Политика

Либерализация по усмотрению

Любопытно все же, как строятся рабочие отношения между президентом и его подчиненными? Допустим, между Лукашенко и главой администрации Макеем. Президент дает точные указания к неукоснительному исполнению или кое-что оставляет на усмотрение? И как широки «усмотрительные» полномочия того же Макея?

Вопросы эти отнюдь не праздные. Потому как запущенный фактически параллельно с налаживанием диалога с Западом процесс либерализации порождает вовсе не смутные сомнения в том, что правая рука точно знает, что делает левая. И это касается не только самой верхушки власти. Ту самую либерализацию, судя по всему, на разных этажах власти трактуют, кто во что горазд. В администрации — одно, в министерствах — другое, в исполкомах — третье.

Конкретных примеров последние недели предоставили немало. Те же контрольные проверки, допустим. Сначала бизнес обрадовали тем, что контролирующим органам немного поубавили прыть, но тут же провели спецоперацию в розничной торговле — более семидесяти предприятий лишились лицензий за, по официальной формулировке, необоснованный рост цен. Хотя потяжелевшие во многих магазинах в январе ценники были спонтанной защитной реакцией торговли на девальвацию, а не желанием торгашей содрать с покупателей три шкуры.

Как и в переводе отечественной экономики на рыночные рельсы, немало нестыковок и двусмысленностей наблюдается и в либерализации гражданского общества. Власть активно создает при министерствах и ведомствах различные советы и зовет в них экспертов из противоположного лагеря. Но власть сама же и ставит под сомнение искренность желания прислушаться к мнению своих оппонентов.

«Однозначно заявляю: в основе создания этой структуры лежит искреннее стремление собрать круг конструктивно настроенных людей, не страдающих политической зашоренностью, с той целью, чтобы обсудить актуальные вопросы развития белорусского общества. При этом обсуждать открыто, откровенно и искренне». Это говорил Владимир Макей 6 февраля на первом заседании Общественно-консультативного совета при Администрации президента.

«И что великого, нового оппозиция сказала? Для меня — ничего. Но пусть будет этот совет, приходите, говорите, вносите предложения. Но если кто-то думает, что этот совет будет парламентской трибуной, где можно гвалтом кричать и проталкивать свои какие-то грязные идеи, то этого не будет. Только деловой разговор и деловой совет, и тогда он будет услышан, и будет реализован». А это заявил Александр Лукашенко 10 февраля в Лиде.

«Эти преобразования — реакция нашего правительства на то, что необходимо нашему обществу. В 90-е годы нашей стране была необходима сильная власть. В противном случае мы бы пали жертвой хаоса после распада Советского Союза. Теперь же общество созрело для нового этапа». Так на днях объяснил происходящее в стране министр иностранных дел Сергей Мартынов в интервью немецкой газете.

В общем, глава МИД, безусловно, прав в своих оценках. Общество, по крайней мере, та его (и немалая) часть, которая к происходящему в стране относится не безразлично, действительно созрело. Причем, не вчера. Но министр, как кажется, все же заблуждается в том, что потребности общества определяет правительство, или, что будет более точной формулировкой, власть.

Общество в состоянии самостоятельно определить свои потребности и сформулировать их. Другое дело, что за долгие годы правления в стиле «твердой руки» все инструменты для этого у общества были реквизированы и заменены бутафорией, а право определять пути развития, соответственно, монополизировано. Власть оказалась персонифицирована до такой степени, что наблюдаемые сегодня попытки поделиться даже малой частью полномочий вызывают сбои в системе, порождают сбивающие с толку всех противоречия и, естественно, веры в решимость власти выйти на некий новый этап обществу не добавляют.

В этом же ракурсе следует рассматривать и процесс потепления отношений официального Минска с Западом. Европа, заинтересованная в увеличении своего влияния в традиционно пророссийских регионах, не стала сочинять для белорусских властей буквальной дорожной карты, избрав для диалога некий гибкий инструмент.

Но несколько конкретных демократизационных пунктов в переговорах Минска и Брюсселя присутствует постоянно. На необходимости выполнения этих пунктов настаивает и белорусская оппозиция. Конечно, Брюссель к мнению оппонентов режима прислушивается, но уже не так внимательно, как это было еще пару лет назад. Так что солидарность Европы и нашей оппозиции по вопросу выставленных Минску условий — это вполне естественная общность исповедуемых ценностей, а вовсе не сговор, как пытаются подать это власти.

Сегодня у Европы есть прямой контакт с официальным Минском и в силу этого, судя по всему, нет большой необходимости на прямую подключать оппозицию к диалогу. По-видимому, в этом вопросе Брюссель также учитывает и требование Минска, который весьма резко реагирует на попытки оппозиции демонополизировать переговорный процесс. И еще более резко — на постоянные предупреждения Западу от оппонентов власти о том, что официальный Минск, мягко говоря, ведет диалог не по общим правилам, а по собственным понятиям.

«Это неуклюжая болтовня оппозиции о том, что якобы Лукашенко обманывает Европу. Я никого никогда не собирался обманывать, а всегда был сторонником честной и открытой политики. И в Европе это сегодня понимают», — заявил Александр Лукашенко 17 февраля, отвечая на вопросы журналистов в ходе рабочей поездки в Могилев. «Лукашенко ничего не делает сегодня, чтобы угодить Западу. Я делаю только то, что сегодня и завтра будет выгодно белорусскому народу», — подчеркнул президент.

«Они <оппозиция> сочинили целую телегу, у меня лежит этот документ на столе. И чешское председательство начинает сегодня формировать повестку дня для переговоров с Беларусью исходя из требований этой так называемой оппозиции, которую вы и через увеличительное стекло не увидите», — отметил президент. «Такой подход переговоров абсолютно не перспективен», — добавил он. «Оппозиция через Европейский союз и Америку ничего выбивать у нас не будет», — сказал Лукашенко.

Но в тоже время белорусские власти как-то упускают из виду, что для Европы самочувствие нашей оппозиции — немаловажный индикатор происходящих в стране изменений. Ведь фактически все перемены в законодательстве и практике его применения, диалог о чем ведут Минск и Брюссель, в той либо иной степени направлены на создание условий для легализации альтернативы.

«Я не представляю себе парламента, где не было бы оппозиции», — заявил 16 февраля во время встречи в Совете Республики председатель комиссии по политическим вопросам ПАСЕ Горан Линдблад.

«Это проблема оппозиции», — ответил ему спикер верхней палаты белорусского парламента Борис Батура.