилось. Улица Змитрока Бядули есть — «Леонида Беды» не захотели начертать, решили сэкономить на буквах.

Если нет у себя пророка, то пригляделись бы к опыту Москвы. Там принято называть так: улица Академика Королева, улица Архитектора Власова…

Можно ввести в городскую комиссию по наименованию и переименованию еще хоть десять докторов наук, но пока не переменится что-то другое, неизбежны городские анекдоты вроде следующего. Минские чиновники не знали, что Тишка Гартный — это литературный псевдоним государственного деятеля Змитера Жилуновича и на волне перестроечных переименований санкционировали появление в Минске одновременно улиц Жилуновича и Гартного.

Этот конкретный повод для смеха убран, но ведь таблички типа «ул. Гебеля» продолжают появляться…

Продолжение