Специфика режима, отказ от реформ, зависимость от России. Преграды на пути сближения с ЕС

Как и ожидалось, после отмены санкций Брюсселя контакты белорусского руководства на европейском направлении постепенно начали расширяться. Александр Лукашенко после долгого перерыва вновь побывал в Европе, есть информация, что после Италии ряд других стран ЕС тоже не прочь принять у себя белорусского лидера.

Ну а министр иностранных дел Владимир Макей уже давно чувствует себя там совершенно свободно, делая основной упор на программу «Восточное партнерство» (ВП). Так, в начале мая он заседал в Праге с коллегами из стран Вышеградской группы и стран-участниц ВП, а недавно принял участие в ежегодной встрече в Брюсселе с теми же партнерами по ВП и министрами иностранных дел стран ЕС.

В частности, глава белорусского внешнеполитического ведомства приветствовал больший акцент ВП на дифференциацию, стабилизацию и экономическое развитие. В то же время он призвал сохранить целостность программы, не допуская появления в регионе новых разделительных линий. Звучит хорошо, только не очень понятно, как этого избежать, когда половина стран-участниц всеми силами рвется в объединенную Европу, а другая половина подобных целей перед собой и близко не ставит…

Как бы там ни было, процесс расширения белорусско-европейского сотрудничества вроде бы набирает обороты. Насколько далеко он может зайти?

К сожалению, оснований для оптимизма по-прежнему немного. Прежде всего, белорусское руководство, как известно, в принципе не особо благоволит европейским ценностям.

Кроме того, имеется несколько других обстоятельств, не позволяющих надеяться на то, что конвергенция зайдет очень уж далеко.

Принципиальные внутренние ограничители — политика и экономика

На последней из упомянутых встреч Макей отметил «целесообразность начала консультаций по определению формата и объема будущего базового соглашения между Беларусью и Европейским союзом».

Безусловно, такой документ мог бы стать серьезной основой для укрепления взаимодействия. Любопытно, однако, каким представляют себе белорусские власти содержание договора. Всё их предыдущее поведение заставляет предположить, что Минск хотел бы видеть в документе исключительно экономическую составляющую — то, что позволит получить кредиты, инвестиции, технологии.

Тем не менее, здесь понимают, что без политического компонента обойтись не удастся. Именно этим объясняется демонстрируемая сейчас белорусскими чиновниками готовность обсуждать возможные изменения избирательного законодательства.

В то же время есть сильное подозрение, что если в верхах сложится впечатление, будто существующему режиму угрожает какая-либо внутренняя опасность, то политические репрессии снова окажутся востребованными. Что, естественно, в очередной раз вернет ситуацию в состояние конфронтации.

Но даже сохранение более-менее спокойной обстановки во внутриполитическом плане отнюдь не гарантирует значительного прогресса. Препятствием станет категорический отказ от проведения глубоких экономических реформ, а именно такая ретроградная позиция постоянно декларируется на самом высоком уровне.

Возможно, сокращение дотаций со стороны России вследствие ее собственных проблем все же вынудит белорусские власти пойти на преобразования. Тогда практически неизбежные трудности могут вызвать массовое недовольство населения, для противодействия которому режим может вновь прибегнуть к силовым мерам. А это едва ли будет позитивно воспринято в Брюсселе и других ведущих европейских столицах.

Кремль на страже

Но основным препятствием на пути белорусско-европейского сближения является позиция Кремля.

Правда, на совместной пресс-конференции в Минске после недавних переговоров с Макеем его российский коллега Сергей Лавров заявил, что Москва не рассматривает попытки Беларуси нормализовать отношения с ЕС как нечто наносящее ущерб России.

Возможно, теперь там действительно не считают, что нынешнее сближение нашей страны с Евросоюзом само по себе несет Кремлю какие-то угрозы. Тем более что, как отмечают многие эксперты, речь пока идет не о реальном движении Беларуси в ту сторону, а только о некоем протоколе о намерениях. Даже приведение белорусско-европейских отношений в более или менее нормальное состояние потребует весьма длительного времени.

Россия же сегодня оценивает международную ситуацию прежде всего исходя из обострения своего противостояния с Североатлантическим альянсом. Так что ее претензии к Минску лежат преимущественно в сфере согласованности внешней политики и безопасности (отказ разместить на территории нашей страны российскую авиабазу, относительно независимое поведение Минска в российско-турецком конфликте и т.п.).

Но здесь все взаимосвязано. Во-первых, большинство государств Евросоюза, в том числе все играющие в нем ведущие роли, одновременно являются и членами НАТО. То есть сближение Беларуси с ЕС хотя бы отчасти будет способствовать прогрессу и в отношениях с альянсом, что вряд ли понравится Москве.

А уж агрессия против Украины наглядно продемонстрировала истинное отношение России к свободе выбора постсоветскими государствами собственного пути развития.

С учетом этих обстоятельств максимум, на что может рассчитывать Беларусь, — это не слишком высокий уровень взаимодействия с ЕС, причем с постоянно нависающей угрозой возврата к конфронтации.