Беларусь-ЕСДиалог о модернизации Беларуси

Освобождение Коваленко: Лукашенко пустил пробный шар

 

Вечером 26 сентября из могилевской колонии освободили Сергея Коваленко. Один из фигурантов белорусского списка политзаключенных помилован главой государства.

Означает ли это, что в вопросе, который является ключевым для разблокировки отношений Минска с Западом, лед тронулся? Как отреагирует Евросоюз? Вернется ли Александр Лукашенко к коронной политике геополитических качелей?


Не прилив гуманизма, а просчитанный ход

23 сентября, голосуя на выборах в Палату представителей, белорусский официальный лидер упомянул, что на его имя поступили два прошения о помиловании. Речь шла именно о Сергее Коваленко и анархисте Павле Сыромолотове.

Аналитики предсказывали, что до намеченного на середину октября в Брюсселе заседания, на котором Евросоюз вернется к вопросу санкций против режима, Минск может сделать такой ход.

С одной стороны, Сергей Коваленко — личность легендарная. Он пострадал за то, что вывесил бело-красно-белый флаг на главной новогодней елке Витебска. Жестокое преследование за сугубо символическую акцию, никак не угрожавшую устоям режима, а также длительные голодовки в колонии сделали Коваленко в глазах демократической публики символом редкого в наше время стоицизма, мученичества за идею.

С другой стороны, он не имел отношения к Площади, нанесшей Лукашенко мощную психологическую травму, и не относится к числу оппозиционных вождей. Ну и плюс прошение (за которое никто не бросит камень в этого сильного духом человека с подорванным, увы, здоровьем).

Таким образом, вполне логично, что Минск сделал ход этой фигурой. В том, что это не прилив гуманизма, а рассчитанный политический ход, эксперты не сомневаются.

«Политзаключенные рассматриваются белорусским руководством как политический товар», — отметил в комментарии для Naviny.by Владимир Ровдо, руководитель Аналитического белорусского центра. Освобождением Коваленко, которое выглядит как «пробный шар», Минск, по мнению собеседника, «дает намек, что могут быть освобождены остальные, если Евросоюз сделает определенные шаги».

Если такая игра начнется, то логично ожидать выхода из тюрьмы написавшего прошение анархиста Сыромолотова — одного из фигурантов дела о попытке поджога здания КГБ в Бобруйске.


А что с остальными по списку?

Но и после этого в неволе останутся более десятка политузников. Причем, хотя на них давят, весьма сомнительно, что, скажем, такие железные люди, как подполковник Николай Статкевич, молодофронтовец Дмитрий Дашкевич,  анархисты Евгений Васькович, Игорь Олиневич, напишут прошения.

А этот момент для Лукашенко принципиален. Попросились — значит, признали вину. Значит, получили поделом. Значит, весь конвейер репрессий после Площади можно подать как справедливое возмездие преступным элементам. Ну и, наконец, имидж борца в оппозиционной среде уже слегка не тот.

В принципе, выпускать гордецов тоже не опасно, как показал пример Александра Козулина, так и не подписавшего прошение, но вытолкнутого за ворота тюрьмы в августе 2008 года, когда Минск пошел на резкий геополитический маневр и надо было срочно жертвовать фигуры Западу.

Пока Козулин сидел в тюрьме, было много прогнозов, что по выходе именно он способен стать неоспоримым лидером всей оппозиции. На деле же у экс-кандидата в президенты за время отсидки банально увели партию. А после колонии в кругу оппозиционных лидеров героя встретили в духе знаменитой картины «Не ждали».

Это уж не говоря о том, что потенциал оппозиции в принципе подорван, раскрутиться до масштабов реального соперника Лукашенко в клещах репрессивного режима — адски трудная миссия.

В общем, рационально взвесив, можно выпускать и всех, революции не сделают. Однако здесь уже вступают в силу эмоциональные моменты.

Во-первых, лидер персоналистского режима боится показаться слабым. Во-вторых, личные счеты. Тот же Статкевич в своих телевыступлениях перед выборами-2010 не ограничился бичеванием системы как таковой, а безжалостными афоризмами, которые сразу пошли в массы, прицельно бил по главной официальной фигуре. Такое не прощается.

И еще вопрос: а так ли припекает сегодня белорусскому начальству, чтобы расстилаться перед Евросоюзом и Вашингтоном?


Все замкнулось на рынке живого товара

Да, с Кремлем уже не столь безоблачно, как несколько месяцев назад, но пока и не катастрофично. Белорусское начальство еще лелеет надежды реанимировать под каким-нибудь соусом прижатый Москвой растворительно-разбавительный бизнес. Газ на будущий год обещан по-прежнему дешевый. На подходе транш кредита ЕврАзЭС.

То, что Путин поддавливает, подгоняет с приватизацией (один из идефиксов — прибрать к рукам МАЗ), конечно, не нравится Лукашенко. Но в то же время он, как предполагает минский политический обозреватель Андрей Федоров, побаивается делать резкие маневры в западном направлении, «потому что тогда Москва может прижать еще сильнее».

После разгрома Площади и втягивания в путинский проект евразийской интеграции пространство для геополитического маневра у Лукашенко резко сузилось, подчеркнул Федоров в комментарии для Naviny.by.

Что же касается ЕС, то 15 октября вряд ли стоит ожидать ужесточения санкций, во всяком случае серьезного. И не потому, что так уж впечатлит освобождение Коваленко. Хотя и это повод не усердствовать.

Но главное — у Брюсселя в принципе нет охоты и пороху для войны с «последней диктатурой Европы» по схеме тотальных экономических санкций, как предлагают радикальные противники Лукашенко.

Визовые же санкции Минску особо не страшны. Тем более что, как отмечает Андрей Федоров, свежих примеров особой брутальности нет, а что касается негативной оценки парламентских выборов, то глава ЦИК Лидия Ермошина и другие причастные к процессу фигуры и так в черном списке ЕС.

Таким образом, говорить о перспективе перелома в белорусско-европейских отношениях пока преждевременно. Да, Лукашенко теоретически не прочь разложить геополитические яйца по разным корзинам, но пока Москва дает, жить можно и так. Да, Брюссель, оказавшись в тупике белорусского вопроса, не прочь принять и хилую подачу, чтобы хоть какая-то игра с Минском пошла.

Но мощных интенций нет ни с одной, ни с другой стороны. И Минску пока не особо припекает, и у Евросоюза других хлопот полон рот.

Самое же печальное, что сегодня все подвижки свелись к рынку живого политического товара. В системные изменения внутри режима никто не верит. И пока не видно сил, способных поколебать мертвящий статус-кво в придавленной авторитаризмом стране.