«Дело семнадцати». Обвиняемый Гаврик вскрыл себе вены из-за давления в СИЗО

В Доме правосудия продолжается процесс по самому резонансному уголовному делу, связанному с распространением наркотиков. Главный фигурант Константин Вилюга заявил, что в изоляторе на обвиняемых оказывается давление со стороны ГУБОП и Следственного комитета, из-за чего подсудимый Дмитрий Гаврик вскрыл себе вены. Начальник ГУБОПиК, тем временем, добился, чтобы его сотрудники давали показания в суде в закрытом режиме.

Константин Вилюга (в центре). Фото TUT.by

Еще на прошлом судебном заседании, 31 марта, Константин Вилюга, как пишет «Белгазета», обратился с заявлением: «Хочу обратиться к суду, верховному главнокомандующему и председателю Комитета госбезопасности с просьбой остановить беспредел, который учиняют ГУБОПиК МВД и Главное управление Следственного комитета на протяжении всего следствия. На обвиняемых оказывается различное давление, существует угроза их жизни и здоровью. Дмитрий Гаврик под давлением давал показания на следствии — следователь записывал, что ему необходимо, самостоятельно, а слова, сказанные Гавриком, формулировались в нужном следствию направлении. 30 марта Дмитрий был переведен в так называемую «пресс-камеру» № 46. Там ему передали привет от ГУБОП с угрозой для жизни и здоровья, предупредили, что если он откажется от нужных следствию показаний, то жить он не будет».

Ранее в суде отмечалось, что следственной группой по «делу семнадцати» руководил Игорь Прохоренков — следователь по особо важным делам главного управления Следственного комитета. Правоохранительные органы, в свою очередь, еще до начала процесса заявляли, что высокопоставленные знакомые главного фигуранта по делу пытались повлиять на ход расследования.

Приказано сидеть тише воды?

Вилюга заявил в суде, что после перевода Гаврика в «пресс-камеру» тому всю ночь не давали спать, угрожали расправой со стороны Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией.

«К утру Гаврик, не выдержав давления, хотел покончить жизнь самоубийством — вскрыл себе вены, и только чудом удалось его спасти», — отметил главный фигурант уголовного дела.

Он обратился с просьбой к суду, президенту и председателю КГБ обеспечить безопасность обвиняемых, а также взять под контроль объективность судебного следствия.

«Также прошу сотрудников КГБ опросить всех обвиняемых в связи с тем, что заявления, которые они направляли из СИЗО в комитет, не доходят до адресата с целью, как я считаю, скрыть нарушения, допущенные ГУБОП и Следственным комитетом», — добавил Вилюга.

Дальше слово взял сам Гаврик. Запястье левой руки у него было забинтовано. «Я хочу добавить. Первое — прошу перевести меня (из СИЗО № 1 ГУВД Мингорисполкома. — ред.) в СИЗО КГБ. Второе — прошу запротоколировать факт психологического воздействия на меня», — заявил он.

Дмитрий Гаврик (фото из соцсетей)

По словам обвиняемого, вечером 30 марта его действительно перевели из камеры № 22 в камеру № 46.

«Назвавшийся смотрящим камеры Кирилл поинтересовался, за что я сижу. Он сказал, что камера эта не поддерживает тюремные законы. Он сказал, что у меня могут возникнуть вопросы и чтобы я сидел тише воды. Также он спросил, знаю ли я, что такое ГУБОП. Так как мне грозит срок до 19 лет, то ГУБОП может сделать мою жизнь адской. Потом он вышел из камеры на полчаса, а когда вернулся, сказал, что если из-за меня у камеры будут проблемы с ГУБОП, то он будет спрашивать с меня. Добавил, что я должен делать всё так, как надо. После чего я решил порезать себе вены».

Председательствующий по делу судья Хрипач на это ответил, что перевод обвиняемых из одного СИЗО в другое не в компетенции суда. По остальным вопросам отметил, что Гаврик и его защитник вправе направлять жалобы в компетентные органы.

На заседании 5 апреля судья заявил, что по фактам, заявленным Гавриком, будет проведена проверка. Материалы направлены в прокуратуру Минска.

О Дмитрии Гаврике известно, что ему 31 год, минчанин. В 2010 году был судим за хранение наркотиков без цели распространения. Сейчас его обвиняют в том, что он с 2013 по 2014 годы в составе организованной группы изготавливал и продавал нелегальные курительные смеси. Свою вину подсудимый не признает.

Важный момент — сразу несколько обвиняемых отказались дать показания в суде, заявив, что будут говорить только после того, как пройдет допрос свидетелей.

Оперативники активно комментировали дело, но в суде попросили сделать допрос закрытым

Начальник Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией МВД Николай Карпенков направил в суд письмо, в котором просил провести допрос его сотрудников в закрытом режиме. Свою просьбу он мотивировал тем, что на процессе присутствуют журналисты, которые могут сообщить в СМИ фамилии оперативников и факты об их работе.

Николай Карпенков. Фото «Белгазета» 

Адвокаты в один голос заявили, что данная просьба должна быть отклонена.

«Буквально на днях я смотрел по телевизору передачу, посвященную юбилею ГУБОП. Сотрудники давали интервью, не прятали свои фамилии и лица, поэтому не вижу препятствий допросить их в открытом судебном заседании, — заявил адвокат Сергей Тележевич, который представляет интересы бывшего сотрудника ГУБОПиК Константина Денисевича. — Просьба Карпенкова выглядит как желание скрыть реальные обстоятельства дела».

«СМИ уже давно сообщили все фамилии, — отметила адвокат Марина Андрейчик, которая представляет в суде интересы Игоря Корицкого, бывшего сотрудника КГБ. — Если свидетели чего-то опасаются, они могут скрыть свои личные данные. Обращаю внимание, что ни один из допросов сотрудников ГУБОП на предварительном следствии засекречен не был».

Защитник Константина Вилюги заявила, что Карпенков сам неоднократно давал интервью журналистам по обстоятельствам данного уголовного дела. «Не вижу причин для удовлетворения просьбы, заявленной в письме из ГУБОП», — отметила адвокат Галина Рождественская.

Обвиняемые единодушно поддержали своих защитников. «Свободу слова!» — кричали они из клеток.

Однако суд, ссылаясь на закон «О государственных секретах», все-таки принял решение допросить сотрудников ГУБОПиК в закрытом режиме.

Вместе с журналистами зал судебного заседания покинули также родственники обвиняемых. В коридоре они встретились с теми самыми свидетелями из ГУБОП.

«Что вы скрываете? Боитесь, что все узнают о ваших методах работы? — обратились к ним родственники. — Сколько вы заработали на том, что «крышевали» продажу наркотиков? Да вы должны сидеть в соседней клетке!»

Оперативники выражения особо не выбирали. «Закрой свой рот, иначе пожалеешь», — заявил один из них самой активной матери.

Согласно закону, сведения об оперативно-розыскной деятельности действительно могут быть отнесены к государственным секретам. Однако письмо Карпенкова все-таки вызывает вопросы.

Во-первых, ни одна из сторон не заявляла ходатайство о том, чтобы свидетелей из числа сотрудников ГУБОП допрашивали в закрытом режиме.

Во-вторых, как заявил один из защитников, показания сотрудников ГУБОП на стадии предварительного следствия не были засекречены.

В-третьих, в ходе судебного процесса уже прозвучали фамилии некоторых сотрудников ГУБОП, а также обстоятельства, связанные с их работой. Их личные данные могли засекретить (изменить ФИО, место проживания), а на время допроса в суде посадить в изолированное помещение, чтобы присутствующие могли слышать показания, но не видели их лица. Однако Карпенков настаивал на закрытом судебном заседании, которое не дает возможности узнать, что оперативники ответили на вопросы участников процесса.

И последнее. Главное управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией еще до начала суда активно распространяло информацию по данному уголовному делу. Именно сотрудники ГУБОП рассказывали прессе, как Вилюга зарабатывал по 7 тысяч долларов в день на наркотиках, разъезжал по Минску на элитной машине с правительственными номерами и подмял под себя чуть ли не весь рынок психотропов в Беларуси.

Поэтому опасения Карпенкова, что журналисты после допроса сотрудников ГУБОП могут рассказать читателям, как работали оперативники, выглядят более чем странно.

Что уже прозвучало в суде о сотрудниках ГУБОП?

На скамье подсудимых находится бывший сотрудник Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией Константин Денисевич. На суде он заявил, что работал заместителем директора ООО «ВКМ-групп» — компании, которую возглавлял Вилюга. Планировали выпускать минеральную воду, но до реального производства дело так и не дошло. Компаньонов задержали 4 ноября 2014 года. До перехода на работу к Вилюге Денисевич был оперативником в ГУБОПиК.

Константин Денисевич

В суде зачитали явку с повинной, которую Вилюга дал, находясь в следственном изоляторе. По его словам, курьеры жаловались ему, что «борцы с наркотиками» стали забирать у них спайсы, чтобы потом самим их продавать.

«У них даже был свой сайт, — пояснял Вилюга. — Они ездили по городу и отбирали у людей миксы. Курьеры попросили, чтобы я обратился в ГУБОП, так как знали, что у меня там есть знакомые».

Константин Вилюга связался с сотрудником ГУБОП по фамилии Севенков и рассказал ему о ситуации. Позже он познакомился с Константином Денисевичем, тем самым, который сейчас проходит обвиняемым по «делу семнадцати».

«Мне сказали, что теперь он будет заниматься этой темой, и что теперь я сотрудничаю с ГУБОП», — рассказал главный фигурант дела.

Позже Вилюга познакомил Денисевича с Сергеем Рыбко (по версии следствия, он курировал филиалы LegalMinsk в России), который впоследствии выполнял все требования Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией.

Так Вилюга и его товарищи стали рассказывать правоохранителям про конкурентов.

«В ГУБОП меня благодарили за помощь, — указано в явке с повинной Вилюги. — Говорили, чтобы я докладывал обстановку на всех курьеров города».

В явке с повинной главный фигурант уголовного дела отмечал, что хотел «бескорыстно помочь правоохранительным органам». «Считал, что я могу помочь задержать главных распространителей запрещенных веществ в Республике Беларусь», — говорил Константин Вилюга.

Парадокс в том, что сейчас ГУБОП именно его называет чуть ли не главным распространителем, который хотел подмять под себя весь рынок психотропов в стране.

Кстати, в суде Вилюга заявил, что обе явки с повинной он дал под давлением. И добавил, что сейчас в центральном аппарате КГБ проводится проверка по этому факту.

«Мне угрожали, шантажировали. Об этом и о том, что я 35 суток провел в карцере, я расскажу позже, когда допросят свидетелей», — заявил обвиняемый.

По версии следствия, Денисевич, а также бывшие сотрудники КГБ Дмитрий Веретенский и Игорь Корицкий, которые также проходят обвиняемыми по «делу семнадцати», сообщали Вилюге и его подельникам информацию о химическом составе психотропов и наркотиков.

Правоохранители получали миксы и передавали их в Государственный экспертно-криминалистический центр МВД. Там после проведенного анализа сообщали, содержит ли данный образец запрещенные на тот момент вещества. Полученную информацию правоохранители передавали наркодилерам. Так на рынок попадали «легальные» миксы. Эта схема работала до конца 2014 года, пока не было ужесточено законодательство.

Кроме того, в обвинении отмечено, что сотрудники МВД и КГБ делились информацией со злоумышленниками, кого, как и когда задержали за наркотики, а также как избежать ответственности за распространение запрещенных веществ.

Обвиняемый Марат Багель, который заключил досудебное соглашение, еще во время предварительного следствия нарисовал схему контактов с правоохранительными органами.

Марат Багель. Фото TUT.by

По его словам, во главе преступной группы стоял Константин Вилюга. Ему подчинялись четыре человека: Констатин Денисевич из ГУБОП, Дмитрий Веретенский из КГБ и распространители спайсов Андрей Силин и Андрей Працевич. Последний, кстати, сейчас сидит в одной клетке с Вилюгой.

В преступной группе, согласно показаниям Багеля, было еще два сотрудника ГУБОП — Силин (однофамилец или родственник выше указанного наркодилера) и Макурин.

Однако, если исходить из предъявленных обвинений, выходит, что сверхприбыльный наркобизнес Вилюги «крышевали» только три оперативника — Веретенский, Корицкий и Денисевич. Они сами вину не признали. Других правоохранителей на скамье подсудимых нет.

Напомним, что следствие оценило незаконный оборот наркотиков по этому делу почти в 1,5 млн долларов. Преступники, как отмечено в обвинении, действовали на территории России и Беларуси с 2011 по 2014 годы.