Выборы

Олег Гайдукевич: советую Короткевич и Дмитриеву послать всех подальше, если они хотят чего-то добиться

Заместитель председателя Либерально-демократической партии Олег Гайдукевич не скрывает своих больших политических амбиций. В минувшую субботу он успел засветиться на всю страну в ходе теледебатов кандидатов в президенты — Олег Гайдукевич представлял интересы своего отца и лидера ЛДП Сергея Гайдукевича.

В интервью Naviny.by Гайдукевич-младший рассказал, почему сам не стал баллотироваться в президенты, что думает о белорусской оппозиции и почему ему было смешно смотреть на участников «Чернобыльского шляха». 

 

Олег Гайдукевич родился в 1977 году в Минске. Окончил Академию МВД. До 2012-го работал в милиции, последняя должность — начальник РУВД Фрунзенского района. В том же году избран заместителем председателя Либерально-демократической партии, которую с 1995 года возглавляет его отец Сергей Гайдукевич. Женат, двое детей.

— Как вы решили уйти из милиции в политику?

— Я понял, что хочу развиваться дальше и достичь большего, чем дает милиция. Это уже столько времени прошло, я уже и забыл, где раньше работал. За это время я столько интересного сделал и изучил, начиная от того, что я числюсь еще в пяти разных коммерческих структурах, наших…

— Расскажите про ваши коммерческие структуры.

— Про коммерческие структуры не буду рассказывать. Если бы я баллотировался, рассказал бы. Хорошо, что сейчас детям не надо заполнять декларации.

— В какой сфере хотя бы бизнес?

— Могу сказать только, что связан с продажами. Возвращаясь к вопросу, почему я ушел из органов. Мне в милиции очень нравилось. Если кто-то уволился, потому что был обижен, то я очень был доволен службой. Я был самый молодой начальник в истории (Фрунзенского. — ред.) РОВД.

— Как вам это удалось?

— Я пришел в милицию и через год стал лучшим по профессии. Это по блату не дается. Награду вручает министр. Когда мне начинает Карач (активистка Ольга Карач обвиняла Олега Гайдукевича в том, что при нем во Фрунзенском РОВД применяли пытки в отношении задержанных. — ред.) и все остальные говорить, что я занимался разгоном митингов… Я всю жизнь, почти 20 лет, работал в отделе по борьбе с экономическими преступлениями. Я посадил много людей за коррупцию и этим очень горжусь. Никаких митингов я в своей жизни не видел. И в форме не ходил. Я все время был в костюме.

— Один митинг вы все-таки разгоняли.

— Какой? Молчаливую акцию? Я ее не разгонял! Рассказываю. РОВД не занимается молчаливыми акциями, это бред. Этим занимается ОМОН, занимается этот самый… Когда на моей территории — у ледового дворца (на улице Притыцкого. — ред.) — что-то происходит, я должен выехать и посмотреть. Но охраной общественного порядка начальник милиции не занимается.

— Но вы стояли там с рацией…

— Стоял.

— Я лично подошла к вам и сказала, что задержали двух журналистов — «Нашай нівы» и TUT.by. Помните, что вы ответили?

— Помню. Что я ответил?

— Вы сказали, что вас это не касается, и никто журналистов не задерживал, хотя они сидели в автобусе за ледовым дворцом.

— Правильно сказал, потому что задержание меня не касается. И журналистов потом отпустили.

— Сначала их отвезли во Фрунзенское РОВД, где ваши сотрудники, глядя мне в глаза, врали, что журналистов там нет. И отпустили коллег, когда все начали дергать руководителя пресс-службы ГУВД Ластовского.

— Да прекратите, Ластовский ничего не решает. Я был там, не скрываю, но саму координацию действий сотрудников по охране общественного порядка осуществляет ГУВД. Начальник РОВД не занимается этим. И всегда жесткая команда журналистов не задерживать.

— Почему же их задерживают тогда?

— Не надо задерживать журналистов. Я вообще считаю, что задержать нужно было только Дианова, это же он все организовал. Почему он сам не вышел?

— Это уже другой вопрос. У граждан есть право на свободу мирных собраний.

— Согласен. Но все это имело определенную цель. Я вообще против массовых собраний. Ни одна революция ничем хорошим не закончилась.

— Почему любое собрание сразу воспринимается как революция? Люди имели право выйти в 2011 году на улицу и заявить свое недовольство по поводу девальвации.

— Согласен. Простых людей вообще не надо было задерживать.

— Но именно их в 2011-м и задержали.

— Если бы я был министром внутренних дел, я бы дал команду взять тех, кто это организовал — Дианова. Люди пусть похлопают и уйдут. Как только их задержали, пошел резонанс. В нашей стране митинги никому не интересны, приходит максимум тысяча человек. Я в этом году специально пошел посмотреть, сколько выйдет на Чернобыльский шлях. Просто уссался со смеху, я со всеми здоровался. Почему? Потому что через одного в гражданке шли сотрудники МВД. 

 

— Но вы же знаете, что 20 лет все делалось для того, чтобы на митинги никто не приходил.

— А знаете, кто виноват? Лебедько, Калякин, Шарецкий и вся эта коммунистическая мразь, которая сидела в Верховном Совете. Они не захотели договариваться с Лукашенко. Началось жесткое противостояние президента с Верховным Советом. Если бы этого не произошло в 1996 году, я уверен, что выборы в 1999 году прошли бы в парламент по партийным спискам. Совершенно по-другому могла сложиться судьба Беларуси.

— То есть с Лукашенко, вы считаете, надо было договариваться?

— Конечно. Все эти лебедьки, калякины… Мне их не жалко, но по-человечески они просрали всю свою жизнь. 20 лет в пустоту. Ничего не будет, им конец. То, что сейчас они бегают с этим бойкотом. Я смотрел на Статкевича, мне его жалко. Квартиры нет, семьи нет.

— Да, в милиции он не служил, служебную квартиру ему не выделили.

— Причем здесь милиция? Надо мозгами шевелить! Как может неудачник чего-то добиться? Он был председателем партии. Где его партия? Козулин купил! Я его, кстати, встретил в посольстве. Несчастный человек, который лишился всего. Его предали свои же люди. И Статкевича тоже свои предали. Они и сейчас грызутся, как тараканы. Они сожрут Короткевич, Дмитриева. Никогда в жизни не будет никакого объединения.

— Но два года назад вы призывали всех этих политиков собраться на площади Бангалор. Зачем?

— Потому что они никто. И я хотел это показать. Я проведу митинг, вот увидите. И он будет в десять раз больше, чем все митинги оппозиции вместе взятые. Я знаю, как это делается.

— Ну и как это делается?

— Элементарно. У нас в каждой области, в каждом районе зарегистрирована структура. Дается команда. Надо организовывать автобусы и привозить своих людей, как это делал Пазьняк в 1996 году. БНФ при нем была единственной партией, которая могла собрать народ. Кто был вторым? Сергей Гайдукевич в 1997 году. Мы даже вертолет оплатили, который с нашим флагом летал вокруг Дворца спорта. Ну, тогда было больше свободы.

— Не у всех партий есть коммерческие структуры.

— Причем здесь коммерческие структуры? Если у тебя в партии тысяча человек, каждый даст по доллару, эта уже тысяча долларов. Так что дело не в деньгах. Почему к нам приходят коммерсанты? Потому что они не боятся. А почему не боятся? Потому что мы делаем все грамотно.

— Не лезете на рожон?

— Не делаем то, что вызвало бы… Самое главное — защитить своих людей. Наша задача — не заниматься глупыми агрессивными действиями. Главное — постепенно продвигаться во власть.


Агитационный пикет во время выборов в Минский горсовет, 21 марта 2014 г.

— И чего вы уже достигли в продвижении во власть?

— Наших людей многих назначают на какие-то должности — в исполкомах, на заводах.

— Приведите пример.

— Наш человек работал начальником отдела в Центральном исполкоме. У нас есть заместители директоров заводов, крупнейшие предприниматели.

— Каких заводов?

— Витебск, например, Гомельская область.

— Нет, названия заводов.

— Я потом посмотрю, чтобы не вводить вас в заблуждение. Люди не боятся, мы решаем вопросы. Это и есть политическая сила.

— Какие вопросы?

— Но вот вы придете и расскажете свою проблему.

— Давайте не абстрактно. Что уже удалось решить?

— Приходит человек. Не решается любой вопрос в исполкоме. Вы пришли к Лебедько или в БНФ. Он позвонит в исполком, там даже трубку не возьмут. А мы позвоним — с нами встретятся, поговорят, потому что уважают. И по квартирам помогали, и по общежитиям… Разные вопросы.

— Вы поддерживаете отношения с партией Мари Ле Пен «Национальный фронт»?

— Поддерживаем. Это дружественная нам партия. И они идут ко власти.

— Удивительно. В Беларуси, по крайней мере в 90-е, вы так активно сопротивлялись «националистам», а вот с французскими националистами подружились.

— А это не националисты, это патриоты.

— То есть БНФ — не патриоты?

— А БНФ потерял эту нишу. Мы ее заняли уже давно. Белорусский народный фронт просрал, я извиняюсь за выражение, все, что имел. Когда-то это была сильная правая партия. Сегодня правоцентристская партия — это мы. Мы поддерживаем Мари Ле Пен за то, что она призывает отстаивать не интересы всего Европейского союза, а национальные интересы своей страны.

— Это когда к таким идеям пришла ваша партия?

— Давно. То, что мы пророссийская партия — это мифы. Политика, как река, течет, все меняется.

— То есть вы уже не настаиваете на интеграции с Россией?

— Нет. Все поменялось полностью.

— А что повлияло?

— Партия омолодилась на 80%. Средний возраст партии — от 30 до 40 лет.

— Но лидер тот же.

— Да. Но ЛДП омолодилась, это заслуга Сергея Васильевича (Гайдукевича. — ред.), он позволил молодежи прийти в партию.

— А Сергей Васильевич от своих взглядов отказался?

— Нет. Просто некоторые взгляды с учетом политической обстановки меняются. Фундаментально мы ничего не поменяли. Мы поддержали Евразийский экономический союз с оговоркой отстаивать национальный интерес. То есть, не чиновники этим должны заниматься, а представители нашего бизнеса, как это делается в России. О чем мы еще говорили? Вы мне сейчас вспомните про единую валюту. А когда это было? Когда это было целесообразно. На сегодня введение российского рубля нецелесообразно, экономика поменялась, кризис везде. Сейчас мы поддерживаем нашу национальную валюту.

Это нормально, что меняются взгляды политической партии. Тем более, фундаментально мы стоим на прежних позициях. Посмотрите на ОГП. Лошадь у них нарисована 20 лет. Ее уже кормить нечем, она голодная ходит. В 90-х годах это была сильная партия, у Лебедько было много предпринимателей. Всё растеряли. Мы же свой потенциал все время пополняем. За счет того, что постоянно изучаем политическую обстановку.

В своей предвыборной программе мы предлагаем конкретные реформы для предпринимателей. Это не фуфло какое-нибудь, как миллион рабочих мест Лебедько. Романчук взял эту идею у Польши. Умный, кстати, мужик, но его тоже предали. Да там все вокруг предатели. Некляев, к примеру. Как к поэту я к нему очень хорошо отношусь. Но как политик он… Его наняли в 2010 году Федута с Дмитриевым. Он ничего не имел никогда. Поставили его. И у него даже не хватило ума структуру под себя создать. Его использовали и выкинули.

Я приходил на Конгресс независимости, который проводил Трусов. Там был и Некляев. И он просил: «Ребята, поддержите меня кандидатом в президенты». Это были его слова. Сейчас он говорит, мол, не надо участвовать в выборах. Конечно, денег не дали, структуру свою ему тоже никто не даст. Его кинули, как когда-то Козулина и Милинкевича. В 2006 году у оппозиции был реальный шанс поиметь легитимного лидера, сплотиться вокруг него после выборов и о чем-то разговаривать с властью. Но благодаря тому, что они очень «умные» люди, Милинкевича использовали и выкинули.

— Кто «они»?

— Лебедько, Калякин… Всех фамилий я не помню. БНФ, БХД. Все, кто там участвовал, кинули Милинкевича. Поэтому я советую Короткевич и Дмитриеву одно: послать всех нах.., если они хотят чего-то добиться. Все эти разговоры, что они не демократы… Не надо никого слушать. После выборов об этом никто не вспомнит. Люди запомнят плакат, на котором четыре кандидата. 

 
Кампания-2015. Предвыборный пикет на Комаровке

— Сергей Васильевич готовит вас быть преемником?

— Он не может готовить преемника в партии. Но я отвечу вам честно: у меня огромные политические амбиции.

— Я заметила.

— Я пришел в политику с огромными амбициями. Но Сергей Васильевич не может меня назначить на должность в партии. Все ключевые вопросы решает съезд.

— Но ваш отец еще до съезда заявлял, что в 2015-м он будет кандидатом в президенты от ЛДП.

— Ну, конечно, а кто еще мог быть кандидатом от нашей партии!

— Вы, например.

— Если поставить меня рядом с Сергеем Васильевичем, я харизматичный, могу красиво говорить. Но мне 38 лет, я только начал свой политический путь.