«Темные силы» мешают музыканту подать в суд на КГБ

Музыкант и активист гражданской кампании «Говори правду» Игорь Симбирев все никак не может подать в суд на КГБ, который более года не возвращает ему его вещи. Благодаря милиции у него на это просто не остается времени…

Заявив публично о намерении посудиться с чекистами, гитарист по решению судов провел в местах административного наказания в общей сложности 25 суток.

26 апреля Игоря Симбирева задержали на Минском железнодорожном вокзале, когда он приехал из Осиповичей на «Чернобыльский шлях». Музыканта обвинили в мелком хулиганстве и «выписали» 10 суток, которые он провел на Окрестина. 6 мая Игорь вышел на свободу, но вечером того же дня был задержан после концерта под открытым небом, который прошел в районе железнодорожной станции Зеленое под Минском.

Рассмотрение дела Симбирева началось 7 мая в суде Минского района. Однако во время процесса сотрудники милиции, выступавшие свидетелями, запутались в показаниях, и заседание было перенесено на 18 мая. Но 8 мая неизвестные люди в штатском «отловили» гитариста возле парка Челюскинцев, посадили в черный «Мерседес» и отвезли в суд, который оперативно принял решение о наказании Симбирева 15 сутками в ИВС РОВД Минского района.

Вчера музыкант обрел свободу. Освободили активиста за несколько часов до конца срока, усадили в личный автомобиль майора милиции и привезли из Минска домой в Осиповичи.

В интервью интернет-газете Naviny.by Игорь Симбирев поделился мыслями о том, чем вызвано столь пристальное внимание к его скромной персоне.

— Игорь, какие же «темные силы» мешают вам подать в суд на КГБ?

— Силы известные… После каждого задержания мне практически открытым тестом говорили, что нужно думать, прежде чем прыгать на того, на кого не следовало бы.

— Вас кто-то держит под персональной опекой? 26 апреля, очевидно? проводилась целая спецоперация, чтобы вас вычислить и задержать на вокзале.

— Так было и после концерта в Зеленом. У милиционеров был только один вопрос: «Кто здесь Симбирев?». Всех остальных задержанных отправили откатывать пальчики, а меня «пригласили» в отдельный кабинет. Помню, с каким неприкрытым удовольствием заместитель начальника Ждановичского отдела милиции лично готовился взять у меня тест на алкоголь. Я дважды дул в трубку, но показатели были на нуле. Я был абсолютно трезв, не пью порядка трех месяцев. Похоже, начальник был разочарован, попросил меня подождать в коридоре, а сам долго с кем-то советовался по телефону. Правда, моя трезвость не помешала им написать в протоколе, что я находился в алкогольном состоянии, нарушал общественный порядок и покой граждан в лесу.

— В суде против вас свидетельствовали сотрудники милиции…

— В это трудно поверить, но в суде мне стало стыдно за милиционеров, которые были неспособны правдоподобно даже соврать. Они чего-то боялись, запинались, потупляли глаза, краснели и бледнели. Даже судья не выдержал и потребовал у них объяснений, почему их слова не соответствуют содержанию их же рапортов. После долгой паузы они отвечали: «Никак не могу объяснить». Что, впрочем, не помешало судье дать мне 15 суток. Такие моменты логике не поддаются…

— В таком вынужденном, совсем не творческом, отпуске какие мысли вас посещали на нарах?

— Мои сокамерники представляли собой контингент известный: хулиганы, наркоманы и более серьезные уголовники. Слушая их разговоры, я пришел к выводу, что при существующем режиме именно на таких людей в стране распространяется закон. Ведь они рассказывали, как следователь с прокурором обсуждали их дела, как надо поступить, чтобы обвинение соответствовало закону.

Но как только речь заходит о политике — закон не работает. Ты вне закона, с тобой могут делать все что угодно и на это исполнители получили благословление сверху. Меня судили за мелкое хулиганство, якобы нецензурно выражался… Но именно языком мата общаются между собой и с задержанными сотрудники милиции. Я такой ментовско-уголовной лексики не употребляю.

— Игорь, вы ведь музыкант, а не политик? А сколько сил и средств было затрачено, чтобы вас упечь в кутузку…

— Создается впечатление, что меня преследуют, как одну из главных угроз режиму. 26 апреля в моем задержании на вокзале принимали участие три человека в штатском и трое в милицейской форме. Они потратили на меня целый рабочий день. В Зеленом вообще провели целую операцию. Им что, заняться больше нечем? В ходе бесед по душам мне дали понять, что если еще раз появлюсь в Минске, то меня снова закроют… Дикость, что еще можно сказать!